Kтo-нибудь скажет: но ведь о неизменности Бога говорит даже не богословие, а само Откровение: «Всяко даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов, у негоже несть пременение, или преложения стень» (Иак 1, 17). Стало быть, верен по крайней мере этот тезис — Бог неизменен? Нет. Апостолу здесь приоткрылся угол завесы, и стало можно видеть лик божества. Брат Божий ведет себя не как исследователь, направленный ученым сообществом выяснить устройство интересного объекта под названием «божество» и констатирующий: объект устроен так, что никогда не меняется, всегда точно такой, как был прежде, и в нём нет даже отдаленных признаков перемены. Апостол говорит, взволнованный и ослепленный сиянием открывшегося. Его испугало бы, что может существовать читатель, способный принять его за информанта, а его проповедь — за дескрипцию […].
Тем, что в Писании есть и «у Негоже несть пременение», и «изменение десницы Всевышнего», исключается возможность сделать его базовым текстом онтологической догматики, которая легла бы в основу общеобязательного мировоззрения. Божество Священного писания не машина для обслуживания идеологических потребностей. Перед Богом Дионисия Ареопагита, апостолов, псалмопевца необеспеченность человека по части идеологии дорастает до неба, до «страха и трепета».
Владимир Бибихин .«Философия и религия»
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Оставить комментарий