Дневник
Когда знаешь о человеке главное, периферийное можно и не знать - оно не столь существенно. Знать человека - это знать его Купину. Собственно люди и делятся на тех, кто дружит Купиной, и тех, кто дружит драконами. Для последних важно, чтобы драконы сошлись, потому что сходятся только подобные, похожие драконы - совпадение вещества. Для Купины вещество - незначимо, было бы только оно пронизано небесным огнём.
10/02/2017
* * *
Сводить человека к его периферийному, игнорируя его центральное - лгать о человеке.
28/03/2019
Если лирик, в силу природы своей, тягу суда заменяет роскошью отношения (тягу бесстрастия - роскошью предпочтения), это не значит еще 1) что все поэты - лирики 2) что лирик не может быть судьей. Он просто не хочет быть судьей, хочет (обратно обывателю) любить, а не судить. Разное: не хотеть и не мочь.
М. Цветаева. Поэт о критике
Вижу, что есть персоналии, которые в моём сознании не подлежат суду, т.е. слыша чьё-то оценочное суждение, осуждение, я внутренне содрогаюсь - не приемлю, отказываюсь судить. Но есть и те, которые словно осуждены по умолчанию - за что-то, что меня возмутило на клеточном уровне.
То есть, не осуждение и осуждение - вещь избирательная. По родству? Вернее - по песне, по содержанию песни. Или даже так: по главному в человеке, чем он был мотивирован в жизни. Бельё, как сказал один знакомый, у всех грязное - с этим не поспоришь. Но не грязным бельём жив человек. А вот если доминирует в нём то, что кажется невыносимым, неприемлемым (именно доминирует!), тогда случается непроизвольное осуждение. Оно именно непроизвольное, автоматическое - т.е. его надо как-то отключить, ибо оно по умолчанию включается. В другом же случае осуждение требует включения - т.е. усилия, работы воли по осуждению.
Спасение от непроизвольного осуждения - помнить, что мы всё равно ничего о человеке по-настоящему не знаем, т.е. даже наш клеточный уровень - ещё не вся правда, хоть и наиболее достоверная. Не полнота проникновения не даёт права на абсолютизирование своего суждения. Вот это, вероятно, и стоит понимать под словами «осуждай не грешника, а грех». Мы слышим некое нарушение гармонии, которое и осуждаем как грех, но наше слышание не достаточно точно, мы можем ошибочно понять причину дискомфорта (это будет бревно в своём глазу/ухе).
Здесь опять помяну Цветаеву:
Оценка есть определение вещи в мире, отношение- определение ее в собственном сердце. Отношение не только не суд. Само вне суда. Кто же оспаривает мужа, которому нравится явно уродливая жена? Отношению все позволено, кроме одного: провозгласить себя оценкой. Возгласи тот же муж ту же уродливую жену первой красавицей в мире или даже в слободе - оспаривать и опровергать будет всякий. Отношение, наикрайнейшее и в какую угодно сторону дозволено не только большому поэту, но и первому встречному - при одном условии: не переходить за границы личного." Я так нахожу, мне так нравится" с наличностью "я" и "мне" я и сапожнику позволю отрицать мои стихи. Потому что и "я" и" мне" безответственны. Но попробуй тот же сапожник, опустив я и мне, утвердить мою работу вообще негодной - что тогда? - что всегда: улыбнусь.
Творение похоже на сложнейший живой конструктор. Господь создавал вещество жизни, как конструктор - живые функции, модули, патерны, отрабатывал те или иные алгоритмы действий животных сил жизни, творя мир растений и животных (сначала неорганическое вещество, а потом органический мир). Обезьяна содержит весь набор патернов, необходимых для животной жизни человека. Кроме духовного измерения, которое от Бога.
Жизнь в нас - самодвижима, мы созданы из многих и многих живых блоков вещества и информации, запчастей жизни, которые функционируют согласно заданным Творцом программам. Это живой конструктор, который хорошо справляется с жизнью без нашего личного участия.
