Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Безкультурность, бескультурность и внекультурность — тоже разновидности культуры. Человек — это культурное животное, способное изменять, развивать свою природу культурными актами. Развивать в любую сторону — не обязательно полезную для себя. Именно поэтому другость другого в человеках несравнимо больше разнится, чем у животных — человек посредством культуры изменяет свою природу. Каждый индивид — своя культура.
Именно посреди ада есть великая нужда в победе над ним, т.е. в Боге.
Принципы — палка, которой маленькие люди избивают больших.
Пока человек не знает Христа, ему не с чем сравнивать — всё внутри у него заполнено самостью и её движениями, потому он измышления своей самости о Христе может считать по гордости самим Христом. Исполнение заповедей помогает слепому до встречи со Христом видеть свою немощь и научает смирению — самость этим загоняется в свой угол и ждёт спасения от греха слепоты духовной. Спасает только Христос, Встреча со Христом, а всё, что до этого — лишь приготовление к этой Встрече.
Всё настоящее — действует. Дары у каждого свои, и люди действуют, исходя из даров. А ряженые — имитируют действие, чтобы скрыть свою ненастоящесть. Ряженые всегда намереваются торчать напоказ.
Притча, как и сказка — это поэзия жизни. Притча повествует иносказательно о поэтическом, сокрытом в вещах мира, а поэтическое — это суть единое мира.
Свет! Солнце! Душа-дюймовочка не хочет в подземелье кротов — а нас именно туда влекут, в ад без Солнца Правды.
Человеческие глупость, злоба и подлость любят рядиться в одежды мировоззрений, но опытный глаз сразу видит их наготу — отсутствие мысли.
Красивые этикетки, наклеенные на некрасивые поступки, не могут изменить суть. Называть уродство красотой может либо глупец, либо подлец, либо безумец.
В человеке остаётся действующим только то, что в нём работает, чем он пользуется в своей жизни, что в нём актуализировано. Не действующее — т.е. ненужное — отваливается: хвост это, совесть или душа в данном случае неважно (принцип экономии энергии срабатывает).
Задача понимания и интерпретации, комментирования и объяснения трудных мест хайдеггеровского наследия оказывается под вопросом, ибо Хайдеггер недвусмысленно дал понять, что писал свои тексты не для «понимания», если иметь в виду некий способ познания мысли, содержащейся в тексте. И все-таки он надеялся, что лет через 200 его поймут. Наверное он считал, что это произойдет не потому, что появятся...
Рецепция Хайдеггера в сегодняшней России отличается тем, что она обращает внимание на «перформативность» высказываний Хайдеггера, на близость его к Ницше, противопоставившему рефлексии интенсивность, которую он определил как «волю к власти». Поэтому вряд ли было бы правильным читать его произведения в соответствии с традицией понимания философии как моральной проповеди. Хайдеггер не был склонен к морализаторству...