До́брую батюшка ка́зьню каза́у

Лет тридцать назад слышал в деревенской церкви: 
- До́брую батюшка ка́зьню каза́у!* 
- А пра што? 
- Усё пра Бога, усё пра бажэ́ственнае! 
Ка́зьня – это по-белорусски проповедь, что вполне логично, ведь на ум сразу приходят родственные слова: «сказание», «сказка», «сказать». Хотя церковный опыт может подтолкнуть и в сторону другого корня. Знаю одного батюшку и некоторых архиереев, которые никогда не говорят проповедь меньше сорока минут, и для богомольцев, отстоявших уставную литургию, терпеливо выстоявших на своих ножках длинную паузу причащения духовенства в алтаре, почти часовая проповедь вполне может сойти за весьма изощрённую казнь. Вот почему, встречая в старинном тексте упоминание о приезде лаврского казнодея, можно легко принять этого путешественника за палача или казночея, а он всего лишь церковный проповедник. 
Хотя какое там «всего лишь»! Речь идёт о киевских школах, славившихся яркими ораторами, которые работали по всем правилам не только схоластической науки, но и римской риторики. Так что казнодей – профессиональный проповедник – в семнадцатом веке был на вес золота, его приглашали погостить богатые монастыри и влиятельные митрополиты, с ним водили дружбу сильные мира сего. 
Но если казнодей был не только от школы, но и от Бога, то с годами у такого пастыря изящная словесность отходила на второй план, уступая место евангельскому дыханию Духа Святого, который не в словесоплетении обитает, а в просто и искренности. 
Знатоки творчества святителя Димитрия Ростовского заметили, что с каждым годом его проповеди становились всё короче и короче, а сложные аллегорические образы по уставу схоластической риторики остались только в ранних текстах, так что святитель с годами стал говорить проще, не стеснялся шутить и ссылаться не только на святых отцов, но и на народные пословицы. 
Потому что простотой и добротой спасаемся! 
_______________________________________ 
*(пер. Хорошую батюшка проповедь сказал!)

Архимандрит Савва Мажуко