Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Личности встречаются друг с другом в Луче, потому они должны искать место Луча друг в друге, траекторию Луча, и это место характеризуется тем, что в нём есть место для Другого. Более того, оно и появляется во мне для Другого, чтобы Встреча стала возможной.
«Поэта далеко заводит речь» (Цветаева). По этому «далеко» и видно настоящего поэта.
Речь поэта - это всегда течение Мысли. Поэт говорит со Словом, с логосами вещей, живущими в Слове. Слово говорит поэту, когда он говорит.
Речь поэта - это голос Мысли (не мыслей поэта, а Мысли - единой и нераздельной, Одной Большой Мысли сразу обо всём).
Самомнение человека бездонно, как и глупость. Собственно самомнение и есть глупость.
Крылья — это не мы, они — над нами и между нами. А Христос — в нас, наши крылья растут из Него.
Океан не разделишь, не делится океан,
океан — океану: единственный диалог.
Мышление — это приобщение к Одной Большой Мысли сразу обо всём.
Замысел меня находит, а не я нахожу замысел.
Близкие люди — это люди, между которыми возникает Бог.
Абсолютизация единичного факта из жизни человека вне контекста целого — ложь. Конец пути — смерть, следовательно до смерти человека любой фрагмент его жизни лжёт, если его рассматривать в отрыве от целого пути. Да и после смерти... Необходимо вместить в себя целое, чтобы верно трактовать единичное.
Человек мыслит целой Вселенной: травой под ногами, кронами деревьев, муравьями, птицами небесными, котами, собаками, медведями, слонами, звёздами — как словами, как притчами, как песнями, как мыслями Творца.
Кто противится связи человека с животными? Те, кто недооценивают значение животных, кто не понимает величия сотворенных Богом тварей и связи всего творения с человеком и Богом через человека.
...Смотрю в окно, от счастья плача,
и, полусонная еще,
щекою чувствую горячей
твое прохладное плечо…
Но ты в другом, далеком доме
и даже в городе другом.
Чужие властные ладони
лежат на сердце дорогом.
… А это все — и час рассвета,
и сад, поющий под дождем, —
я просто выдумала это,
чтобы побыть с тобой вдвоем.
Всегда так было
и всегда так будет:
ты забываешь обо мне порой,
твой скучный взгляд
порой мне сердце студит…
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,
боюсь я слов красивых как огня.
Я от тебя молчанью научилась,
и ты к терпенью приучил меня.
Нет, не к тому, что родственно бессилью,
что вызвано покорностью судьбе,
нет, не к тому, что сломанные крылья
даруют в утешение тебе.
Ты научил меня терпенью поля,
когда земля суха и горяча,
терпенью трав, томящихся в неволе
до первого весеннего луча...
Счастливо и необъяснимо
происходящее со мной:
не радость, нет - я не любима -
и не весна тому виной.
Мир непригляден, бесприютен,
побеги спят,
и корни спят,
а я не сплю,
и день мой труден,
и взгляд мне горести слепят...
Я говорю с тобой стихами,
остановиться не могу.
Они как слезы, как дыханье,
и, значит, я ни в чем не лгу...
Все, что стихами, - только правда...
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там...
Давно собираться пора
на вокзал.
Всё явственней
краски осеннего дня...
Спасибо, что ты ничего не сказал,
ни словом одним
не утешил меня.
Ну что ж, поцелуй меня, добрый мой друг.
Ещё мою руку чуть-чуть подержи.
Любовь не боится
огромных разлук.
Любовь умирает
от маленькой лжи.
Мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
Больно многого хочешь,
нету людей таких.
Зря ты только морочишь
и себя и других!
Говорят: зря грустишь,
зря не ешь и не спишь,
не глупи!
Всё равно ведь уступишь,
так уж лучше сейчас...