Текст - среда не только для читающих, но и для самого автора

Писатель должен писать непрерывно. Мыслитель — никогда не переставать мыслить. Продукты их деятельности — скорее, среда, атмосфера, которые создаются мыслью и словом, нежели произведения искусства. Когда дышишь, вовсе не обязательно дыхнуть каждой молекулой кислорода, протолкнуть её себе в лёгкие, протолкнуть её себе в кровь. Вот почему когда я сам берусь что-то перечитать из мной же написанного, порой удивляюсь новизне забытого текста. «Всё по-честному». Это среда не только для читающих мои тексты, но и для меня самого.

Максим Бутин 

Мой вопрос: Прежде всего, для меня самого - да?

Его ответ: В любом случае внешний читатель входит в эту среду после автора. Бывают авторы, которым невыносимо перечитать ими написанное, так им за сказанное стыдно, я к ним не принадлежу. Перечитываю по многу раз, правлю, правлю даже комментарии.

Формально я ответил на ваш вопрос корректно?

Но я понял ваш вопрос и содержательно: зачем всё это, кому нужно в первую, вторую и последующие очереди? Отвечу просто: Богу. Именно его потребность и реализуется чрез нас, заставляя размышлять о мире и создавать тем самым среду насыщенной концентрации смыслов. Такую, в которой любая крупинка события или предмета, будучи брошенной в эту среду, начинает кристаллизовать вокруг себя свой эйдос. Так что первая потребность - потребность Бога, как предельного обобщения мира, вторая - моя, авторская, третья - внешнего читателя, если таковой найдётся.Тут нет такого обета или послушания - работать для людей, животных, грибов или растений. Тут скорее исподволь, подталкивая и подкалывая меня, мир проговаривает мной или лёгкую чепуху, или что-то более весомое и значительное. 

Вот даже в этом комментарии у меня от мышиной неловкости, непроизвольно выделившей абзац и при последующем нажатии на любую клавишу заменившей выделенное первым напечатанным символом, пропал текст предыдущего абзаца. Лёгкое сожаление о том, что текст потерян сменилось переписыванием его заново, причём так, что окончательная личность текста существенно изменилась при сохранившейся общей идее. Такие потребности изменений уже написанного текста не случаются просто так. Не только рукописи не горят, но и тексты не пропадают, если им не назначено пропасть.