Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Мужество поэта — это мужество иного быть здесь, а не мужество здешнего быть здесь. Другое мужество...
Мы друг для друга — повод быть, возможность осуществить себя, осуществляя другого. (Не себя осуществлять в другом — вместо другого, а стать пространством для другого, в котором он может осуществить своё становление)
Быть вполне человеком — это быть и для себя человеком, и для другого, иначе не бывает. Кто не смог быть человеком для другого, быть может захочет быть человеком для себя. Потому надо оставлять дверь открытой — вдруг виновный войдет, вдруг совесть его понудит к человечности. Совесть может неожиданно для самого человека заставить его поступить не корыстно, а по-человечески.
Бог скрывается от тех, кто хочет скрыться от Него. Настоящие слова тоже как бы скрываются от ненастоящих, неживых сердцем людей. Неживые люди не понимают живые слова, ибо перевирают их в своём уме.
Человечность — всегда подвиг, ибо она растёт из Бога. Христос подарил её нам своим подвигом, и усваиваем её мы только посредством подвига — возвышения над самим собой, преодоления своей малости и ограниченности.
Крылья всегда рождают крылья. Крылья — главный орган всех зачатий и рождений.
Тени вещей убивают вещи. Почему-то тень, освобождаясь от вещи, стремится убить вещь, от которой зависит. Чтобы занять место вещи, вероятно. Нынешнее время занято или, может быть, развлекается тем, что меняет акценты — словно не вещи отбрасывают тени, а тени отбрасывают вещи.
Встреча — это всегда встреча богов, а не функций.
Заведомое лжёт, увы, всегда,
а незаведомое говорится тихо.
По-настоящему Бог нужен только тому, кто не может удовлетвориться человеческим. Жажда по Богу — вот путь обретения Бога.
Мы обманываемся, когда думаем, что общаемся друг с другом через слово. Если между нами нет глубины молчания, слова почти ничего не передают. Понимание происходит на том уровне, где два человека встречаются глубинно именно в молчании, за пределами всякого словесного выражения.
Митрополит Антоний
…
Мне неважно кто что берёт или даёт, сколько берёт или даёт - важно, чтобы струился поток. Прерывание потока - болит, а случается оно от неискренности, закрытости, от любых эгоистических движений во мне или в другом.
Если нет потока - нет взаимопонимания, нет и песни.
О чём бы я ни говорила с людьми, говорю из своего луча (я там живу), а слушают они, как правило, из своей обыденности (сильно не совпадающей с моей), потому ничего не понимают во мне. Зато придумывают... Каждый на свой манер врёт: кто приукрашивает меня, кто очерняет, но никто не видит такой как
…
Общаться ведь нельзя вообще, общение всегда конкретно - на территории того или иного дела. Можно общаться в созерцании смыслов, в полёте мысли. Можно в обыденном смысле слова, т.е. на территориях обыденного. Можно общаться в производстве тех или иных вещей - производственное, профессиональное
…
Когда какие-то идеи приходят в мою голову в процессе общения с тем или иным человеком, я не могу считать их только своими. Беседа от сердца к сердцу всегда приводит к рождению новых искорок, которые следует считать общими. Они и приходят-то, зачастую, ради других и для других.
Это из какой-то моей статьи (в сети меня процитировали, решила и себе взять свою же цитатку - понравилась):
Поэзия — не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный
…
Мир устроен таким образом, что большие приходят к маленьким. То есть, на своём пути я встречаю как бы вышедших мне навстречу родственных мне философов, писателей, поэтов, мыслителей. Они словно притягиваются магнитом жизни. И в этом смысле я совершенно согласна с Мамардашвили: написанная для меня
…
Я говорю. Но с кем? Такого рода разговор - это всегда диалог. С кем?
С собой, которая внутри? С Богом? С потенциальным заинтересованным в понимании читателем? Наверное, все эти три соединяются в одного многомерного и многоликого, но цельного и целото - Ты. Тогда Ты - это и мир вообще, и близкие,
…
Есть один нюанс, который недопонят. Чем шире ты открыт другому, тем более зависим от другого - он может покалечить, и калечит, как правило. Закрыться - потерять Бога. Открываясь Богу, открываешься и другому, но общение происходит тогда не напрямую, а через Христа. А если напрямую открываться перед
…
Ум, в понимании грека, обладает двумя измерениями. С одной стороны, он состоит в чудесной способности человека к концентрации: это деятельность, раскрывающая ему самые внутренние и характерные свойства объекта. Поэтому Аристотель сравнивает ум со светом. Назовем это рефлексией, или мышлением. Но это
…
Взгляд на культуру, как повторение мыслей друг друга, когда нет ничего нового*, странен.
В то же самое время, философское событие - это то, что случается единожды. Это и есть поэзия, т.е. СВОЁ слово, которого никогда раньше не было, по крайней мере, в мире людей. И ведь только это и важно в
…
Размышляя о западной и русской философии, вспомнила про Ахиллеса, который никогда не догонит черепаху.* Смысл в том, что каждый отрезок пути можно дробить до бесконечности (половина, половина половины и т.д.). Дискретное мышление западной философии именно таково, оно дробит человека и мышление на
…
Таковы три аспекта идеи Софии. Существует одно замечательное изображение, обединяющее их в себе, – все три. Это, именно, – стенопись в притворе, у самого входа, справа, Костромского Успенского Собора. В ряде последовательных, находящихся друг под другом, медальонов изображены тут: Бог Отец, Иисус
…
«Создавший сердца всех (см.: Пс 32, 15) и явившийся нам во плоти желает теперь воссоздать в нас погибшие сердца такими, какие Он первоначально при создании всадил в наши души. Ибо Он создал начальный образ, соответствующий будущему учению, а потом приносит учение, соответствующее изначальному
…
Умники - большие дураки: наблюдая в сети рассуждения умников, всегда вспоминаю «Бог избрал глупость мира, чтобы посрамить мудрых» (1 Кор. 1:27). Наглядно очень получается.