Лу Саломе с Райнером
Лариса Гармаш
Одиночество личности среди индивидуальностей очень схоже с одиночеством в толпе. Индивидуальность живёт вне огня жизни, вне Купины, а личность живёт только Купиной.
Кто выбрал неподлинность как своё бытие, тот выбрал некрасоту небытия, т.е. некрасоту и небытие.
Зрелая личность ЛЮБИТ то, что любит зрелая личность. А незрелая любит то, что любит незрелая личность. В этом их отличие.
Зрячие — видят, а злые — ненавидят.
Самое страшное, когда человек становится лишним предметом (мало того, что предметом, так ещё и лишним), когда не находит себе места в самом буквальном смысле слова. Порой достаточно пяди земли в чужом сердце, чтобы человек устоял, не погиб, даже если в материальном мире места для него больше нет. Но если нет и сердца, готового стать пристанищем для души, тогда она считай погибла. Именно это случилось с Цветаевой.
Не всякий христианин знает про себя, что он христианин, но всякого христианина знает Христос.
Истина может противоречить очевидности. И чем дальше вглубь постмодерна, тем больше очевидность расходится с истиной.
Но у истины есть потрясающее свойство — выходить навстречу своему соискателю. Возможно, что именно это свойство истины и позволяет её безошибочно находить, когда жажда истины неложна.
Но у истины есть потрясающее свойство — выходить навстречу своему соискателю. Возможно, что именно это свойство истины и позволяет её безошибочно находить, когда жажда истины неложна.
Любовь — единственный надёжный дом.
Любовь — это не я, не моё. Любовь — это Божье и для Бога: в себе ли, в другом ли. Любовь всегда течёт от Бога к Богу, она всегда в Боге, и человек делается посланником Бога, когда впускает в себя эту благодатную реку, не препятствуя ей течь в согласии с волей Всевышнего, не навязывая ей своей маленькой корыстной воли.
Контекст важнее текста, потому что один и тот же текст в разных контекстах означает разное и, порой, противоположное. Один и тот же текст в одном случае может быть — истиной, а в другом контексте — ложью.
