Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Когда чудо — необходимо, тогда надеяться на чудо не дерзость, а дерзание, т.е. вера, надежда и любовь в действии.
Святой — это присутствие Бога, святая земля, на которую может зайти всякий, кто ищет Бога, и встретиться с Ним.
Молчание — это полнота Слова (всех слов), как белый свет — полнота Цвета-Света (всех цветов).
Всякий гений умён умом Луча и глуп своей глупостью — это неизбежность.
Самое страшное, когда человек становится лишним предметом (мало того, что предметом, так ещё и лишним), когда не находит себе места в самом буквальном смысле слова. Порой достаточно пяди земли в чужом сердце, чтобы человек устоял, не погиб, даже если в материальном мире места для него больше нет. Но если нет и сердца, готового стать пристанищем для души, тогда она считай погибла. Именно это случилось с Цветаевой.
Встреча — это всегда встреча богов, а не функций.
Любовь — единственный надёжный дом.
Часто люди — более звери, чем звери.
Любовь — мост, она соединяет всё со всем и всех со всеми.
...Человек - это сразу много разных персонажей, это актёры и режиссёры, сочинители и зрители. Он сам в себе заключает миры, которые выпускает на волю погулять тем или иным образом - во время разыгрываемого всеми спектакля.
Выбираю ли я свой спектакль? И да, и нет...
Между мной и миром природы - подошвы моих туфлей, прослойки моих мыслей и прочитанных книг (и даже не читанных), просмотренных фильмов, сказок услышанных в детстве, стихов прочитанных и написанных. Надетые на меня одежда и культура - моя броня. Язык мой - микроскоп и телескоп, мера и надежда, вымысел и правда моего существования.
Мои чувства - природны? Какие чувства, скажем, у моих стоп - правдиво ли они отражают реальность пути? Дорога совсем не так удобна, как моя обувь.
В миг, когда пою Тебе — тогда прими
медный грош моих непрошеных стихов.
Песни сердца были прежде дочерьми
райских дум — их нянчил Дух Христов.
В эту щёлочку Твоей святой любви
просочусь туманом, словно раной.
Как цветок меня в Твоих садах сорви —
не в лесах гнетущего дурмана.
Приходит время ходить по водам, а не по твердям. По водам людских сердец в том числе. И это не значит, что всевозможные «скрепы» утратили силу и потому потеряли смысл (так думают очень многие сегодня - это кажется очевидным). Просто исчезают внешние признаки как знаки, ради того, чтобы вполне раскрылись внутренние - там, где есть для этого условия. Внешнее перестаёт мешать внутреннему, до поры.
Системный человек (человек системы) и свободный человек - это две разные формы существования. Первая - атрибут всякого рода корпоративности, партийности. Вторая - дар Христов, свойство свободной во Христе личности. В некотором смысле Христос освобождает человека как раз от партийности и корпоративности, потому Он Сам и все Христовы неизбежно окажутся под ударом системы Антихриста - корпоративной по природе...
Когда люди оценивают других людей, чаще всего они допускают ошибку в том, что «не от той печки пляшут» - от себя пляшут, а не от другого. А если и от другого, то не от того другого, который реально действовал. Точка входа в трактовку мифа другого человека, в систему мышления другого (а без этого невозможно судить о поступке другого человека) зачастую ошибочна. Другой говорит или делает не из того центра, не из того себя, которому приписываются слова или поступок. А значит он говорит и делает что-то другое - не то, что кажется.
Мы все друг другу «иностранцы». Даже принадлежа к одному народу, мы не принадлежим к одному культурному коду. Даже принадлежа к одному культурному коду и пользуясь одним языком и наречием, мы всё равно говорим на разных языках, в разных смысловых системах, структурах. Каждая личность - сама себе культура, в отличие от индивида - индивиды встроены в социальные потоки. Потому мы так часто не понимаем друг друга и перевираем друг друга в пересказе...
Быть или иметь? Быть или казаться? Сложность в том, что человеку надо и быть, и иметь, и казаться. Дилемма про то, что выбрать главным. Но вопрос в том — когда, где, с кем..? Иногда важно одно, иногда - другое, иногда - третье.... И даже хуже: вполне возможно, что иногда одинаково важно всё одновременно. А может и не иногда. И чем дальше, тем актуальнее выше сказанное. Уже хотя бы потому, что кажимость становится феноменом жизни, от которого зависит жизнь.
По большому счёту человек не в силах ни в чём разобраться вполне, зато вполне готов подчинить себя и тем более других множеству глупых и бесчеловечных решений.
От неприкаянности, от неуместности своей, от беспомощности во время ужаса куда бежать?
Настигнет ужас, и что?
В бессилии, как героиня Платонова, думать о своём застывающем в смерти лице: сомкнут ли рот?
Смерть безобразит, казнит красоту — уродует, в этом её преступление. Боль болит отлучением от красоты. Страх устрашает погружением в отсутствие красоты. Замирание длится как попытка не видеть ужасное, которое невозможно выдержать...
Выхожу навстречу другому — как на митинг протеста:
выходить за пределы забора нельзя, на встречи — запрет.
И себя нести к другому — почти неприлично:
если увидят, что ты в себе — уволят.
Где же быть человеку, где стоять ему дозволено?
В социально-корпоративном пространстве,
только не лично.
Человек наряжен в аватары, его представители всюду,
но сам он нигде не нужен.
Кроме Бога, а Бог — в опале...
Созерцательность в том и состоит, что чистый взгляд просто смотрит и видит - безоценочно. В этом смысле люди различаются контекстом своего взгляда на мир и на другого. Где одному мерещится гордыня, там другой увидит просто понятийный расклад - безоценочный, который про другое. Отсутствие гордыни как раз в том, чтобы не искать в другом гордыню...
Беззубым ртом она сердечно пела о любви - песню собственного сочинения. Такой рот, конечно, мечтал о любви, страдал от любви ничуть не меньше милого ротика в помаде.
А я смущенно наблюдала волю природы, стремящуюся в песне воплотить какой-то опыт или сказку - мечту девичью. Старуха гордилась тем, что создала, тем, что пережила и тем, что поёт об этом другим - в электричке...
Чтобы узнать человека (себя - в первую очередь), надо понять, что для него дороже всего, чем он готов пожертвовать и ради чего (приоритеты), чего он боится более всего, к чему стремится не столько умом, сколько своим бессознательным. Ум находит приличные формы для своего бессознательного, которые легко прячут, маскируют реальность.
Быть человеком - это что? как? о чём? Кто сегодня хочет быть человеком? Некогда! Человеку некогда быть человеком, некогда думать о человеке в себе (человеке для себя и для другого), некогда задаваться такими вопросами. И даже непонятно ЗАЧЕМ. И вопросами незачем задаваться, и человеком быть незачем.
Сегодня многим кажется, что человечность - это суд, бесконечный суд и осуждение всего, что не я и не моё (т.е. неправильное)...