И даже бездна в двух шагах - лишь повод вновь открыть тетрадку

"Что я знаю о Ларисе Миллер? Знаю, что родилась она в Москве в 1940 году на Большой Полянке, жила в Кривоколенном переулке, который воспела в своих стихах. Её отец — литератор, погибший на войне, прекрасно знавший поэзию русского золотого века. Мать — известная журналистка, работавшая спецкором в журнале «Красноармеец» в военные и послевоенные годы, которая была лично знакома с Ахматовой, Маршаком, Светловым, А. Толстым, дарившими ей свои книги. Лариса Миллер выбрала себе в наставники поэтов века предшествующего. Её поэтическая родословная — Баратынский, Тютчев, Фет.
К стихам она пришла не сразу. В детстве чуть было не сделала актёрскую карьеру. В конце 40-х снимался фильм «Первоклассница», и Агния Барто, у которой Лариса с матерью часто бывали, посоветовала создателям картины пригласить девочку на главную роль. Но бабушка не отпустила: «Не дам калечить ребенку жизнь». В роли первоклассницы снялась Наташа Защипина, и Лариса Миллер каждый раз, когда смотрела этот фильм, заново переживала свою «трагедию» несбывшегося. После школы она поступила в ИНЯЗ, работала преподавателем английского языка. Есть у нее и еще одна профессия: с 1980 года она преподает музыкальную гимнастику по системе русской танцовщицы Л. Алексеевой. Желание танцевать, двигаться — это у неё с детства.

Еще студенткой Миллер поняла, что то, к чему она себя готовит — не главное в её жизни. Она мучила себя вопросом: «зачем живу?» Неужели она живёт только для того, чтобы закончить институт и преподавать английский язык? Это нужно для того, чтобы зарабатывать деньги, но ведь должно быть что-то ещё. Она, как Печорин, «чувствовала в себе силы необъятные», но никак не могла понять, на что их употребить. И только когда написала первые стихи, почувствовала, что это именно то, что она должна делать.
Она не могла не писать. Это была какая-то болезненная, почти физическая потребность. Сейчас ей даже странно вспоминать, как она жила тогда. Комната на Кропоткинской в коммуналке. На столе — кастрюля с супом, который муж Борис Альтшулер (известный ученый-физик, друг А. Сахарова) за неимением ничего другого ел на завтрак. Незастеленная постель, на которой лежала Лариса и пыталась что-то сочинять и записывать. Заходила соседка: «Ну нельзя же так, девочка! Хоть бы котлет нажарила и комнату убрала». Но она боялась потратить секунду драгоценного времени на что-то, кроме стихов. Без них мир терял свою таинственность и казался плоским и будничным.

В 1968 году родился первый сын. Свободного времени становилось все меньше, и Лариса буквально отвоевывала у жизни каждый час для стихов. Она выходила из дома в шесть утра и медленно шла по переулку в молочную, которая открывалась в семь, а до семи она была свободна. Этот предрассветный час был самым насыщенным и значительным временем жизни. Она шла, глядя на снующий вокруг фонарей снег, слушая голоса и шаги прохожих. И неизвестно откуда возникали стихи:

Ни горечь, ни восторг, ни гнев
И ни тепло прикосновений,
Лишь контуры домов, дерев,
Дорог, событий и явлений…

Она писала по нескольку стихов в день. Это была её панацея, её пир во время чумы.

А ты в пути, а ты в бегах,
Ты переносишь на ногах
Любую боль и лихорадку,
И даже бездна в двух шагах
Есть повод вновь открыть тетрадку.

* * *
Хоть кол на голове теши,
Все улыбаешься в тиши.
Тебе — жестокие уроки,
А ты — рифмованные строки.

В начале 60-х Лариса узнала, что при Союзе писателей открылась студия молодых литераторов, и стала её посещать. Попала в семинар к А. Тарковскому. Тот пришел в восторг от её стихов. Написал ей огромное письмо, которое она всю жизнь хранит как дорогую реликвию. Он называл ее «чудо» и «прелесть». «У Вас уже есть всё, — писал он в письме, — для того, чтобы задирать носик и не считаться ни с кем. Больше, чем в чьё-нибудь, я верю в Ваше будущее… Я уверен, что русская поэзия должна будет гордиться Вами; только, ради Бога, не опускайте рук! Я верю в Вас и знаю, что Ваше будущее — не только как поэтессы, но и как поэта у Вас в кармане, вместе с носовым платком. Еще год работы — и слава обеспечена…»

(Наталия Кравченко, Семь искусств, №7 • 28.07.2017)