Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Разница между ветхим и новым — в любви, ветхий — любит ветхое. Можно всю жизнь оставаться в неофитском состоянии только по этой причине. Неофит перестаёт быть неофитом и становится зрелым христианином не потому, что сам себя делает таковым, а потому что Христос воцаряется в нём. Именно Христос любит в нём по-новому.
Вдох делаю и расширяюсь —
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
Кто не знает цены поэтическому слову, не поймёт и принесённую поэтом весть. Одно без другого — немыслимо.
Так должно быть, и так есть — две большие разницы. Мы постоянно одно выдаем за другое, льстим себе — это и есть прелесть.
Человек без моральных принципов — чудовище. Но живущий по моральным принципам вместо любви — чудовище не меньшее.
Когда я свободна — ищу свободы,
когда в рабстве — ищу рабства.
Свободу может искать только свободный.
Счастье — такая штука, которая должна храниться высоко — т.е. на таком бытийном этаже, куда ничто низменное (ни моё, ни чужое) не в состоянии дотянуться.
Люди одного духа — это как бы ручейки, собирающиеся в одну реку. И все Христовы — ручейки в реке Христовой.
Слова — это солдаты Слова, если им не мешать своей корыстью, они никогда не солгут.
Мы плетём не саван, а покров
из священных и бессмертных слов.
Кто сумеет развернуть поток,
отдалив последних снов глоток?
Духом стоек тот, кто пил нектар
и по вере принял Бога дар.
Забываю слова — пусть они не забудут меня:
где-то встретимся вскоре, узнаем, надеюсь, друг друга.
Не ищи никого среди свет продающих менял —
их рождает как сон судьбы постаревшей округа.
Где живу — не живут, лишь дорог торжествующий след
говорит о былом, которое тенью стучалось.
Время сказки свои сложило, как старенький плед,
и плетётся за мной, хоть раньше ведущим казалось.
Океан — в игольное ушко, возможно ли?
Это больше похоже на «нет», чем на «да».
По капле, по капле... — рассекая себя,
расчленяя своё единство и радость,
и не распадаясь? Только целое может.
Целое — суть океана,
но как долго сочиться он будет
сквозь узкую щёлку иглы!
Океану никто не поможет
напор свой держать,
чтобы ушко иглы не сломалось.
Дверь — в игле, осторожно
с иглой, океан! Дни — лишь капли твои,
но куда ты сквозь щель убегаешь?
Я скучаю по тебе, мой друг стишок.
Ты ушёл — покинул «стадо» пастушок.
Говорил, но так недолго, так полно —
не успела разглядеть я полотно.
Обаял не до конца — недообнял,
приоткрыл лишь тайну счастья,
промелькнул.
Как прохожий у ворот, чуть постоял
и про тайну цвета солнца мне сверкнул.
Судьба дырявеет
носками:
давно не штопала —
учусь.
Пути, истоптанные снами,
я — ворочусь.
И тонкой ниткой незаметной
бесхитростно наметив суть,
прошью дорогу в зазеркалье
когда-нибудь.
Если я буду маленькой
или даже великой,
цветик в душе аленький
встречу лицом к лику.
Пусть лепестки подвявшие,
аленький станет братом —
радуги, нас зачавшие,
спаяны ароматом.
И снова рвут его платье —
рвут, как прежде,
не ведая, что творят.
Словно смысл их в том,
чтобы целое разрывать на части.
И что потом делать с этим рваньём?
Кому оно нужно?
Никому!
И всё-таки рвут, рвут целое,
словно получают радость от этого.
Кто не умеет сшивать лоскуты
и штопать дыры,
тот рвёт платье на лоскуты,
чтобы потом плакать над ним.
А что ещё остаётся тем,
кто плакать над собой не может?
Не спрашивай, о ком сегодня плачу,
уж лучше пожелай слезам удачи —
пускай текут, куда зовут дороги,
и где отчаялись в судьбе и ждут подмоги.
Слезами горю не помочь?
Какая глупость!
Провозглашаю влажность почв
как антискупость.
И пусть стихи — почти грехи,
они — подмога
в борьбе за первенство стихий
несущих к Богу.
Если его убили — и я мертва,
раз у него отняли — и я лишилась...
Созданы мы из странного вещества —
телу души необходима милость.
Сколько раз умерла я — не сосчитать,
жизнь после смерти тоже не первая.
И неизвестно чья во мне нынче стать —
раз не себе, а другому верная.
Врут, кто не плачет — колоколам скажи:
все мы мертвы, если жизнь руки коснулась.
Тайну отведав, прочь бегут от нажив —
главное, чтобы тайна не оглянулась.
Знать, что умрёшь — пожалуй, это счастье,
знать, что живёшь — всё чаще рай и боль.
Нельзя сказать, что жизнь — сродни несчастью,
но распинаема она средь грубых воль.
Лишь смерть подарит от чужих спасение,
но вдруг узнаю, что и я — чужая,
что лишь мечтами приобщилась к раю,
и обрету навеки отчуждение?
Чужой лишь тот, кому сама я вчуже,
родня все те, кто чужд своим чужим.
Иду по жизни слишком неуклюже
как тот, кто жизнью слишком одержим.
Цветение — солнечный свет,
и плод ведь — не лампа, а лучик.
Прими непонятный совет:
надейся на солнечный случай!
Выхватывай свет из ночи,
плети для спасателей тросы,
чтоб в небе сияли лучи
в ответ на пределов запросы.
Я не стульчик, не кресло, не мягкий диванчик —
и на мне неудобно другому сидеть;
да, меня не утащишь привычно в чуланчик,
даже если стараться, кряхтеть и потеть.
В кошелёк не положишь, как будто купюру,
не наденешь на праздник, как брошь или фрак.
И меня не примеришь, как платье — натуру
надевал много раз только вечный чудак.
Бесполезное нечто и даже не нечто —
я забыла назвать эту пропасть пустот.
И живу, в бесконечном забывшись, беспечно
не взирая на низкое с птичьих высот.
Приходи ко мне на солнце
солнечным лучом:
мы с тобою много смыслов
вместе напечём.
Золотое волоконце
в скатерть превратим
и на Божие суконце
мир свой разместим.
И меня зови на солнце,
чтоб к плечу плечом
мы струились сквозь оконца
золотым ручьём.
Угощенье золотое —
радость на двоих:
мы поделимся мечтою
нитей световых...
Лестница или верёвка —
по ней забираться неловко.
Слушаю — грёзы дышат,
в себе их дыханием слышу.
Тихое кошки мурчание
кажется тигра рычанием.
Грезится величание
в том, что случилось нечаянно.
Набрасываю чьи-то сети,
словно наряды примеряю.
Хоть ничего о них не знаю,
я постигаю: незапретен
секрет, открытый снам и детям.
Вдох делаю и расширяюсь —
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
Грустит река,
разводит берегами,
как давний друг
порожними руками.
Не повстречаться нам,
как берегам:
не погрустить вдвоём —
себя довольно вам.
Нет, я — не берег,
не река, но быстротечна.
Вам нужен мелкий водоём,
я — бесконечна.
Самой идти по водам
мало духу —
с рекой пойду по небу,
как по суху.
Сцепление крестами — мета времени,
и различают ныче — по крестам.
К чему сегодня различать по имени,
когда обрывки жизни по верстам,
обломки жизни, разбросала вьюга?
Не успеваем узнавать друг друга,
но смело различаем по крестам —
как по сердцам...