Как пчела собирает мед, собирать благодарность

Слово, произнесенное на литургии в день памяти святого Александра Невского, 12 сентября 1972 г., в храме святителя Николая, что в Хамовниках, (Москва)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Бывают в жизни моменты, мгновения, когда в сердце вдруг загорится благодарность, и если бы мы умели благодарность хранить, то постепенно, изо дня в день, от случая к случаю, она могла бы вырасти в большую, глубокую христианскую радость. Но мы свою благодарность и радость не умеем уберечь от холода жизни, от боли и от вещей гораздо менее достойных, чем страдание: от раздражения, от горечи и, наконец, просто от забывчивости. И получается, что в нашей памяти остается очень много горького и больного, а радость блеснет и потухнет...

С этим нам надо бороться изо всех сил, потому что плод жизни, в конечном итоге, радость и благодарность; но благодарность, которая в свою очередь должна принести плод. Для этого надо уметь жить внимательно. Мы столько вещей в жизни принимаем, как должное: естественно иметь здоровое, крепкое тело, естественно, чтобы жизнь текла и приносила свои радости... Это не естественно, это сплошное чудо, возобновляющееся из часа в час. Это так хорошо знают, например, люди, которые долго болеют, и для кого какие-то моменты, какие-то проблески кажутся небывалым чудом: вдруг отпустила боль; вдруг отошла бессонница; вдруг движения, казалось бы, навсегда заказанные, стали возможными... И воспринимаешь это, как чудо, и благодаришь, и умиляешься. А потом забываешь. И забываешь чаще всего не потому, что вновь возвращается скорбь или боль или страдание, а потому что к хорошему привыкаешь.

И потому Христос краеугольным камнем нашего вступления в Царствие Божие ставит нищету. Не вещественную нищету,— можно быть вещественно очень бедным и все равно не быть нищим духом. Нищета духовная заключается в том, чтобы осознать, что ничего у нас нет своего, ничего нет такого, что мы могли бы присвоить, назвать своим. Тело — от Бога нам дано, с его здоровьем или его болезнью. Чувства? Иногда хотелось бы сердцем отозваться на человеческую радость или горе, а сердце наше лежит в груди, словно камень: не возбудишь, не проснется оно. Ум? Хотелось бы найти добрую мысль, которой утешить, поддержать человека в нужде — и ни одна мысль не приходит; пустыня и холод... И все так — и с друзьями, и с обстоятельствами жизни. Нет у нас ничего, что зависело бы от нас, что мы могли бы удержать или отказаться отдать. Богу отдадим душу, земле — тело; обстоятельства жизни нас могут или одарить или обеднить до конца.

И если бы все ограничивалось этим, была бы только тоска и грусть, и печаль, и чувство неуверенности. Но это не все, потому что хотя ничто нам в собственность не принадлежит — мы так богаты. Мы богаты жизнью, которая нам дана в подарок, богаты телом, душой, дружбами, родными... — столько у нас всего есть; и все это — знак любви Божией и человеческой. Если мы могли бы что-либо присвоить, назвать своим до конца, так, чтобы оно не зависело ни от Бога, ни от людей, мы вошли бы не в Царство радости и жизни, а в какое-то жуткое царство, где больше не осталось любви. Все, что мое, было бы тогда отнято от чуда, что Бог мне дал непосредственно или через человека, человеческой любовью. И поэтому нищенство духовное и есть первая печать Царства Божия, то есть Царства Любви. Если только мы осознаем, что ничто из того, что мы называем своим, нам не принадлежит, и одновременно поймем, что это нам ДАНО Богом и людьми,— вокруг нас начинает водворяться Божие Царство. Наш сосед, наш ближний — уже не чужой; он — вестник от Бога, он может одарить нас добрым словом, улыбкой, куском хлеба, кровом, поддержать рукой или поддержать духом своим. Если мы были бы действительно внимательны к тому, что происходит в жизни, мы из всего могли бы собрать, как пчела собирает мед, благодарность. Благодарность за каждое движение, за дыхание свободное, за небо открытое, за все человеческие отношения... И тогда жизнь делалась бы все богаче и богаче, по мере того, как мы будто беднели бы все больше и больше. Потому что когда у человека больше ничего нет, и он осознает, что все в жизни — милость и любовь, он уже вошел в Царство Божие.

Плод жизни — благодарность, но благодарность сама должна принести плод. В одном западном произведении, в лютеранском катехизисе, первая часть посвящена Богу; а вторая часть, посвященная человеку, вся собрана под заглавием "О благодарности". И автор объясняет, почему: если ты понял, Кто — Бог, если ты понял, кто твой ближний, тогда из одной радости и благодарности можно жить; можно жить целесообразно, жертвенно, крестно,— и жить вместе с тем жизнью воскресения и будущего века уже теперь. Благодарность — и только она — может побудить нас к предельному подвигу любви по отношению к Богу, по отношению к людям. Чувство долга, обязательств, может, не найдет в себе силы, чтобы совершить последний подвиг жизни, жертвы и любви. Но благодарность — найдет.

И вот сегодня мы все благодарили Господа о том, что Он нас здесь собрал на праздник святого Александра Невского — одного из самых светлых, живых, мужественных святых Русской земли. Он жил в гуще жизни, он никуда не уходил от нее, но он сумел, как государственный деятель, как человек, любить творческой и жертвенной любовью. Он умел, когда нужно, подставить свое тело там, где оно могло быть ранено и убито, чтобы заслонить собой Землю Русскую от нашествий, он умел пойти на предельное унижение, когда ходил молить о Земле Русской в Орду; он умел творчески, внимательно, с громадной простотой любить русский свой народ, защищая, вразумляя, просвещая всех. Какой это нам пример; и какая радость, что из нашего народа и из нашей земли вырос такой цвет святости, целомудрия, красоты, мужества, любви...

Мы благодарны? Хорошо! Тогда давайте возблагодарим Бога не словами, а тем, что вчитаемся, вдумаемся в личность Александра Невского. Никто из нас не находится на таком высоком посту, как он; но нет человека, который в какой-то момент жизни не мог бы другого заслонить телом от удара, не мог бы посетить его — больного, поддержать — голодного, приютить — бездомного. Нет среди нас человека, который на каждом шагу не встречает людей изголодавшихся по доброму слову, по приветливому ласковому слову, и по слову твердому, которое строит душу и строит жизнь. Мы все можем пойти на предельное унижение для того, чтобы вызволить из горя другого человека; мы можем многое сделать наподобие святого Александра.

Будем молиться ему, будем его спрашивать, как в нашей простой жизни, которой, вероятно, мир и не заметит, но которую Бог видит и любит и хранит и бережет,— как в нашей такой жизни осуществить, подобно ему, заповедь любви, творческой, умной, жертвенной, радостной, благодарной любви. И если так мы начнем чтить святых — не словами, не пением церковным только, но самой жизнью, тогда вокруг нас, действительно, как церковные книги говорят, пустыня процветет, Царство Божие придет. Люди не будут говорить: где искать Бога? — они оглянутся и скажут: здесь, среди нас — христиане; в их среде — Царство Божие; в их лицах и в глазах — сияние вечной жизни; в их сердцах — любовь: с нами Бог!.. И тогда можно будет жить.

Аминь.