Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Я есть не то, что думаю о себе и не то, что думает обо мне другой. Я есть то, что реально даю другому.
Всё предано, поругано, забыто...
Жизнь изгнана,
да здравствует корыто!
Мир всегда таков, каким его делают люди. А создают они мир устремлениями своих сердец. Куда стремимся, там и оказываемся.
Личность — это точка стояния человека в Боге, а не в человеке.
Когда я свободна — ищу свободы,
когда в рабстве — ищу рабства.
Свободу может искать только свободный.
Несамостное самостным зрением не увидеть.
Человека создаёт система координат, в которой он движется, и вектор его движения (направление).
Соль мира должна солить, а не лежать, наслаждаясь своей солёностью только для себя.
Юродивого можно назвать человеком, сбросившим с себя ярмо толпы (как раз в этом смысле: толпой идут в ад). Но в юродивом остаётся общее с другими людьми, которое в Боге (то, что имеет в виду Златоуст, когда говорит, что народ — это святые, а не толпа людей).
Не знакомые с истиной люди делятся на два типа: одни жаждут истины и рано или поздно приходят к ней, другие, чувствуя свою неспособность к этому, превращаются в гонителей истины. Так было во все времена. Надо влюбиться в истину больше, чем в себя — тогда она может ответить взаимностью.
Миф — вот настоящая реальность! Скажи каков твой миф, и я скажу, кто ты. Реальность — это миф, то есть реальностей много, их гораздо больше, чем одна. Заблуждаются, как правило, те, кто этого не понял и потому находится в плену того или иного мифа. Свобода — в свободном подчинении избранному мифу.
Сегодня реальностей больше, чем людей. В комнате может находиться три человека и вместе с ними сто три мифа. В этом особенность нашего времени.
Условный Запад лжёт? Нет, они создают свой миф*. И верят в него, а значит создают мир по мифу своему. И многие русские уверовали в их миф — потому что своего не имеют...
- На что жалуетесь?
- На себя. Я оказался не тем, кем хотел быть.
- Неожиданно получилось?
- Сначала было неожиданно, а потом уже предсказуемо. Но неисправимо.
- Почему неисправимо?
- Оказалось мало желания быть вообще. Всё равно не быть, так какая разница каким быть. Начинаешь охотиться за сиюминутным, а не за вечным, за мелким, а не глобальным...
- Потеряли вечность в себе?
- Не знаю, может не обрёл. Или мало дорожил ею. Я теперь ничем не дорожу. Ничего не жаль по-настоящему, чтобы за это сражаться...
Пойманная птица, зачем тебе не летится?
Теперь тебе негде ютится — крыльями не сбежать.
Небо в тебе струится, да ты не к нему стремишься,
пойманная птица — попробуй полёт стяжать!
Истина может противоречить очевидности. И чем дальше в постмодерн, тем больше очевидность расходится с истиной.
Но у истины есть потрясающее свойство - выходить навстречу своему соискателю. Возможно, что именно это свойство истины и позволяет её безошибочно находить, когда жажда истины неложна...
Когда всё только случилось, и ум многих застыл в ужасе и недоумении, люди обращались взорами к тем маячкам, которые быстрее соображают — чтобы схватить как можно скорее хотя бы флёр, хотя бы тень грядущей, рождающейся мыслепилюли. Люди не знали, что делать с той реальностью, которая вошла в жизнь и обрушилась на них всем своим весом подлинности.
И, замечу, искали не столько информацию, сколько духовную опору (на кого опереться, на что) в стоянии посреди рухнувшей прежней реальности — чтобы не упасть...
Когда говорят о войне России и Украины, уже играют по правилам врага — невольно, конечно, но всё же. В политическом лексиконе иначе не скажешь, но в житейском измерении и, главное, на душевно-духовном уровне — что такое Украина, и что такое Россия? Для меня, например, Украина — это я и многие близкие мне люди, и Россия это я и многие близкие мне люди...
Мне показались точными слова одного из недружественных Путину комментаторов: «Он действует как историческое лицо, а не как политик», потому, мол, трудно предсказать, что он сделает. Роль личности в истории — школьный тезис, теперь у нас есть возможность увидеть своими глазами как это работает в истории. Непростое это дело — видеть подобное, не праздное глядение, потому что требует личного вовлечения в процесс. Мало кому охота это видеть — слишком высока плата.
