Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Люди думают, что умны сами по себе — в этом их глупость.
Мы падаем в Бога, если не падаем в дьявола (об этом юродство). И если падаем в Бога, то не упадём: падать в Бога — это лететь, а не падать.
Несамостное самостным зрением не увидеть.
Крылатый никогда не одинок —
Всегда с ним рядом многокрылый Бог.
Всё настоящее — действует. Дары у каждого свои, и люди действуют, исходя из даров. А ряженые — имитируют действие, чтобы скрыть свою ненастоящесть. Ряженые всегда намереваются торчать напоказ.
У любви лиц много, а сердце одно.
Какова реальность, в которой мы живём? Реальностей много, побеждает в итоге та, носители которой наиболее активны.
Лучше плохо делать, чем хорошо не делать. Усилие, рывок, стремление — тоже вклад.
Мы становимся тем, что делаем. Мир становится тем, что мы делаем.
Страх Божий — это страх оскорбить прекрасное, а не сильное.
Вся суть человеческой природы в словах «что отдал, то твоё». Человек — пуст, он усваивает лишь отдавая, потому что то, что сумел отдать — только и есть усвоенное, а всё по-настоящему усвоенное стремится быть отданным.
Люди спорят о сути вещей, придавая большее значение своим мнениям о ней, нежели самой сути.
Человеческая социальность включает в себя не только общество с социальными институтами, не только других людей (близких и дальних), но и Бога, отношения с невидимыми глазу духовными существами, а также отношения с другими видами живого на нашей планете: животными, растениями и т.п., которые, по большому счёту, все нам родственны. Как заметила как-то Т.В. Черниговская, известный учёный в области нейронауки, психолингвистики и теории сознания, «на этой планете не родственников у нас нет».
Может ли вечное в нас отставать от времени? Не может. Вечное всегда актуально или опережает время.
Нельзя жить вечным в себе мимо своего времени, это будет иллюзией жизни.
Так что не стоит тешить себя иллюзиями: живя позавчерашним умом, человек пребывает не в вечности, а в своем позавчерашнем дне, т.е. не живёт, а измышляет - думает, что живёт, но при этом вряд ли думает.
Отрешиться от мира вполне невозможно потому, что тело наше пребывает в этом мире - здесь и сейчас. Если человек этого избежал, значит он избежал самой жизни. А вечной жизни?
Вечную жизнь в себе тоже надо проводить сквозь искус времени, чтобы она стала настоящей.
Каждый из нас становится точкой на полотне мироздания, и какая-то часть мира начинает заворачиваться вокруг этой точки. Мы вбирам в себя мир, который согласен укутывать нас в самом начале жизни, и со временем этот мир, возможно, сможет укутаться в наши мифы и песни, как в одеяла
Дружбы и вражды - это семя и грунт: кто для кого грунт и кто для кого семя? Чтобы не стать грунтом, надо быть семенем. Кто - не семя, тот неизбежно - грунт? Наверное. Это похоже на правду.
Стихия человеческого — это океан, в нём можно купаться, чувствуя как волны омывают все «клеточки» существа, как они накатывают, бьются друг о друга. В нём можно тонуть, захлебываясь, можно жить и работать, можно созерцать, наблюдать, познавать... И можно, наверное, остаться на берегу, и умереть, так и не войдя в воду — на суше...
Человека - его состояние, его поведение - определяет точка стояния внутри.
А что внутри? Сетка поведенческих алгоритмов и образов, которую Юнг назвал архетипами, а их живую совокупность можно назвать Софией - той самой, о которой до сих пор спорят нарушает она Троицу или нет. Конечно нет, ибо она - Творение, вся совокупность творения вместе взятая.
Бог создал мир из ничего, а значит расколдовывание мира научными методами может добраться до этого самого «ничего», может обнаружить это самое «ничего» лежащим в основании мира.
Точно так же самоисследование человека может дойти до «ничего», до пустоты внутри «свернувшейся вокруг своей пустоты стружки» - говоря словами кого-то из святых.
Когда я задаю себе вопрос «Кто я? », о чём я спрашиваю?
Не спеши с выводами, может тебя еще не толкнули как следует или толкали недостаточно долго, или, может, тебя крепко оберегали, держали, хранили - веками. Ты стоишь, потому что есть те, кто держал и держит - только!
Человеку необходимо признание, но не в том, привычном, смысле, прежде всего, а в том, чтобы бытие человека было признано. То есть, чтобы в отношениях он выступал не предметом пользования, не объектом, и не функцией, не биороботом, а личностью, обладающей собственным бытием, и способной обмениваться бытием с другим.
Как ни странно, многие люди (большинство, наверное) живут так, словно мир не изменился. Они живут не сегодня, а вчера. Тень уходящего мира прячет от них реальность. Инерция мира спасает от ужаса, который воцаряется постепенно и как бы незаметно. И всё потому, что сознание большинства — спит, а спящий видит лишь грёзы.
У метафор иная точность, не математическая. Метафора точна сквозь - как кротовая нора. Поэзия и есть «кротовая нора»: нырнув в неё, можно оказаться в самом неожиданном месте, опережая при этом привычно текущие время и пространство, в том числе время и пространство отдельных слов.
