Не совсем ясна ваша мысль. О чём вы хотели сказать? Умом и глазами.... Святой человек - целостен, глаза наши видят не в отрыве от ума.
Художник
Сергей Кулина
Поэзия — не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный в одночасье, и, главное, свято верящий в добродетельность Творца — как Авраам. Интенсивность его вопрошания предельна, и только поэтому он добывает звезду, недоступную другим, не обожжённым жаждой.
Люди одного духа — это как бы ручейки, собирающиеся в одну реку. И все Христовы — ручейки в реке Христовой.
Смирение вырастает при усилии выпрямиться в благодарность.
Даже там, где один большой даёт, а другой малый принимает, возможно равенство величий. Благодарный берущий равен бескорыстно дающему. И корыстно/кичливо дающий меньше благодарно берущего.
Дружба — это равенство величий.
Дружба — это равенство величий.
Христианином делает человека Христос, а не катехизатор.
Великое в малых и великое в великих — единое великое. Потому настоящий человек равно уважает знатного и незнатного, известного и неизвестного, богатого и бедного — ибо ценит величие человека.
Любящие низкое не могут приобщиться к великому.
Любящие низкое не могут приобщиться к великому.
Мы друг для друга — повод быть, возможность осуществить себя, осуществляя другого. (Не себя осуществлять в другом — вместо другого, а стать пространством для другого, в котором он может осуществить своё становление)
Даже некоторые цветы не уживаются вместе, тем более люди.
Идущий верным путём, как только встанет на него, найдёт своих исторических попутчиков.
Всякий идол — Ваал, потому что в последней своей точке непременно превращается в Ваала.
Поэзия — не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный в одночасье, и, главное, свято верящий в добродетельность Творца — как Авраам. Интенсивность его вопрошания предельна, и только поэтому он добывает звезду, недоступную другим, не обожжённым жаждой.
Люди одного духа — это как бы ручейки, собирающиеся в одну реку. И все Христовы — ручейки в реке Христовой.
Смирение вырастает при усилии выпрямиться в благодарность.
Даже там, где один большой даёт, а другой малый принимает, возможно равенство величий. Благодарный берущий равен бескорыстно дающему. И корыстно/кичливо дающий меньше благодарно берущего.
Дружба — это равенство величий.
Дружба — это равенство величий.
Христианином делает человека Христос, а не катехизатор.
Великое в малых и великое в великих — единое великое. Потому настоящий человек равно уважает знатного и незнатного, известного и неизвестного, богатого и бедного — ибо ценит величие человека.
Любящие низкое не могут приобщиться к великому.
Любящие низкое не могут приобщиться к великому.
Мы друг для друга — повод быть, возможность осуществить себя, осуществляя другого. (Не себя осуществлять в другом — вместо другого, а стать пространством для другого, в котором он может осуществить своё становление)
Даже некоторые цветы не уживаются вместе, тем более люди.
Идущий верным путём, как только встанет на него, найдёт своих исторических попутчиков.
Всякий идол — Ваал, потому что в последней своей точке непременно превращается в Ваала.
