«Фихте считает писателя пророком или, как он предпочитает выражаться, священником, раскрывающим во все века людям смысл божественного: писатели - это непрекращающееся жречество, из века в век поучающее всех людей, что Бог неизменно присутствует в их жизни; что всё «внешнее», всё, что мы можем видеть в мире, представляет лишь обличие «божественной идеи мира», одеяние того, что «лежит в основе всей видимости». Истинному писателю, таким образом, всегда присуща известная, признаваемая или не признаваемая миром святость: он - свет мира, мировой пастырь; он руководит людьми, подобно священному огненному столбу, в их объятом мраком странствии по пустыне времени.
Фихте с неукоснительной настойчивостью различает истинного писателя, называемого нами здесь писателем-героем, от многочисленной толпы фальшивых, лишённых героизма писателей. Всякий, кто не живёт всецело божественной идеей, воплощённой в мире, или, проникаясь только отчасти, не стремится, как к единственному благу, проникнуться ею всецело, всякий такой человек, - пусть он живёт чем угодно другим, в величайшем блеске и благополучии, - не писатель; это, как выражается Фихте, - жалкий кропатель (Stumper), или, в лучшем случае, если он принадлежит к классу писателей, занимающихся прозаическими предметами, его можно признать за чернорабочего, подающего извёстку каменщику. Фихте такого писателя называет иногда даже «небытием» и вообще относится к нему без всякого снисхождения, не выражает ни малейшего желания, чтобы он продолжал благоденствовать среди нас. Так Фихте понимал писателя (учёного), и он в иной лишь форме высказывает совершенно то же, что и мы понимаем здесь под писателем. С этой точки зрения я нахожу, что из всех писателей за последние сто лет резко выделяется соотечественник Фихте - Гёте. Этому человеку дано было странным образом то, что мы можем назвать жизнью в соответствии с божественной идеей мира, - проникновение во внутреннюю божественную тайну; и странно, в его книгах мир ещё раз является изображённым как божественный мир, как создание и храм Бога, весь озарённый не резким и нечистым огненным полымем, как у Магомета, а мягким небесным сиянием».
Томас Карлейль
Герои, почитание героев и героическое в истории / Теперь и прежде
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Оставить комментарий