Теодор Адорно — философ неидентичности
Татьяна Лифинцева
Просто потому, что молчишь, Бог, конечно, не начнёт говорить. Самость в нас должна замолчать — для Бога и ради Бога, ради бога в другом и в себе, ради Бога в нас.
Сопереживание — это молитва, а молитва всегда действенна. Подлинное сопереживание всегда обращается (оно всегда обращено) к Богу — за помощью. Это сердечная молитва, на которую способны все мы, и к которой призваны все мы. Без сострадания к людям невозможна настоящая молитва. В молитве человек един со всеми и слышит боль мира как свою.
Вещное пространство — не вечное, но оно тоже противостоит смерти.
Личность — это точка стояния человека в Боге, а не в человеке.
Человек всматривается в Бога, и Бог всматривается в человека — это и есть покаяние.
Диалог — это всегда втроём, с Богом, а когда без Бога, тогда только монологи.
Любовь — это не я, не моё. Любовь — это Божье и для Бога: в себе ли, в другом ли. Любовь всегда течёт от Бога к Богу, она всегда в Боге, и человек делается посланником Бога, когда впускает в себя эту благодатную реку, не препятствуя ей течь в согласии с волей Всевышнего, не навязывая ей своей маленькой корыстной воли.
Ахиллес никогда не догонит черепаху — если это понять по-настоящему, откроется величие русской мысли.
Даже там, где один большой даёт, а другой малый принимает, возможно равенство величий. Благодарный берущий равен бескорыстно дающему. И корыстно/кичливо дающий меньше благодарно берущего.
Дружба — это равенство величий.
Дружба — это равенство величий.
Несамостное самостным зрением не увидеть.
