Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Поэзия — не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный в одночасье, и, главное, свято верящий в добродетельность Творца — как Авраам. Интенсивность его вопрошания предельна, и только поэтому он добывает звезду, недоступную другим, не обожжённым жаждой.
Близкие люди — это люди, между которыми возникает Бог.
Если я вам кажусь прекрасной — не верьте, я намного хуже.
Если же вы поражены моим уродством — опять не верьте, я — лучше.
Не столь важно, что человек делает, важнее из какого своего центра он это делает: самостного (ветхого) или духовного во Христе. Правильность дела определяется именно этим показателем, ибо центр определяет и смысл, и конечный результат действия.
Всякий раз, выбирая, как поступить по отношению к другому человеку, мы выбираем себя. Когда мы поступаем бесчеловечно, мы изгоняем из себя человека.
Во Христа зовут — Христом.
Всегдашняя задача человека — устоять в человеке. Не всем это удаётся, некоторым по силам только стояние в Боге.
Любовь бывает односторонней (подвиг, жертва) и взаимной, когда поток любви струится от одного к другому без искажений и преград (дружба равных).
Личность — это точка стояния человека в Боге, а не в человеке.
Крылья всегда рождают крылья. Крылья — главный орган всех зачатий и рождений.
Кто со Христом, тот и прав. А как это понять? Для себя понять как-то надо? Не уверена, что это вполне возможно. Мы не можем быть судьями даже сами себе - наврём (мы никому не врём больше, чем себе).
Важно любить Христа и быть со христовыми. А то, кого я сочту таковыми, и есть мой суд. Кого и каких любит мое сердце - в этом мой выбор. Ошибся я или нет - Бог рассудит...
...Личность без тегов! Это что-то вроде идиота - человека представляющего ТОЛЬКО себя, а не какую-то социальную группу, ибо ни к какой группе он не относится? Или это о том, кто ни с чем не соотнесён, кто ничем не увлечён, кому ничто не интересно?
Личность без тегов - это тот, кто никем не уполномочен, не признан, не выбран, или тот, кто ни в чём себя не нашёл?..
Алгоритмы мира входят в душу человека не так уж беззаконно. Но они вытесняют из неё Христа - в этом их беззаконие. Мир выедает душу, опустошает внутреннее пространство от природного для неё небесного света. Но мир и наполняет душу - собой, своими огнями и зовами. Человек расширяется в мире, и ему это расширение нравится. Более того, расширение жизненно необходимо человеку и его душе, но не за счёт предательства Христа в себе и всего Христового...
У меня так много слов, и все они для тебя
сейчас. Они твои не меньше, чем мои. Даже больше.
А ты свои слова собрала и заперла на замок.
Выдаёшь их скупо, порционно - всё по делу, наверное.
Ты даёшь безличные слова - они ничьи, ни для кого.
Мои слова сиротеют, ища себе братьев среди твоих слов.
Мне жаль их, как своих детей. Но я не могу забрать их,
не могу вернуть себе свои слова, сказанные для тебя.
Что-то во мне растёт цветком, что-то едет танком,
что-то — поёт, а что-то орёт или плачет,
что-то уму и сердцу даёт огранку,
что-то всегда не здесь и живёт иначе.
Космосы или космы — велика ли разница?
Танцы или слёзы — всему свой час.
Мир, уставший шут, злобно дразнится —
силится длиться вечностью глупый фарс.
Человек живёт свою жизнь, жадно ища смысл её, истину (жизни вообще и свою), а потом однажды обнаруживает что всё - суета сует, всё - не то. Нет ничего того, что он ищет. И чем больше убеждается в том, что нет, тем больше чувствует, что есть, но как-то непонятно где и непонятно как.
- Ты поёшь? - спросил он.
- Пою, когда поётся, - ответила она.
- Спой мне, чтобы я увидел тебя, чтобы понял подходишь мне или нет.
- Хочешь, чтобы я спела? Заставь меня! Сделай так, чтобы я не смогла не запеть.
- Странные у тебя прихоти...
«У тебя своя песня, а у меня - своя», - сказала она и вышла из его песни, громко хлопнув дверью. От удара дверь приоткрылась. В узкую щёлочку норовил войти, просочиться мир, который она сбросила с себя, как шубу - подарок ненавистного бывшего.
Он сидел молча, глядя в щёлочку. Не думал - не о чем было думать.
Отсюда вывод: никогда не становись вещью! Исполнимо ли это? Вряд ли. Даже Бога люди делают вещью, говорят, что Бог - тоже вещь.
Надо суметь быть не вещью, несмотря на то, что все вокруг, словно сговорившись, будут давить в обратном направлении. У человека только один гарантированный союзник - Бог. Человек сам себя иногда держит неверно, провоцируя свою вещность.
Или, всё же, быть вещью - удел всех, и надо сохранить себя вопреки этому или, наоборот, благодаря этому? Может быть, только ставший вещью этого мира, может перестать ею быть? И тогда смысл как раз в том, чтобы суметь стать вещью?
- Я тебя слышу, - говорила она, когда слышала, что он не слышит. Себе говорила и ему, норовя вовлечь его в своё слышание. И, казалось, до диалога было рукой подать. Но он не слышал. Он говорил в ответ, и она говорила в ответ. Каждый говорил о своём, пытаясь сказать другому что-то важное, но беседы не было.
Тогда они стали говорить о прекрасном - каждый о своём...
Жили-были два филоёрца, кидались друг в друга вещами, как мы - словами. Так уж заведено у филоёрцев - иначе они не могли бы общаться. Кинет филоёрц, скажем, зелёной чашкой - так он предлагает другу чай (для предложения кофе надо другую чашку кинуть), а тот, другой, в ответ кидает сухарь - с сухарями, значит. Сядут и пьют - молча, у них иначе нельзя.
Человек растёт бесконечно - должен расти, иначе он неминуемо деградирует. Но расти можно по-разному, в разных направлениях, в погоне за разными ценностями или без них - без цели, без смысла. Так растёт трава, так растет бычок... Хотя нет, у травы ведь тоже есть смысл, и у бычка. Эти смыслы проживаются травой, бычком, хотя и недоступны им. Зато они доступны человеку, который может наделить смыслом всё, что угодно.
Человек сам создаёт смыслы - и свои, и чужие. Именно в этом смысле он - субъект. Потому Юнг может сказать: «Я не то, что со мной случилось, я — то, чем я решил стать».
Мне нравится смотреть на Бога: в себе, в другом - везде и нигде.
Красота Его обнадёживает, увлекает, прощает и разрешает всё.
Хороший пример для родителей: всё можно разрешать, только если ты сам прекрасен. Сначала будь богом, а потом действуй свободно, как Бог...
А я опять всё открываю сызнова:
себя, Другого, общество других.
Воюю с мёртвым, жизнью признавая
живое только. Пыл мой поутих,
когда узнала, что жива отчасти,
что жизнь иная снова взаперти.
Как быть живым всегда? — лишь это счастье,
и я всегда к нему на полпути.
Из моей глубины только петь или выть —
на такой глубине не получится жить.
На такой глубине можно только смотреть
как из жизни уходят то четверть, то треть
человеческих встреч, человеческих дружб,
человеческих дел, человеческих нужд.