Генный язык жизни - один для всех живых тварей, он состоит из одних и тех же букв, только толщина книги жизни, как говорит Татьяна Черниговская, разная: у кого-то одна-две странички, а у кого-то целые тома, библиотека. Различна не только толщина книги, но и комбинации сил, зависящие от вида и рода задач.
Земля, из которой сотворён человек - это земля, производившая живых тварей, умеющая на модульной основе производить жизнь. Человек, как набор модулей, вероятно, содержит в себе все лучшие, выработанные, найденные в процессе творческого поиска, отработанные на животных, выверенные, проверенные в действии, способности и навыки живого вещества.
Бог творил животных и при этом сотворил много разных форм жизни, которые суть различные сочетания фрагментов живого конструктора. Животные - это своего рода полноценные патерны, сочетания набора функций. Пресловутая лапка лягушки, которая дёргается согласно алгоритму, даже будучи отрезанной от целого организма. Или отрезанная и подсоединенная к системе сохранения жизни голова собаки. Да, всё функционирует на модульной основе - само по себе. Только душа содрогается от всех тех ужасных экспериментов, которые творят люди с животными. Благоговение перед жизнью, даже как перед живым (ЖИВЫМ!) конструктором - это единственное, что приличествует человеку. Живой - это соединённый с Целым, живой - это глобальный, всеобъемлющий. Но охватывающий не просто весь земной шар, а всё творение, вселенную - полный или подключённый к сети творения, включённый в полноту на том или ином уровне.
До чего надоели страсти по «Матильде»? Внимание наше, неправильно сфокусированное и направленное, всегда творит зло. Сила истины - всепобеждающая: будьте в истине и побеждайте! Вся беда не в матильдах, а в ненастоящих христианах - т.е. в нас. Но уже слишком поздно о чём-то говорить. Поезд, который мчится на нас, не остановить - сила инерции протащит его по нам и нашим, преданным нами же, святыням в любом случае. Но может хоть скорость сбавим, если одумаемся? Хорошо бы...
Вообще запрещать думать, говорить - это всё от лукавого. Тьма - лишь отсутствие света. Зажигайте свет, тьмы и так с избытком. Но в том и дело, что свет повсеместно гасят, а взамен света карают, насилуют, беспредельничают, требуют чего-то немыслимого. Распускать свои хотелки за счёт поругания свободы - грех.
Живу одним однём уже несколько лет - как на фронте, наверное. И скорость мышления, плотность переживания, чувствования от такой жизни заметно возрастает, а реакция на всякую житейскую ерунду, наоборот, затормаживается. Встречаясь с людьми, которые на себе ещё не ощутили прикосновение нового мира, которые живут во вчера, а то и в позавчера, чувствую, что движусь и существую на совсем другой скорости. Им трудно поспевать за мной, а мне трудно выносить их вялость, замедленную, какую-то сонную реакцию. Достичь взаимопонимания тяжело, ибо мы даже дышим с разной скоростью. Ну, как спринтер на дистанции и стоящий где-то на обочине зритель. Чудно бывает слышать их поучения, сильно отстающие от реалий. Хочется сказать: сначала пробеги дистанцию, пусть от напряжения хотя бы вспотеет спина, собьётся дыхание, сердечный ритм, тогда и поговорим....
Про собачье сердце нам рассказали правду и Михаил Булгаков, и Гавриил Троепольский - то и другое верно, как ни странно. Всё зависит от того, с какого ракурса глядеть. И у меня есть «Человек и его собака» о сердце собаки.
А мне вот про совесть подумалось. Дже, к примеру, отворачивалась от котлет на столе, чтобы не искушаться. Буквально ложилась спиной к тому, что соблазняло. Ве тоже порой боится себя искушаемого - не доверяет себе. Животные ведь не свободны от инстинктов. Но поразительно то, как они это стараются преодолеть и преодолевают.
