Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Чистые люди чужие лица не пачкают.
Контекст важнее текста, потому что один и тот же текст в разных контекстах означает разное и, порой, противоположное. Один и тот же текст в одном случае может быть — истиной, а в другом контексте — ложью.
Чем отличается мышление от имитации мышления? Местом, где оно осуществляется.
Кому Бог не нужен, кому довольно себя самого, к тому Бог и не приходит.
Светиться навстречу свету, отзываться светом на Свет — не опасно. Опасно светить другим, ибо действительно светит тот, кто светится, а не тот, кто светит.
На земле человека держит земля, а на небе — небо, потому в ком много земли, тому трудно выживать на небе, а в ком много неба, тому трудно выживать на земле.
Когда Бог стучит в дверь сердца, Он стучится не извне, а изнутри, следовательно он пребывает где-то глубже человеческой глубины, внутреннее внутреннего человека.
Личность призвана защищать другого больше, чем себя, а женщина, наоборот, призвана больше хранить себя и своё. Это очень любопытный факт, который стоит осмыслить.
Обращаясь к личности, надо следить за тем, чтобы не оскорбить женщину — иначе результат общения может быть не таков, как ожидается.
Истина - это и есть искомая всеми радость. Блаженство! Из равнодушия к истине ничего по-настоящему радостного не вырастает.
Хранить память — не значит хранить пепел. Хранить память — это поддерживать огонь. А огонь — это жажда. Жажда подлинного...
Я с вороной была любезна,
и она над несносной бездной
вознесла мой небесный слух,
что, казалось, уже был глух
к нежным песням моей надежды.
Я в вороньих лечу одеждах
к светам райским своей души
по следам, где слова прошли.
Поле жизни сужается — едва заметно,
жизнь стремится навстречу времени безответно.
Я не верю чужим путям, и к своим всё строже.
Кот души, а не пёс у многих сидит на страже.
Если верить мгновениям, жизнь — ещё под кожей,
но выходит наружу она всё осторожней.
Старость мира и юность бога
приглашают в мой дом тревогу.
Прилагаю усилие света,
чтобы вновь отыскать аскета:
посреди кровожадных толп
воздвигаю небесный столп.
У меня было три яблока — не знаю откуда.
Из них удалось мне отдать целых пять,
и стало их десять.
Но шестое решила присвоить себе, чтобы съесть,
и пропали одиннадцать.
Что за яблоки это были?
Красивые, широкие, большие —
уже скучаю. Знаю, что пора.
Хранящие сердца, умы чужие,
носители вселенского добра,
я вам спою прощальные куплеты,
им больше негде оказаться спетыми.
Услышать можно всё, что вас поёт —
идёт к вам путь, летит к вам мой полёт...
Мне нечего теперь тебе сказать.
Дороги врозь бегут,
не помня вечных слов.
Слеза готова медленней сползать,
чтоб, не спеша, катиться до основ
души, судьбы, надежды, забытья —
туда, где нет тебя, и нет меня.