А люди? Ну на что мне люди?

«Среди других талантов гений выделяется тем, что не считается с вкусами эпохи, лицом и грудью идет против них, круша установленные каноны, - пишет петербургский критик Андрей Арьев. - Георгий Иванов, может быть, единственный в русской литературе поэт, ставший великим, с вкусами своих современников не разойдясь. Вкус для него - это синоним совести, ее неугомонный и неумолимый заместитель».

Он был непреклонен в своей ненависти к большевизму. И даже восторг по поводу победы советских войск в сорок пятом не коснулся его.

Я за войну, за интервенцию,
Я за царя, хоть мертвеца.
Российскую интеллигенцию
Я презираю до конца.

=

Над облаками и веками
Бессмертной музыки хвала -
Россия русскими руками
Себя спасла и мир спасла.
Сияет солнце, вьется знамя,
И те же вещие слова:
"Ребята, не Москва ль за нами?"
Нет, много больше, чем Москва!

Это стихотворение «На взятие Берлина...» - при жизни Иванова нигде не напечатанное. Еще в пятнадцатом году он писал:

Не силы темные, глухие
Даруют первенство в бою:
Телохранители святые
Твой направляют шаг, Россия,
И укрепляют мощь твою!

=

А люди? Ну на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она, природа -
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья:
Страх бедности, любви мученья,
Искусства сладкий леденец,
Самоубийство, наконец.

=

Перед тем как умереть,
Надо же глаза закрыть.
Перед тем, как замолчать,
Надо же поговорить.