Большой пёс взял моду приставать к Ве, когда муж выходит с ним гулять. Пёс довольно наглый и бесцеремонный, может хватнуть за ногу человека, и если такой увяжется, то бедному маленькому Ве совершенно невозможно гулять. Муж его пытался отпугнуть - бестолку, тот ничего не боится. Но однажды глупый пёс пристал к мужу, когда тот чистил снег, и он замахнулся на него лопатой - помогло, оказалось, что лопаты пёс боится. Может ему уже попадало лопатой - от самих же хозяев, например? Так вот, теперь этот пёс, как только увидит Ве, вспоминает лопату и бежит прочь от маленького чихуахуа. Как я понимаю, боится своей наглости, которая давно имеет над ним верх - т.е. бежит по сути от своего греха. Во как!
А ещё Ве нередко делает что-то, чтобы не огорчать любящих его и любимых им хозяев. Это тоже весьма удивительное качество. Он, конечно, шалун и озорник, как и положено чихуахуа, но при этом чуткий и нежный друг.
«„Зверство“ и „дикость“ растут и смелеют, а люди с незлыми сердцами совершенно бездеятельны до ничтожества».
Н.С. Лесков. Из письма Л.Н. Толстому, 20 января 1891 г., Петербург
Эти его слова по-прежнему актуальны. Почему так происходит? Потому что для злой воли есть духовный помощник - сатана, порабощающий волю, заманивающий в ловушки обманом. А для добра помощника надо выбирать самому - сердцем (надо быть активным, а не пассивным для этого) и тогда Христос в нас будет действующим. Но это сложнее, чем просто любоваться собой и своей верой. Пассивное состояние недобрых и злых творит зло, а пассивное состояние добрых ничего не творит. В итоге злые творят больше и потому побеждают.
Злодеи движимы самостью, а добрые могут быть движимы только Христом. Неполнота добра незлых людей - ленива, ибо вне Христа бездеятельна. Надо быть во Христе постоянно, актуализировать Его в себе надо постоянно, только в таком случае жизнь во Христе будет не мнимой, а действенной - созидающей добрый мир. Так что лень свою, в том числе духовную, не стоит рядить в одежды благочестия.
Ленивое благодушие добрых - это «человеческое слишком человеческое» Ницше. Не мнимое, реальное добро можно творить только во Христе Христом, т.е. надо быть по-настоящему добрым, чтобы созидать добро. А чтобы творить зло по-настоящему злым быть не обязательно - достаточно не быть добрым.
Встреча личностей возможна только на территории Песни. Если не в Песне, то неизбежно — в столкновении, или же это будет простое функционирование на уровне механизмов в той или иной механистической системе. Личность — надсистемна, личность — органична, а не механична, она вырастает как цветок, укоренённый в Боге.
Пока человек не вырос, он думает, что истина ему дана для того, чтобы бить ею других (тех, у кого не так, иначе, по-другому — не в соответствии с его истиной). А когда вырастет, начинает понимать, что истина ему дана для того, чтобы видеть ею другого, видеть её в другом, всматриваться, вслушиваться в другого и любить его — истиной.
Уважение к чужой песне сердца - критерий человечности. Равнодушие в людях и мертвенная глупость развиваются от равнодушия к песне: и своей, и чужой. Своя песня напрямую связана с песней другого, потому что это в принципе ОДНА ПЕСНЯ, но спетая разными голосами. Люди порой свою болтовню ценят выше чужой песни - верный признак того, что и своя песня им мало знакома.
Разумеется, в нас есть какая-то природная подглуховатость к тому, чего не знаешь (и к голосу другого). Но в Песне, как в день Пятидесятницы, все границы между голосами-языками становятся условными, слышимость достигается каким-то иным путём - не тем, что обычно. Думаю, об этом «всезнании» говорится, что душевный о духовном судить не может, но духовный судит обо всём. Правильно судит, потому что не из себя, а из песни.
Песня - это молчание.
«Не королевствуйте, мама», - говорил ей сын, но она всегда королевствовала. В первую очередь, наверное, думала о позе, о том какой её видят. Это было и в жизни, и в стихах. Об этом её качестве говорил Блок: «Ахматова пишет, как перед мужчиной, а надо как перед Богом».