Время — это стиль. Его надевают как одежду и/или носят внутри как истину. Время рядит людей в себя извне и изнутри.
Как когда-то время рядило людей в коммунистов, стахановцев, героев во благо со всеми возможными перегибами, так теперь рядит в торгашей, в аполитичных или протестующих мечтателей, которые погрязли в чужих сказках и не в состоянии сочинять свои. Героями становятся на пути воплощения в жизнь своей сказки, потому теперь не время героев. Хотя они, конечно же, есть — вопреки времени. А может и не вопреки, может они тоже порождаются временем, но как-то иначе...
Друг познаётся в беде, причём не обязательно твоей личной — может, общей. Беда — время трагедии многих.
Люди по-разному смотрят, разное видят, по-разному оценивают увиденное, по-разному ставят диагноз ситуации, ищут решение проблем, спасения. А беда обостряет все эти различия.
Глядишь, тот, кто казался близким, уже далёк. Тем более тот, кто таковым прикидывался. А тот, кто совсем не близок, вдруг неожиданно оказывается рядом...
Решение проблемы — это, прежде всего, рождение себя, способного решить проблему. Порой, конечно, наши проблемы носят более рутинный характер. т.е. не растят нас, и мы в них не растём, однако настоящая проблема всегда требует меня нового, которого ещё нет и который должен явиться в мир в процессе её решения...
Чернее тучи стал Давид, когда заболела его жена Сиран. Давид не был богатым человеком, но он призвал всех докторов, живших в округе, чтобы они исцелили его любимую. Однако болезнь прогрессировала, Сиран становилась всё слабее и наконец совсем слегла.
Давид не находил себе места...
Каким будет закат? Бывает, что похожим на рассвет - у счастливчиков. Не мой случай. Подаренная мне болезнь съест рассвет, как чёрная дыра - со всем моим миром и так трудно добытым счастьем. Но она съест только меня. И кое-что из моего - не всё. Отрадно знать, что не всё. У надвигающейся тьмы есть пределы.
Сжаться бы в точку света - такую плотную-преплотную, чтобы и во тьме светиться. Кому? Тому кто дарит свет. И всякому, кто готов светиться...
Бог никого не наказывает за несовершенство, иначе какой он Бог? Только несовершенное способно на такую низость - наказывать за несовершенство. Совершенный Бог - не Бог претензий, но Бог-ревнитель. т.е. он уходит, если ты Его не любишь, если Он тебе не нужен. Бог любит, а не наказывает, но кого любит, того учит - потому что видит потребность в научении, потому что видит жажду по Богу...
Быть человеком — это выходить за рамки обожествляемой сегодня алгоритмики. Связь с Богом именно это делает с человеком — выводит его в свободу от алгоритмики. Свобода бывает настоящая и мнимая, чтобы максимально плотно поработить человека и запереть его в клетке алгоритмичных предписаний, используется соблазн ложных свобод и ложные ориентиры — подменённая, совершенно разбалансированная ложными онтологиями нравственность.
Сквозь всякую женщину светится рай:
бери, если хочешь, но не отнимай —
владеть невозможно всей гаммой небес.
В любви, как и в жизни, всё жест или крест.
Тот спёсился в стае, а этот воскрес —
с ним рай до рассвета, а с тем ада спесь.
Задумчив не в меру, не в меру игрив:
и тот, и другой будут пленники рифм.
Сквозь женщину в небо шагнуть очень просто —
с ней станет галактикой мужества остров...
Возлюбила больше Бога милых ангелов его...
М. Цветаева
У поэта всё — правда, или он — не поэт. Не верить поэту — ошибаться. Если что-то непонятно и кажется странным, надо созерцать, вчитываться и давать время прорасти в сердце словам поэта... Надо мыслить не собой, а тем Лучом, который пронизывает не только стихи, но и судьбы, пространство и время, дух, душу и тело. Луч Вечности в нас. Луч Поэзии. У него много имён, одно из них — Слово. Бог-Слово! Отсюда цветаевское «требоваание веры» и «просьба о любви»...