Почему так много разводов? Да именно потому, что семья - это малая церковь, она живёт по законам церкви, и рушится по тем же законам. Тема социального антихриста и семейная - родственны.
Семья хранится семейным алтарем (Светом, которым одаривают супруги друг друга, который видят и ценят друг в друге, и которому посвящён их воображаемый алтарь), на который супруги сносят все добытые ими световые искорки, где бы те ни добывались. Без алтаря семья не стоит - рушится.
Вглядываясь в жизнь, можно понять что угодно, и можно разучиться понимать всё, что казалось понятым. Жизнь даёт подтверждение любым, самым противоположным, убеждениям.
Иногда жизнь доказывает, что любви нет, что она есть только у верящих в неё и создающих её, т.е. она, если есть, то есть только потому в жизни человека, что он сам её создаёт. Не потому, что Бог не даёт, а потому, что не создающий её — теряет, роняет её, в лучшем случае, а в худшем — убивает её...
Кто со Христом, тот и прав. А как это понять? Для себя понять как-то надо? Не уверена, что это вполне возможно. Мы не можем быть судьями даже сами себе - наврём (мы никому не врём больше, чем себе).
Важно любить Христа и быть со христовыми. А то, кого я сочту таковыми, и есть мой суд. Кого и каких любит мое сердце - в этом мой выбор. Ошибся я или нет - Бог рассудит...
...Личность без тегов! Это что-то вроде идиота - человека представляющего ТОЛЬКО себя, а не какую-то социальную группу, ибо ни к какой группе он не относится? Или это о том, кто ни с чем не соотнесён, кто ничем не увлечён, кому ничто не интересно?
Личность без тегов - это тот, кто никем не уполномочен, не признан, не выбран, или тот, кто ни в чём себя не нашёл?..
Алгоритмы мира входят в душу человека не так уж беззаконно. Но они вытесняют из неё Христа - в этом их беззаконие. Мир выедает душу, опустошает внутреннее пространство от природного для неё небесного света. Но мир и наполняет душу - собой, своими огнями и зовами. Человек расширяется в мире, и ему это расширение нравится. Более того, расширение жизненно необходимо человеку и его душе, но не за счёт предательства Христа в себе и всего Христового...
Человек живёт свою жизнь, жадно ища смысл её, истину (жизни вообще и свою), а потом однажды обнаруживает что всё - суета сует, всё - не то. Нет ничего того, что он ищет. И чем больше убеждается в том, что нет, тем больше чувствует, что есть, но как-то непонятно где и непонятно как.
- Ты поёшь? - спросил он.
- Пою, когда поётся, - ответила она.
- Спой мне, чтобы я увидел тебя, чтобы понял подходишь мне или нет.
- Хочешь, чтобы я спела? Заставь меня! Сделай так, чтобы я не смогла не запеть.
- Странные у тебя прихоти...
«У тебя своя песня, а у меня - своя», - сказала она и вышла из его песни, громко хлопнув дверью. От удара дверь приоткрылась. В узкую щёлочку норовил войти, просочиться мир, который она сбросила с себя, как шубу - подарок ненавистного бывшего.
Он сидел молча, глядя в щёлочку. Не думал - не о чем было думать.
Отсюда вывод: никогда не становись вещью! Исполнимо ли это? Вряд ли. Даже Бога люди делают вещью, говорят, что Бог - тоже вещь.
Надо суметь быть не вещью, несмотря на то, что все вокруг, словно сговорившись, будут давить в обратном направлении. У человека только один гарантированный союзник - Бог. Человек сам себя иногда держит неверно, провоцируя свою вещность.
Или, всё же, быть вещью - удел всех, и надо сохранить себя вопреки этому или, наоборот, благодаря этому? Может быть, только ставший вещью этого мира, может перестать ею быть? И тогда смысл как раз в том, чтобы суметь стать вещью?
- Я тебя слышу, - говорила она, когда слышала, что он не слышит. Себе говорила и ему, норовя вовлечь его в своё слышание. И, казалось, до диалога было рукой подать. Но он не слышал. Он говорил в ответ, и она говорила в ответ. Каждый говорил о своём, пытаясь сказать другому что-то важное, но беседы не было.
Тогда они стали говорить о прекрасном - каждый о своём...
Человек растёт бесконечно - должен расти, иначе он неминуемо деградирует. Но расти можно по-разному, в разных направлениях, в погоне за разными ценностями или без них - без цели, без смысла. Так растёт трава, так растет бычок... Хотя нет, у травы ведь тоже есть смысл, и у бычка. Эти смыслы проживаются травой, бычком, хотя и недоступны им. Зато они доступны человеку, который может наделить смыслом всё, что угодно.
Человек сам создаёт смыслы - и свои, и чужие. Именно в этом смысле он - субъект. Потому Юнг может сказать: «Я не то, что со мной случилось, я — то, чем я решил стать».
Мне нравится смотреть на Бога: в себе, в другом - везде и нигде.
Красота Его обнадёживает, увлекает, прощает и разрешает всё.
Хороший пример для родителей: всё можно разрешать, только если ты сам прекрасен. Сначала будь богом, а потом действуй свободно, как Бог...