Цветаева писала перед Богом, даже когда дерзила в стихах. Но люди боготворили Ахматову, помогали ей во всём, в отличие от Цветаевой.
- Ахматова уже ничего не может?
- А я могу?
В этом предсмертном «А я могу?» не зависть, а досада: Цветаева действительно не может. Ахматова в разы сильнее её, она больше приспособлена к жизни в этом мире. Примером может послужить хотя бы то, что Цветаева не умела плавать и страшно боялась моря, как воды (а не понятия). Ахматова, плавала, как рыба и вообще была достаточно крепка телом, ела за троих, но умела изобразить томную немощь.
Цветаева ничего не изображала, просто была собой, была настоящей и ждала того же в ответ. Но разве люди к таким отношениям готовы? На равных, в предстоянии перед Богом, лицом к лицу? Нет, людям понятнее «королевствуящая» Ахматова.
Поразительно, что сравнительно более сильная и устойчиво стоящая на ногах Ахматова не раз «пнула» словом даже мёртвую, погибшую такой страшной смертью, Цветаеву. Последняя такое себе никогда бы не позволила. Однажды её обокрали и, когда вор был пойман, но убит, Цветаевой предложили прийти забрать украденные вещи - она отказалась со словами: как же я, живая, отниму у него, мёртвого?
Песня сердца — святыня. Покусившийся на песню, поправший песню другого человека — мерзавец и хищник. Не умеющий, не желающий уважать песню другого человека — преступный злодей.
Если подменить песню сердца, если направить жажду песни не в ту сторону, можно сильно повлиять на людей, изменить их до неузнаваемости. Человека хранит его песня.
У меня избыточное пристрастие к точности пути - откуда пришла мысль, идея. Сразу видно, что пишу больше для себя - зарубки на память.
Найденное на том или ином отрезке пути, можно снова найти, если подзабудешь, когда хранишь в тексте оттиск начальной ситуации - так память работает лучше, надёжнее. Словно слепок первотолчка хранит некую часть постижения.
Слишком благополучные люди не понимают, что жизнь порой может размазать человека по стенке, как блоху, и тогда живёт не человек - обломок. Живёт просто рана, которая гноится и смердит, но эту рану носит на себе страдающий человек. Чваниться перед лицом страдающего может только не знаещее ничему цены благополучие или мерзость запустения.
Декларативный самогипноз - это когда служение корпоративным интересам важнее, чем служение истине, когда важна не реальность, а то, что о ней говорят, как велено понимать и толковать происходящее. Люди перестают видеть окружающую действительность как она есть, потому что все факты трактуют в удобном для себя (ненапряжно) и корпоративных интересов ключе. Тогда чёрное легко назвать белым, свято веря в то, что так и есть.
Быть на стороне сильных легко, любая сволочь это делает. Поступок - быть на стороне слабых и беззащитных.
Без Платонова я была словно сирота, сиротствовала в обнимку со своей Мариной. А в нём я обрела силу. Он одаривает каждого, кто хочет быть одаренным. Щедрость его сердца претворилась в щедрость слов, щедрость языка.
Трогательная собака - это собака для трогания.
Странное дело. Всё чаще самые простые слова оказываются вне зоны восприятия людей. Словно нас засасывает в поле бессмыслицы. Связки слов с казалось бы самым очевидным смыслом, а он не может быт воспринят (прочитан). Потому что объёмен. Какая-то эпидемия плоскоумия.
«Любовью оскорбить нельзя» (Лопе де Вега. Собака на сене, 1618г. ), но...
Всегда ли любовь возвышает? Смотря к чему или кому любовь, ибо любовь, как общение - это уподобление. Всегда ли?
Господь стал человеком, чтобы общение было, без кенозиса* это было бы невозможно. А как быть с лягушкой?
Подобное познаётся подобным. Любящий должен стать лягушкой, чтобы её полюбить? Или лягушка должна допрыгнуть до высшего уровня?
