Словесный бисер. Афоризмы Светланы Коппел-Ковтун

Христианином делает человека Христос, а не катехизатор.

Дружба — это обмен сердцами, а не позами.

Любить Бога надо в ближнем — живом, который рядом. Тогда открывается Христос как жизнь, а не только как истина.

Вещное пространство — не вечное, но оно тоже противостоит смерти.

В любом человеке обнаруживается два разных лика: один — создан им самим, другой — создан людьми. Мы создаём себя во взаимодействии с другими. И в этом деле обнаруживается два типа личностей: одни тратят больше себя, другие больше тратят других; одни больше создают других, другие больше создают себя. Равновесие мало кому удаётся, как и высокое искусство тратить себя с пользой и для себя, и для других.
Мы часто становимся вещами для пользования, вещами, которые изнашиваются, и ничего удивительного нет в том, что изношенное становится ненужным, непригодным для дальнейшего пользования.
Отсюда вывод: никогда не становись вещью! Исполнимо ли это? Вряд ли. Даже Бога люди делают вещью, говорят, что Бог — тоже вещь.
Надо суметь быть не вещью, несмотря на то, что все вокруг, словно сговорившись, будут давить в обратном направлении. У человека только один гарантированный союзник — Бог. Человек сам себя иногда держит неверно, провоцируя свою вещность.
Или, всё же, быть вещью — удел всех, и надо сохранить себя вопреки этому или, наоборот, благодаря этому? Может быть, только ставший вещью этого мира, может перестать ею быть? И тогда смысл как раз в том, чтобы суметь стать вещью? И тогда важно КАК правильно быть вещью этого мира и КАК неправильно? Быть может зло именно в том, что человека неправильно делают вещью.... Творить человека человеком, давать ему возможность вполне реализоваться здесь — это, наверное и есть правильное становление вещью этого мира. Слово «воплощение» — про это.

Для жизни (когда собираешься жить) нужно совсем другое, чем для умирания (когда готовишься уходить). И то, и другое — хорошо, когда вовремя.
Бывает, правда, что от смерти человек убегает посредством увеличения количества всего того, что ему нужно для жизни. И это работает. В тех случаях, когда перевес в сторону смерти невелик.
Значение вещей в мире таково — они вовлекают в своё пространство. Вещное пространство — не вечное, но оно тоже противостоит смерти.

Цитатобесие — это когда вместо своих слов у человека набор «фантиков» из цитат, которые он и понимает-то слишком по-своему, т.е. самостно, неверно. При этом он думает, что может учить других чужими красивыми словами, не родив даже вздоха своего навстречу — ни цитатам, ни ближним, вздоха в Боге, т.е. не родившись в Бога...
Цитатобесие следует отличать от любви к Мысли как таковой, ибо любовь предполагает личное знакомство с Мыслью и Встречу с другим в Мышлении (своём или чужом — неважно, Мышление — одно, целостное и единое).

Святость — это не то, что может принадлежать человеку. Святость всегда принадлежит Богу! Ошибочно мыслить, что святой — тот кто имеет святость как себя самого. В святом святится Бог, и это делает святого святым. Можно сказать, что святой пребывает в своём внутреннем храме — в Боге. И пока он в этом храме, пока в Боге, пока и свят. Надо не выходить из Бога, чтобы не выходить из святости.
Ошибка многих — приписывание человечности как таковой свойств Бога. Нет, человечность входит в Бога, но может и выходить из Него.
Для святости важны два момента: 1) человек должен пребывать в Боге 2) Бог должен пребывать в человеке. Христос говорит: «Веруйте Мне, яко Аз во Отце, и Отец во Мне» (Ин. 14:11). Это и означает быть совершенным — т.е. богом.
Когда человек выходит из Бога, Бог не может в нём пребывать — святость невозможна. Святость ВСЯ — Бог, а не человек. Человек может присвоиться и усвоиться Богу — стать Божьим. Божьим, а не своим? По-настоящему своим и Божьим — одно, когда своим, а не Божьим, тогда не по-настоящему своим (ветхим, а не новым - т.е. грешным, павшим во грех, не равным себе самому).
Хорошая христианская психология похожа на остеопатию в том смысле, что помогает убрать все застойные, «заболоченные эгоизмом» места внутреннего пространства, чтобы дать возможность Богу в нас течь без препятствий. Об этом сказано: «Сделайте прямыми пути Господу!».
Свойства святости — свойства Бога, а не человека. Но в Боге сам человек становится богом.

