Художник
Сергей Кулина
Как пёс приходит с прогулки по пустырю в репьях, так читатель должен приходить с прогулки по книге весь в искрах жизни, смыслов и радости.
Горе — от знания горнего, целого, от возможности тосковать по небу (горе возводит горе́). Горе как горе исчезнет для тех, кто забудет высшее — останется лишь беда, пустое страдание, без отношения к небу.
Не столь важно, что человек делает, важнее из какого своего центра он это делает: самостного (ветхого) или духовного во Христе. Правильность дела определяется именно этим показателем, ибо центр определяет и смысл, и конечный результат действия.
Самость любит себя и понимает других, говорящих на языке самости. Она живёт в душе, как змея и говорит другим змеям, живущим в других людях: ублажите меня - и я вас ублажу. И если кто не ублажит, того змея ужалит.
Всё настоящее — действует. Дары у каждого свои, и люди действуют, исходя из даров. А ряженые — имитируют действие, чтобы скрыть свою ненастоящесть. Ряженые всегда намереваются торчать напоказ.
Любую проблему можно решить, используя принцип «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди» (Мтф. 18:20), т.е. если проблемы не решаются, значит мы не собираемся их решать во имя Его, а хотим решить во имя своё (если вообще хотим решить, а не предпочитаем ничего не видеть и не слышать). Или же попросту каждый находится на своей волне и думает лишь о себе и своём, теряя из виду другого.
Чтобы начать говорить, надо перестать болтать. Но как только соберёшься говорить, непременно начнёшь болтать. Говорение — это молчание, и оно у каждого своё. Молчание — своё, а не говорение...
Чтобы выскочить из греховной ямы, в которую угодил, человеку надо превзойти себя прежнего, стать лучше — т.е. на падении следует подняться выше, иначе не выбраться. Потому и символом души для греков стала ласточка, которая взлетает, падая.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Если Луч направить на козу, она заговорит. Если Луч направить на камень, и он заговорит. Говорение — в Луче, а не в предмете; в Луче, а не во мне.
Кичится тот, кто присваивает себе и только себе то, что только ему не принадлежит.
Как пёс приходит с прогулки по пустырю в репьях, так читатель должен приходить с прогулки по книге весь в искрах жизни, смыслов и радости.
Горе — от знания горнего, целого, от возможности тосковать по небу (горе возводит горе́). Горе как горе исчезнет для тех, кто забудет высшее — останется лишь беда, пустое страдание, без отношения к небу.
Не столь важно, что человек делает, важнее из какого своего центра он это делает: самостного (ветхого) или духовного во Христе. Правильность дела определяется именно этим показателем, ибо центр определяет и смысл, и конечный результат действия.
Самость любит себя и понимает других, говорящих на языке самости. Она живёт в душе, как змея и говорит другим змеям, живущим в других людях: ублажите меня - и я вас ублажу. И если кто не ублажит, того змея ужалит.
Всё настоящее — действует. Дары у каждого свои, и люди действуют, исходя из даров. А ряженые — имитируют действие, чтобы скрыть свою ненастоящесть. Ряженые всегда намереваются торчать напоказ.
Любую проблему можно решить, используя принцип «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди» (Мтф. 18:20), т.е. если проблемы не решаются, значит мы не собираемся их решать во имя Его, а хотим решить во имя своё (если вообще хотим решить, а не предпочитаем ничего не видеть и не слышать). Или же попросту каждый находится на своей волне и думает лишь о себе и своём, теряя из виду другого.
Чтобы начать говорить, надо перестать болтать. Но как только соберёшься говорить, непременно начнёшь болтать. Говорение — это молчание, и оно у каждого своё. Молчание — своё, а не говорение...
Чтобы выскочить из греховной ямы, в которую угодил, человеку надо превзойти себя прежнего, стать лучше — т.е. на падении следует подняться выше, иначе не выбраться. Потому и символом души для греков стала ласточка, которая взлетает, падая.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Если Луч направить на козу, она заговорит. Если Луч направить на камень, и он заговорит. Говорение — в Луче, а не в предмете; в Луче, а не во мне.
Кичится тот, кто присваивает себе и только себе то, что только ему не принадлежит.
Оставить комментарий