Познав дно собственной души,
узнать и небо поспеши.
узнать и небо поспеши.
Когда люди делают вид, что Истина недостижима или что она вообще не существует, они врут себе. Истина — не сокрыта, она доступна каждому, кто по-настоящему её возжелает. Ложь нужна людям, чтобы скрыть от себя своё нежелание Истины.
Мышление на самом деле одно (в человеческом понимании — ничьё), и ты либо приобщаешься к нему, либо нет. Мышление ничьё, а то, что чьё-то — не мышление. Мышление принадлежит Богу: оно у Бога, к Богу и, вероятно, Бог в нас — Бог-Слово.
Кто верит во Христа и силу Христову, кто знает, что по-настоящему злы очень немногие люди, тот понимает: средний, т.е. ещё не добрый и не злой человек попадает в злые только потому, что злые активничают, а добрые — пассивничают. Ибо встреча с Истиной, со Христом, неизбежно преображает человека — «вербует» его, кроме редких случаев упорного богопротивления, которые единичны (и которые следует оставлять Богу).
Мы все — дураки, потому считающие себя умными — дураки в квадрате. Дурак же, понявший, что он — дурак, уже дурак лишь наполовину, ибо вторая его половина встала на путь ума. Путь ума — это путь не знания, а незнания, бесконечное взыскание ума.
Не знакомые с истиной люди делятся на два типа: одни жаждут истины и рано или поздно приходят к ней, другие, чувствуя свою неспособность к этому, превращаются в гонителей истины. Так было во все времена. Надо влюбиться в истину больше, чем в себя — тогда она может ответить взаимностью.
Мысль — не точка, а многоточие... Она приглашает к диалогу, втягивает в процесс, в динамику. Мысль не заканчивает, а зачинает личное движение. Подлинная мысль — зачинает жизнь, зачинает мысль как жизнь.
Подлинная мысль — это всегда открытое окно, воздух. Кто закрывает окна (свои или чужие), тот хочет лишить (себя или другого/других) способности мыслить.
Подлинная мысль — это всегда открытое окно, воздух. Кто закрывает окна (свои или чужие), тот хочет лишить (себя или другого/других) способности мыслить.
Бог выходит навстречу первым и приходит к человеку раньше, чем человек приходит к себе. Бог ближе к нам, чем мы сами к себе.
Ахиллес никогда не догонит черепаху — если это понять по-настоящему, откроется величие русской мысли.
Кто не знает цены поэтическому слову, не поймёт и принесённую поэтом весть. Одно без другого — немыслимо.
