Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Человек — не фабрика по производству добрых дел, к нему нельзя относиться утилитарно. Человек — не средство для получения того или иного добра, он сам — цель.
«Из какого сора» растут не только стихи, но и люди... Растут и вырастают.
Растёт в нас Бог, и мы растём Им и в Него — из своего ветхого «сора», из «сора» обыденности и «мёртвой жизни» автоматизмов. Постчеловек развернётся и будет расти в обратном направлении — в сор, потому и перестанет быть человеком. Человек — это тот, кто растёт «из сора» в Поэзию.
Русская философия мне напоминает черепаху Зенона, которая впереди Ахиллеса западной философии только потому, что ищет не дробное знание, а целое — т. е. Сердце.
Мы находим доказательства тому, что хотим доказать.
Бог скрывается от тех, кто хочет скрыться от Него. Настоящие слова тоже как бы скрываются от ненастоящих, неживых сердцем людей. Неживые люди не понимают живые слова, ибо перевирают их в своём уме.
Юродивого можно назвать человеком, сбросившим с себя ярмо толпы (как раз в этом смысле: толпой идут в ад). Но в юродивом остаётся общее с другими людьми, которое в Боге (то, что имеет в виду Златоуст, когда говорит, что народ — это святые, а не толпа людей).
Здравомыслие — это совесть, а не интеллект. Движение к здравомыслию — это путь очищения совести.
Не желай иметь, а желай быть достойным того, чтобы иметь,
и дано будет.
Единственный способ светить другим — светиться навстречу Свету.
Человечность — это божественное в нас, а не человеческое. Это Христос в нас.
Когда я родилась, то была так слаба, что родные поспешили с крестинами, несмотря на январский мороз. - Если она умрет, то где окажется? – Охала бабушка. Действительно, где?.. Лишь для крещеных младенцев, в случае их смерти, открываются Райские врата.
После таинства святого Крещения я удивительным образом окрепла и похорошела, но сейчас речь пойдет не об этом. Крестивший меня батюшка очень удивил и озадачил всех моих родных, когда вопреки их ожиданиям, дал мне имя не Светланы, как было решено, а Софии...
Ты стучишься в души моей бедную клеть.
То ли ветер шумит?.. То ли - птицы на крыше?..
Ах, успеть бы расслышать! Расслышать успеть!
Ты стучишь… Только я, как и прежде не слышу.
Я иду по бульвару, под ливнем огней,
Замирая от каждого встречного звука.
Это Ты?! У души бесприютной моей?
Или кто-то другой под личиною друга?
Словно в мареве снежном мелькают года.
А над ним – тихий отблеск Предвечного Света.
Я боюсь, что теряю Тебя навсегда.
Я боюсь, что оставлю Тебя без ответа...
«Любовь — это не я, не моё. Любовь — это Божье и для Бога: в себе ли, в другом ли. Любовь всегда течёт от Бога к Богу, она всегда в Боге, и человек делается посланником Бога, когда впускает в себя эту благодатную реку, не препятствуя ей течь в согласии с волей Всевышнего, не навязывая ей своей маленькой корыстной воли»
(Светлана Коппел-Ковтун «Ангелы есть»)
В пушистых ресницах запутались звезды.
Волшебные сны возвращаются вспять.
Окликнуть? Вернуть? Приголубить? Обнять?
О, сердце! Ты знаешь: ведь это так просто!
Но сердце молчит, и ответить не хочет.
Пью чашу забвенья – целебный бальзам…
Устало от прошлого прячу глаза…
А сказка ушла… В глубину междустрочий…
Посвящается крылатым героям повести
Светланы Коппел-Ковтун «Макаровы крылья»
Сквозь густой снегопад
Все глядишь в никуда отрешенно…
Белоснежные звезды
Ложатся на пряди волос.
Очарованный сном,
Ты укрыться забыл капюшоном.
Только сон твой растаял…
Что виделось в нем, - не сбылось.
Я – другая! Не та,
Что приснилась средь снега когда-то...
Ты создан для неба, я понимаю –
не для меня…
(Светлана Коппел-Ковтун
«Макаровы крылья»)
- Впусти меня в сердце! Возьми в свои дали!
Как ветром, любовью тебя обнимая,
Сквозь долгую ночь пролечу до рассвета!
С тобой неразлучною стать я сумею!
- Ты жаждешь полета, Прекрасная Фея?!
Но крылья – нежны, словно ландыши в мае!
А Дали мои – в багряницы одеты…
Там ангелы верных - огнем испытали…
Зло обратилось во благо, и «пустыня процвела, как лилия». В мою жизнь вошел Герка. Обычный парень из соседней школы. Мы с ним как-то встречались на шахматной олимпиаде. Но я его забыла… И не сразу вспомнила при встрече. Ничем особенным он не выделялся. Авторитет не зарабатывал. Шумных историй вокруг себя не создавал. Внешне его трудно было описать. Если одним словом, то – неяркий...
Лютый зверь – нелюбовь,
Все крадешься по следу за мною!
Ты, как прежде, – охотник,
А я – вожделенный трофей.
Оглянуться боюсь,
Только чувствую холод спиною.
И, шаги ускоряя,
Спасаюсь от пасти твоей.
Что победа близка,
Ты уверен! Смеешься глазами.
Разве можно укрыться?...
Стихи – это дивные слезы!
Кровавые слезы из сердца!
Цветут, как эдемские розы,
Средь снега и льда. Обогреться
Им в мире едва ли возможно.
Свирепы ветра и морозы!
Терзают и ранят безбожно…
Но все же – цветут! Среди хлада!
Цветут на снегу бестревожно.
Пусть лед лепесточки им склеил,
У них не отнять аромата!
И жертвенной кровью алея,
Пощады не просят у ада…