Повышение - результат длительных и кропотливых усилий, оно не вполне в воле того, кто в этом, может быть, нуждается (оно спускается свыше). А вот кенозис всегда в наших силах.
Но тут есть ещё один ракурс. Господь, умалившись, не перестал быть Богом. То есть, это принятие в себя другого без отказа от себя и своего - это приобщение к другому, соучастие в нём. То есть, соделать лягушку частью себя, но не переставать быть собой — человеком. Вместить в себя лягушку— стать больше, а не меньше. А без этого вмещения всё произойдёт по схеме «Атомной сказки» Кузнецова.
Стоит задаться вопросом: чего хочет сама лягушка. С этого, возможно, начинается любовь к ней. Но не подчинять себя ей, а понять её и тем понять и себя. Часть познает себя в связи с другими частями. Часть может постичь свой смысл только из целого, и это целое познаётся только любовью.
*Ке́нозис (греч. κένωσις — опустошение, истощение; κενός — пустота) — христианский богословский термин, означающий Божественное самоуничижение Христа через вочеловечение вплоть до вольного принятия Им крестного страдания и смерти. Термин взят из Фил. 2:7: «Уничижил [εκένωσεν] Себя Самого, приняв образ раба…»
Группа нейробиологов Йельского университета в США после серии экспериментов на мышах смогла обнаружить область мозга, отвечающую за охотничьи инстинкты. Используя метод оптогенетики, ученые научились превращать испытуемого в кровожадного хищника, сообщает New Scientist.
Ведущий автор работы Иван де Араухо (Ivan de Araujo) рассказал, что желание убивать подпитывают два набора нейронов в головном мозге: первый отвечает за преследование добычи, а второй управляет мышцами шеи и челюстей. Оба они находятся в миндалевидном теле, которое играет ключевую роль в формировании эмоций вроде агрессии и страха.
Ученые установили на голове мышей лазеры. До тех пор, пока они выключены, животные ведут себя совершенно мирно. При включении мышка начинает атаковать все, что находится на ее пути. При этом установлено, что преследование и кусание жертв — отдельные процессы. Специалисты планируют в будущем выяснить, что же активирует эти наборы нейронов в реальной жизни.
(Январь, 2017)
lenta.ru
В 2010 году нейробиологи университета Питтсбурга научили обезьяну управлять роботом при помощи своего мозга. Они присоединили обезьяне два мозговых имплантанта к каждой руке. Эти имплантанты фиксировали активность моторных нейронов и отправляли информацию на компьютер, который «переводил» ее в команды для робота. В результате обезьяна могла манипулировать роботизированной рукой, у которой было не менее семи степеней подвижности. Животное научилось управлять рукой для того, чтобы дотянуться до еды, нажать на кнопку и покрутить ручкой.
Однако, в данном эксперименте ученые не сосредотачивались только на мыслительных процессах обезьяны: их работа может привести к созданию машинных интерфейсов, которые позволят парализованным людям при помощи силы мысли управлять своими протезами.
В 1995 году ученые НАСА изучали влияние различных препаратов на ткацкие способности пауков. Они полагали, что таким образом возможно будет проанализировать периодическую структуру (или ее отсутствие) прядения паутины. Ничего особенного из этого не вышло. Тем не менее, проявилось явное сходство воздействия наркотических препаратов как на человека, так и на пауков.
По словам исследователей, паук, находящийся под воздействием марихуаны, очень активно принялся трудиться над созданием паутины, однако, потом ему стало скучно, и он не закончил работу. А один паук начал очень быстро плести свои сети, не сильно задумываясь над «общим рисунком», в результате сеть получилась с множеством недоделанных пространств. Паук, находящийся под воздействием ЛСД, сплел симметричную сеть, которая была достаточно мила, но не совсем пригодна для ловли насекомых.
Что же сплел паук под воздействием кофеина? Глядя на картину, понимаешь насколько это ужасно, и какая огромная разница существует между людьми и паукообразными.
