Изгонять грехи — это всё равно, что ловить очень шуструю блоху

Понимаете, изгонять грехи — это всё равно, что ловить очень шуструю блоху, всё время уйдет на ловлю вот этих блох. {пропуск в записи?} Есть другая аналогия. Вот, вместо того, чтобы полоть тут, вырывая всё с корнем, начнем сверху косить, она еще пышнее пойдет. Значит, избавиться от грехов нельзя. Нечего тут даже и говорить, ясно, как день. Но! Можно <...> жить по-другому. Не изгоняя, но — стать другим. И тогда это само начнет отмирать. Оно не будет у тебя держаться. Ну как человек, который живет в любви к природе и к Богу, к людям, как у него будут появляться какие-то мелкие, ничтожные какие-то мыслишки, это не будет соответствовать, не будет присущей ему чертой. Не нужно будет... как говорит апостол [Иоанн], совершенная любовь изгоняет страх. Не то что мы изгоняем страх: не бойся, не бойся!.. Совершенная любовь изгоняет страх!
Конечно, многие из нас скажут, вот у нас настроение, и тут упадок, и тут слабость. Мы же все потом это же и пожинаем. А если настроиться на высокий уровень жизни, внутренне высокий, то страх будет вытесняться, отмирать, чахнуть в нас. Более того, это же единственный настоящий образ жизни, а всё остальное — это так, обезьянник. Ничего в этом нет ни ценного, ни привлекательного, просто сумасшедший дом, скопище душевных и телесных болезней, каких-то узлов. Всё это, конечно, безобразно, неэстетично. Может ли зависть быть эстетичной? Красивая зависть, красивое злорадство, красивая подлость... Этого не бывает!
<...>
Представим себе, что у человека есть несколько каких-то греховных свойств. Вместо того, чтобы преобразить свою жизнь, он себе запрещает и говорит: "Я не буду то, то и то". И держится — час не пью, два не пью, три не пью... а потом — рецидив и еще хуже бывает. Значит, дело совсем не в этих пустяках, хотя, может быть, иногда и надо в пожарном порядке пресекать. Но это — не решение вопроса. Важно перестроить всё на основе, конечно, красоты. Всё есть, потому что сказано: "Только верою во Иисуса Христа". Всё остальное — аберрация вокруг.

Как же относиться? А вот посмотри́те, как относился Франциск Ассизский, который казалось бы всё отверг, стал просто бродячим нищим, но он очень полюбил мир, потому что он его отверг. Он отверг его на одном уровне, но на высшем, духовном, он принял его так, как никто другой. Он любил природу, людей, животных, траву, воду так, как не любил ни один язычник по-настоящему. Потому что он совершил диалектический поворот, он отказался от мира для того, чтобы к миру вернуться на другом уровне для того, чтобы осветить его своей любовью и своей верой. И тогда они стали для него не боги, а братья. Брат Солнце — это совсем другое, это не Феб. <...> Христианский путь сам по себе уникален. Просто Франциск был истинным христианином. У таких людей мы просто учимся.
Что касается отказа от всего, я могу ограничиться вот такой формулой: от всего отказаться, чтобы всем обогатиться. Понять это можно только на практике. Вот примером такой практики, в частности, и является Франциск. Христос говорит: "Кто отказался ради Меня от матерей, отцов, домов, сестер, тот получит уже сегодня вдвое больше матерей...". У человека не может быть второй матери, так ведь? Если Он говорил, что вы полу́чите других матерей, то Он имел ввиду, что вы это же полу́чите, но совершенно в другом виде. Это не значит, что ты отказался от своей матери, ушел во имя Христа, а Он тебе там приготовил другую мать. Это абсурдно, нелепо. <...> Вы это же получаете вновь.
{пропуск в записи?}
<…> Перед нами два пути — либо принять мир в его падшем состоянии, в него погрузиться, это ведет к зоологическому состоянию, но полностью зверем нельзя стать, обязательно станешь каким-то ненормальным зверем. Человеку не дано ведь вернуться обратно в "зоопарк", он ведь вернется как-то извращенно. А второй путь — всё проклясть, от всего отказаться. Тогда спрашивается: зачем Бог вообще создал этот мир? Чтобы нас искушать? Сомнительная концепция и не соответствует Писанию. Сказано: "Вся премудростию сотворил еси". Если Бог своей Премудростью сотворил мир и красотой, то можно ли говорить, что Он создал его, чтобы нас искушать? Противоречие! Значит, только вот этот третий — царский путь.

Протоиерей Александр Мень
Домашняя беседа об апостоле Павле