Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Сначала возникает в нас вопрос, вопрошание, потом неизбежно следует ответ. Подлинное вопрошание беременно ответом. А ответ без вопрошания не дает ничего кроме надмевания и мнения о своем знании, с которым так яростно боролся ещё Сократ.
Любить человека — это всегда знать, что он хороший (не помнить, а знать!), видеть его хорошесть даже сквозь его несовершенства и ошибки. Не то, чтобы прощать, а как бы не винить даже, понимать, что все мы немощны, и не судить. Просто любить... — всегда.
И рай, и ад — в нас, что выберет человек своей реальностью, то и создаёт. Выбравший Бога, творит Его волю, а она в том, чтобы любить ближнего, как самого себя — т.е. осуществлять ближнего как рай, а не как ад.
С людьми одиночества больше, чем в одиночестве.
Человек смертен потому, что не выбирает бессмертие, т.е. Бога.
Антихристом является всякий, кто зарится присвоить себе то, что принадлежит Христу.
Истина - не дробится, она - целая. Себя дробят люди, когда «дробят истину» на множество полуправд. Истина только и собирает человека воедино.
Есть вещи интуитивно понятные, но никак не выразимые, или выразимые с большим трудом. Наше понимание предшествует языку, оно - над языком, а не в языке. Понятийная сетка языка набрасывается на то, что понимается — чтобы можно было оперировать понятым (мыслить), а не просто для понимания.
Чужие слова, которые человек принимает за свои, делают его ужасно глупым. Сказанные кем-то правильные слова должны стать своими в опыте — только такое приобщение даёт возможность оперировать этими словами как своими.
Как мы без Бога ничего сами не можем, так и Бог в нас ничего не может без нас, без нашего соизволения.
…Типологически он, конечно, инкарнация Некрасова: демонстративно непоэтичный, а то и антипоэтичный, но при этом пронзительно сентиментальный, напевный, вспыльчивый и расчетливый, сильно пьющий, умеющий вести журнальные дела и неизбежно проигрывающий в тонкой схватке с цензурой и начальством. Потому что он умеет играть и выигрывать, а на него в какой-то момент просто наступают, и все...
…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда...