Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Искусство — это форма общения богом. Художник (в широком смысле) фиксирует увиденное богом в себе, а зритель воспринимает предложенное богом в себе. Бог — пространство нашего подлинного общения — в Боге.
Русская философия мне напоминает черепаху Зенона, которая впереди Ахиллеса западной философии только потому, что ищет не дробное знание, а целое — т. е. Сердце.
Крылатый никогда не одинок —
Всегда с ним рядом многокрылый Бог.
Тебе нужен Христос? Но затем ли, чтобы отдать? А ведь это единственный способ иметь Его. Церковь состоит именно из таких — имеющих и отдающих. Христос в нас лишь пока мы Его отдаём. Только рука дающая не оскудевает, ибо лишь рука дающая получает. Чтобы отдать. И снова получить, и снова отдать. Это и есть любовь, по которой узнают учеников Христовых и которая есть Христос в нас.
Сделай добро, и узнаешь кто ты.
Каждый из нас в своём аду, но рай — общий.
Человек отличается от животных не только возможностью и способностью стать богом, но и возможностью, способностью перестать быть человеком.
Люди одного духа — это как бы ручейки, собирающиеся в одну реку. И все Христовы — ручейки в реке Христовой.
Зрелая личность ЛЮБИТ то, что любит зрелая личность. А незрелая любит то, что любит незрелая личность. В этом их отличие.
Притча, как и сказка — это поэзия жизни. Притча повествует иносказательно о поэтическом, сокрытом в вещах мира, а поэтическое — это суть единое мира.
Ряженое добро привлекает массы возможностью покрасоваться, в то время как подлинное - наоборот, ибо требует подвига, которого массы сторонятся.
*
Любителей дешёвого добра
избыток -
их всегда навалом.
Я - луч, я - свет, я жизнь в ответ
на мрачный знак, на тёмный клич.
И пусть невеждами отпет -
я вечным - хлеб и злобным - бич.
Меня не слышно, я молчу
для тех, кому не нужен свет,
и я герой сердечных притч
для всех, кто ждёт небес ответ.
Народы верят в пряники,
а им готовят кнут:
повсюду испытания кнута того идут.
Народы ищут пряников и всё чего-то ждут:
большие испытания их совести грядут.
Народы просят пряников,
и всё ж получат кнут -
за то, что в роли данников
к врагам своим идут.
Плотный отдых, плотная работа -
потный стол от груды разных слов.
Нерв сердечный до смерти измотан
стрелками кусающих часов.
Рвутся, словно псы часов, минуты,
ритмы гаснут под напором слов.
Кажется, основы перепутал
и не будешь больше юн и нов.
На всех твоих путях идут дожди,
и я промокла - знала, что промокну.
И я продрогла - за тебя продрогла.
Не мёрзни больше, лета верно жди,
пока идут на улицах дожди.
Ночью все кошки серы, но в чьём сознании ночь, тот скоро вообще кошку от бульдозера не отличит.
Чтобы отличать, надо понимать и что такое кошка, и что такое бульдозер - как минимум.
* * *
Дождь — вода, река — вода, и море...
Слёзы, к берегам души припав,
плачут, позабыв себя от горя —
всё
…
Пока одни люди выращивают свои и чужие души, другие отращивают себе* «зубы и когти». В драке каждый будет пользоваться тем, что у него выросло, потому первым не стоит забывать о неизбежности драки** (вторые и так помнят).
У них растут не души - только зубы,
они от злости поджимают губы,
…
Ты предлагала слишком много
и вызывала тем тревогу.
Никто не хочет той же мерой
дарить себя. И той же верой
себя не хочет проверять.
Им не по силам столько дать.
Поэт и тайна, Тайна и поэт -
иного, может быть, на свете нет*.
Это не о том, что не поэты - не люди, а о том, что все люди - поэты, только позабыли об этом. И Бог - Поэт, значит и у Него есть своя тайна.
И тут может увидеться неожиданный вопрос: Бог как Поэт познаёт Тайну или тайну? Или же и
…
Как много разговоров о свободе, осуществляемых при попытке отнять свободу у другого. Наверное, способность не нарушать свободу другого - один из главных критериев действительно свободного во Христе человека.
Свободный не нуждается в порабощении другого, в присвоении его себе. Наоборот, свободный
…
Подставив ладошку, как сердце,
и сердце, как ладошку,
ты приняла на ладошку птичку.
Зачем?
Чтобы дать ей зёрен?
Чтобы разглядеть пташку,
любуясь ею?
Пернатая нежность -
случайная гостья -
вот-вот упорхнёт,
не сказав «Прощай!».
Но она будет помнить
тепло твоих ладоней.
Болит, а выправить нельзя —
тогда зачем болеть?
Прямой не станет их стезя —
о чём тогда жалеть?
Иду, распашку застегнув
до самых до высот,
но в сердце чую птичий клюв:
боль всё равно клюёт.
Болит, и выправить нельзя —
а всё равно дерзай!
И даже если пригрозят
лучам — не исчезай...
Плохие стихи - это какие? Те, что написаны мной, а не Лучом. Хорошие стихи пишет Луч (я - в Луче и Лучом), сама я - не умею.
По большому счету, достаточно разделить все стихи на те и на эти, и можно смело выбросить всё своё. По-настоящему ценно лишь то, что больше, что за пределами «своего».
…
Абакумовым - пятнадцать,
нам - пятнадцать:
вместе - тридцать.
Здесь без всяких медитаций
ясно -
время нарядиться,
взять бокалы,
взять вокзалы,
банки, также телеграфы
и послать, как телеграммы
граммы, граммы,
граммы, граммы....
Чтоб светились счастьем дамы,
розы жизнью одарите,
дамам
…
Бабочка никогда не сумеет сказать: «я - гусеница» (и ведь она правда не гусеница, хоть и была ею - она УЖЕ НЕ гусеница).
Гусеница, впрочем, тоже не сумеет соврать: «я - бабочка» (она даже не была ею - она ЕЩЁ НЕ бабочка).
Они - инобытие друг для друга, и, наверное, разница между ними не
…