Нимбы, как у святых, есть у всех людей, только не все люди встретились со своими нимбами.
Целые слова и есть неподъёмные, слова в Боге, слова из Бога в Бога текущие — слова вмещающие целое. В этом смысле поэзия говорит только неподъёмными словами. Неподъёмными, но поднимающими.
Корень всех бед в том, что место праведного желания занято в нас неправедным.
Христианство — это свобода. А почему не любовь? Потому что любовь — это уже второй шаг, после свободы? Нет, потому что любовь — это Христос, а не христианство.
Ложное «мы», в которое я верю, создаёт моё ложное «я».
Каждый человек — своя культура, а в итоге — своё бытие. При том, что Бытие, как и Мышление обще у всех.
Работа на износ — изнашивает.
Новый вид христианской любви к врагу изобретён сегодня. Мы теперь так любим врагов, что предаём из любви к врагу святыни и святых.
Так должно быть, и так есть — две большие разницы. Мы постоянно одно выдаем за другое, льстим себе — это и есть прелесть.
Знала я одного человека, который за столом всегда хватал самую большую ложку. И может быть именно поэтому другие ему всегда подсовывали маленькую.
