Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Цель — то, что делает меня в процессе достижения целым. Лжецель только обещает исцелить, но не имеет реального обеспечения своим обещаниям.
Человек всегда на границе своих возможностей — если движется вперёд, а не стоит на месте, иначе движения не будет. Поэзия — это всегда за пределами, иначе она не может осуществляться. Бог, кстати, тоже именно так обретается. Бог приходит, когда ты себя исчерпал, приходит восполнить тебя. Когда же человек не доходит до своих пределов, Бог ему ещё не нужен.
Ложное «мы», в которое я верю, создаёт моё ложное «я».
Кто мыслит, только опираясь на авторитеты, тот не мыслит вообще. Пристрастие к авторитетам — это вместомышление.
Любить ближнего — это значит быть пространством его становления в Боге.
Быть с Богом — это быть пространством становления в Боге другого.
Посадив у реки черенок,
ты успеешь о нём позабыть.
Но однажды услышишь, как Бог
просит жажду его утолить.
Сребролюбцы — иуды по природе вещей.
Зрелость проверяется любовью. Это и есть Страшный Суд. Зрелая личность — любит: потому что имеет в себе любовь.
В смирение не надо рядиться, потому что в смирение человека одевает Бог. Кто обрёл истину, в том будет и нужная форма — смирение. Смирение — одежда истины. А кто самочинно рядится в одежды смирения, чтобы казаться смиренным, тот и выглядит неприглядно, и затрудняет себе восхождение к Богу.
Злодей злодея видит в каждом, а добродетельный — добродетельного.
...Седина становится лейтмотивом,
по аллеям в Новом Ерусалиме
старые деревья - вишни и сливы
шествуют куда-то в утреннем дыме,
это призраки или не знаю, кто там,
как на смерть, по-праздничному одеты,
их наверно тоже возьмет в работу
этот странный парень из Назарета,
что меняет мертвое на живое,
что дает нам хлеб и вино без денег.
Вот умру и узнаю, Господи, кто я,
столяр или плотник, или
просто бездельник.
Тот бесшабашный парень, Артамонов,
теперь бы он поехал на Донбасс,
но он из тех, чья мать не дождалась,
из тех бойцов, что до эпохи дронов
ушли в закат. А мать его жила
потом одна, и новые соседи
спилили яблоню, посаженную сыном
у дома, рядом с самодельным тыном,
и мама в одночасье умерла,
и не случилось ничего на свете
такого, что меняет ход вещей...