Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Для беседы надо входить на территорию размышляющего, а не сидеть на своей. На своей понимаешь только себя. Как входить на территорию другого? Снимая свои дорожные сапоги, как минимум. Смотреть глазами другого — искусство, которым владеют только свободные.
Тот, кто личную корысть ставит выше общей пользы, оказывается не только преступником и предателем, но и проигравшим.
Близкие люди — это люди, между которым возникает Бог.
Главное в каждом человеке то, что можно в нём любить. И это то в нём, что Христово.
«Человек звучит гордо», — утверждал ХХ век, но надломился. Должен так звучать, по крайней мере — казалось некоторое время. Но ХХI век смеётся в лицо прошлому: «Гордо звучит лишь кошелёк, и то не всякий, а только правильный».
Поэзия - это Мир в мире, Дом в доме и сердце в Сердце. А вера открывает Сердце в сердце...
Предназначение записано внутри каждого человека песней его сердца.
Непонимание непониманию — рознь. Можно что-то не понимать, а можно не хотеть понимать — это надо различать и в себе, и в другом.
Тот, кто не хочет понимать, совершенно глух к аргументам. Даже самым убедительным. Он искренне их не понимает, но именно потому, что не настроен понимать.
Ложное МЫ создаёт ложное Я — это базовый алгоритм искривляющих сознание технологий. Почему ложное МЫ так сильно? Потому что неложного МЫ не слышно, оно пассивно.
Подлинное МЫ — не конструкт, а форма жизни.
Человек отличается от животных не только возможностью и способностью стать богом, но и возможностью, способностью перестать быть человеком.
Народы Земли,
вы, лучами неведомых созвездий
опутанные, словно пряжей,
вы шьете и вновь распарываете,
в смешении языков,
словно в улье, всласть жалите,
чтобы и вас ужалили.
Народы Земли,
не разрушайте Вселенную слов,
не рассекайте ножами ненависти
звук, рожденный вместе с дыханием...
Кто
придет с земли
луну потрогать
или
другой небесный минерал в цвету
выстрелом
воспоминания
он высоко подпрыгнет
от взрывчатого томления
ибо
из раскрашенной земной ночи
окрылены его молитвы
из дневных уничтожений
ища дороги глазами внутрь...
Так я бежала из слова:
Кусок ночи,
разглаженный руками,
всего лишь весы,
чтобы взвешивать бегство.
Это звездное время
поникло в прах,
где следы остались.
Теперь поздно.
Легкость ушла из меня,
как и тяжесть...
…Ты сеешь себя
с каждым зерном секунды
в ниву отчаянья.
Из мертвых восстанья
твоих невидимых весен
окунуты в слезы.
Небо полюбило о тебя
разбиваться.
Ты стоишь в благодати.
Простите сёстры мои
я взяла ваше молчанье в своё сердце
там живет оно и страждет
жемчугом вашего страдания
сердце бьётся
так громко больно и резко
скачет львица на волнах океана
львица-боль
её слёзы давно уже морю отданы
В разгаре бегства
Какое откровение
Дорогой -
Закутавшись
В платок ветров
Ноги в молитве песка
Который никогда не может сказать «аминь»
Потому что ему нужно
С плавника на крыло
И дальше -
Больной мотылек
скоро узнает вновь о море
этот камень
с инициалами мухи
в руки мне дался
Преображение мира -
Вот моя родина
О ты плачущее сердце мира!
Двойное семя
из жизни и смерти.
Тобою ли найден Б-г,
семя любви.
Затаено ли ты в сироте,
который на перила жизни,
тяжело опираясь, идет?
Живешь ли ты в нем, там,
где убежище звезды?
О ты плачущее сердце мира!
И ты вознесешься,
когда исполнится срок.
Ибо дома нельзя оставаться томлению,
строящему мосты
от звезды к звезде!
"Страшные переживания, которые привели меня как человека на край смерти и сумасшествия, выучили меня писать. Если бы я не умела писать, я не выжила бы" - такое признание мы находим в письме Нелли Закс к молодой исследовательнице ее творчества. Пришел 1933 год, как исполнение самых страшных снов. Отец Нелли Закс к этому времени умер, она осталась с престарелой матерью, и две беспомощные женщины не изыскали возможностей уехать из Германии...