С людьми одиночества больше, чем в одиночестве.
Что я должен другому? С одной стороны — никто никому ничего не должен. Однако с другой — звание человека меня обязывает и приглашает, призывает к соответствующему мышлению и действию (это и есть человек — определенный функционал), и вопрос в том, беру я на себя эту роль или нет, принимаю на себя право и возможность быть человеком или отказываюсь. И если принимаю, то из этого следует, что я должна другому человека. Причём в себе и в нём (они всегда сопряжены). Иначе невозможно быть человеком.
Сначала возникает в нас вопрос, вопрошание, потом неизбежно следует ответ. Подлинное вопрошание беременно ответом. А ответ без вопрошания не дает ничего кроме надмевания и мнения о своем знании, с которым так яростно боролся ещё Сократ.
Хранить память — не значит хранить пепел. Хранить память — это поддерживать огонь.
Мышление — это приобщение к Одной Большой Мысли сразу обо всём.
У человека молчание — своё, а не говорение. Разница между авторами — в принимающем молчании, а всё, что подлинно в говорении — от Бога, а не от человека.
Вдох делаю и расширяюсь —
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
Благословлять — это одаривать человека Целым человеком (Христом). Это не эмоции и жесты, а структурирование — сила и действие.
Вечное другого надо встречать вечным в себе, чтобы не согрешить против вечности в себе и в другом.
Кислород (поэзия, истина, Бог) — это внеярлыковая зона. Нельзя одновременно кровить сердцем и клеить ярлык, а за ближнего надо кровить сердцем.