Стоит абсолютизировать любую относительную истину, как она тут же превращается в ложную идею.

По-настоящему умный человек лишён самоуверенности, ибо она оглупляет.

Сколько раз распят Христос? Правильный ответ — всегда. И тут не спасёт даже вписывание вопроса в исторические рамки. История человечества — Христово распятие.
А Его воскресение? Это Его личный дар человечеству, осуществлённый ценой распятия.
Таким образом возникает новый ракурс вопроса «От чего спасает Спаситель?» и новый ответ на него — от богоубийства.  Тогда и философское «Бог умер» становится понятным. Человек не может убить Бога-Творца (руки коротки), но ему по силам убить бога в себе. Причём в себе лично и в человеке как таковом вообще — в равной мере (это лишь вопрос власти и доступа к средствам). Только Воскресение Христово гарантирует спасение человечества, в то время как само человечество гарантирует свою погибель.
* * *
Претерпевший до конца — спасётся. Во Христе спасётся, разумеется. Христом спасётся. Но что претерпевший? Сораспятие.

Лик и лицо — не прямо связаны, порой лицо прекрасно у безликих, потому что они его хранят пуще всего на свете, более, чем Бога и ближнего. Нерастраченная ни на кого красота — это совсем другая красота, чем та, что отдана и, нередко, попрана за это.

Один и тот же поступок может совершить лучшая часть человека и худшая — не разберёшь.  Понятно, что самостная натура всегда склонна пойти на поводу у самости, но ведь не факт. Человек, возможно, обнуляет  путь, который никуда не ведёт. Понял это и не хочет двигаться по траектории своей пустоты, своего недостоинства.
Бросить вызов судьбе и начать всё сначала — всегда вариант, если чувствуешь, что зашёл в тупик. И никто не вправе судить другого, ибо никто кроме Бога не может ясно видеть что происходит и куда приведёт человека его новая стезя. 

Другого видит только Бог,  и я могу в Боге глядеть на ближнего и видеть его — глазами Бога: только так и можно по-настоящему видеть Другого.

Не надо пытаться работать дешифратором, не надо переводить другого на язык своих шаблонов. Другой не может поместиться в рамки моих шаблонов. Сквозь эти рамки он не сможет и достучаться до меня — мы не встретимся из-за тьмы шаблонов (они встанут между нами). Шаблоны, а не Христос! Чтобы встретиться, между нами должен быть Христос. Он — мост, на котором встречаются два человека в любви Христовой.
Евангельское «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мтф. 5:37) — и про это. Не надо мудрить, чтобы не перемудрить. Надо смотреть просто — это-то и есть самое сложное.

Мы делаем выбор или выбор делает нас? Задумалась. Ведь это иллюзия, что мы делаем выбор, хотя иногда правда делаем. Но главный наш выбор в другом — не в том, что кажется. Наш выбор — это набор ценностей, притянутых магнитом сердца. Я могу думать одно,  делать другое, а во мне будет при этом делаться САМО третье — и оно-то и есть самое главное. Оно и есть мой настоящий выбор. Меня выбирает та природа, которую я создала для себя своими любовями. Что я люблю, то меня и выбирает! Вот как дела обстоят на самом деле...
И важно ведь, что невозможно любить по принуждению — даже под страхом смерти. Любовь всегда свободна — в этом её отличие от всех видов лжелюбви.

Зрелая личность ЛЮБИТ то, что любит зрелая личность. А незрелая любит то, что любит незрелая личность. В этом их отличие. 
Быть настоящим — это любить настоящее. Быть ненастоящим — любить ненастоящее.
​​​​​​​Нельзя быть кем-то другим, быть можно только тем, кто ты есть. Человек есть то, что он сердечно любит, потому что хотения сердца ведут его по жизни. Человека невозможно принудить полюбить то, что ему природно чуждо.
Зрелость проверяется любовью. Это и есть Страшный Суд. Зрелая личность — любит.

Кто мыслит, тот и ошибается. Запрет на ошибку — это запрет на мышление.

Друг — тот, кто способен разделить с тобой твоё чудо так, что оно станет общим для вас обоих. Друг — это друг по чуду.

Человек человеку — стихия, а не личность, увы.