Словесный бисер. Афоризмы Светланы Коппел-Ковтун
Отсутствие потребности в другом — иллюзия. Другой человеку необходим, как воздух. Быть может, себя мы ищем именно для того, чтобы было кому предстать перед Другим, чтобы Встреча стала возможной. Другой для меня, возможно, важнее, чем я сам.
Любовь — это состояние творения жизни из ничего.
Созерцание предмета важнее наблюдения за ним.
Ценен человек тем, на что способен помимо своих ошибок, помимо своих заблуждений — вопреки им.
Глядеть друг на друга вечными глазами — это и есть вечность.
Зависть — это внешнее чувство, т.е. оно не может прийти изнутри внутреннего события. Озарение роднит, соединяет людей, а зависть и злоба присуща тем, кто вне этого опыта, кто не вошёл, кто «за дверью». Может быть, зависть — это начальная степень «плача и скрежета зубов» внешних, о котором говорит Евангелист (Мтф. 8:11).
Спасён тот, кто смотрит на другого вечными глазами, ибо в таком поселилась Вечность.
Судить и отрицать высокое другого — это отрицать своё высокое. Высокое неподсудно, его не судят — им и в нём живут
Наше высокое нас хранит.
Женщина — как букет, она непременно кому-то должна себя подарить.
Разнебеснивание человека — технология его разрушения. Разнебеснивание отношений — технология разрушения отношений.
Ошибается не влюблённый, ошибается разлюбивший.
Мысль, как вода, течёт кратчайшим путём. Однако этот кратчайший путь зависит от местности, на которой приходится течь, т.е. иногда это стремительное и быстрое движение — что-то вроде водопада, иногда медленное и витиеватое. Но это всегда кратчайший путь.
Именно это свойство мысли течь кратчайшим путём формирует стиль автора, т.к. слова выстраиваются в согласии с потоком. Лишние слова — преграды на пути реки или ручейка мышления.
Не ждать пока его полёт пленят
прилично не прощённому герою.
Бога в себе нельзя открыть для себя — Он Сам открывается и открывает меня для Себя и для меня. Но Бога можно открыть в себе для другого. Если я сочувственно замечаю ближнего и хочу его поддержать, я могу сама открыть в себе измерение Бога. Я могу быть в Боге сколько угодно — для другого.
Именно поэтому заповеди о любви к Богу и любви к ближнему называют двуединой заповедью.
Глубина мысли — это глубина травмы. И преодоление травмы...
Бог приходит туда, куда мы смотрим искренне, с заботой.
Мы должны стать дорогой Богу к тем бедам, в которых живет человечество, но для этого мы должны их видеть - созерцать, переживать лично.
Мысль думают состоянием, а не умом — целым человеком думают. Мысль думают всей своей жизнью.
Человек мыслит целой Вселенной: травой под ногами, кронами деревьев, муравьями, птицами небесными, котами, собаками, медведями, слонами, звёздами — как словами, как притчами, как песнями, как мыслями Творца.
Кто противится связи человека с животными? Те, кто недооценивают значение животных, кто не понимает величия сотворенных Богом тварей и связи всего творения с человеком и Богом через человека.
Диалог — это всегда втроём, с Богом, а когда без Бога, тогда только монологи.
Добросить слово до небес не каждому дано потому, что для этого надо чтобы слово было целым, живым, тогда в этом акте соединяются воедино три силы, три целостности: сила человека, сила слова и сила благого Бога, всегда готового помочь, выйти навстречу. Настоящие стихи творят втроём.
И только доброшенное до небес слово возвращается, орошая землю небесными смыслами, не принадлежащими человеку-автору. Этот смысловой дождь «орошает» и самого автора, питая его как младенца.
Настоящие мысли приходят, как стихи. Да они и есть стихи в смысле — поэзия. Всё подлинное — поэзия.