Первообраз и образ имеют глубокую связь. Это не разное.
Тараканы в голове субъективны, а созерцаемые истинные образы - нет, в этом смысле образ и первообраз - одно.
Образ - нарисованное, а не то, что созерцается, созерцается первообраз - в какой-то своей ипостаси (это связано с личным восприятием лишь потому, что обращено к личности).
Более того, подлинный образ (рисунок) приобщает к первообразу.
* * *
Если Бог дал нарисовать, значит это уже не только личное. Нарисованное можно осмыслять и передавать другим. Личное работает внутри даже не будучи осмысленным - оно просто есть и работает присутствием.
Тут что-то главное, сердцевинное обнаруживается. 
* * *
Чистому всё чисто, надо только чисто созерцать и тогда страху нет места.
* * *
Важно мыслить сообща, так открываются истины, которые без другого - лишь смутное ощущение.
* * *
Светиться навстречу свету - не опасно. Опасно светить другим, ибо действительно светит тот, кто светится, а не тот, кто светит.
* * *
Важно не путать чистоту абсолютную и чистоту момента. В моменте постижения истины быть чистым легко, потому что истина захватывает целиком. В любви нет страха именно поэтому. Абсолютная чистота даже святым недоступна, а относительная - доступна каждому человеку, если он сумеет полюбить истину и удержаться в этой любви какое-то время. Святые - это не безгрешные люди, а умеющие удерживать себя в любви к истине длительное время, настолько длительное, что почти всегда.

* * *
Главное, конечно, происходит само собой. Мы немощны, и не надо требовать от себя невозможного. Святость - не сказка, до которой не дотянуться.
Как сказал кто-то из святых, Бог ближе к нам, чем наша кровь и кости. И когда уповаешь на Него, всё легко («Бремя Моё легко» - сказал Он) и нестрашно. Каждый из нас - нищий перед Богом, только не каждый это осознаёт. Нищему проще понять, что всё - от Бога, и только от Него. Нашего ничего нет и быть не может. Всё наше - тлен.
* * *
Наша гордость, наше тщеславие заставляют нас ставить перед собой недостижимо высокие цели, и мы не достигаем Бога не потому, что Он далёк, а потому что мы сами от Него далеки. Не надо ставить заоблачные духовные цели - в этом прелесть. Ложно смиренничая, мы на самом деле гордимся. Смирение - просто, как Бог. Стоит смирить зашкальные самомнения о своих духовных возможностях, которые где-то там, впереди, далеко за облаками, и Бог настигнет в тот же миг, ибо Он скучает, Он ждёт, Он стремится к нам.