Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Надо помнить не только что «спасаемся верой, а не делами», но и то, что «вера без дел мертва». Не надо делать мысль плоской, она имеет объём. И надо вмещать целое, а не фрагмент. Любой фрагмент можно выхватить и носиться с ним как с целым — это губительный путь. Только целостный подход даёт истинный плод, потому что вне Христа целостность недостижима.
Умозрение — это особый тип мышления, когда мысль видят. Мышление такого типа проживает мысль как образ, т.е. это не привычное всем рациональное мышление, а нечто совершено иное, в некотором смысле — противоположное (цельное, как зерно).
Камертон не надо путать с оркестром.
Истина - это и есть искомая всеми радость. Блаженство! Из равнодушия к истине ничего по-настоящему радостного не вырастает.
Бог выходит навстречу первым и приходит к человеку раньше, чем человек приходит к себе. Бог ближе к нам, чем мы сами к себе.
Мышление требует скромности.
Стоит абсолютизировать любую относительную истину, как она тут же превращается в ложную идею.
Поэтический ответ всегда единственный. Он не приходит повторно без реального вопрошания, а реальное, бытийное, вопрошание всегда единично, ибо исчезает после получения ответа. Хула на Духа Святого — это игнорирование, попрание поэтического ответа, когда тебе дано знать, но ты игнорируешь это знание и действуешь по-своему ветхому разумению.
Важно не путать чистоту абсолютную и чистоту момента. В моменте постижения истины быть чистым легко, потому что истина захватывает целиком. В любви нет страха именно поэтому. Абсолютная чистота даже святым недоступна, а относительная — доступна каждому человеку, если он сумеет полюбить истину и удерживаться в этой любви какое-то время. Святые — это не безгрешные люди, а умеющие удерживать себя в любви к истине длительное время, настолько длительное, что почти всегда.
Быть настоящим — это любить настоящее. Быть ненастоящим — любить ненастоящее.
На КПП у входа в Вифлеем
Волхвов рабат опрашивал,
меж тем:
Национальность?
Возраст?
Цель визита?
Чей Крым ?
Кем море Мертвое убито?
Но пыльные и вечные
как львы,
В ответ кивали
радостно волхвы,
И служащий,
инструкции нарушив,
Их пропустил
Он слова не сказал.
Мне мальчик протянул орешек грецкий.
Смотри, с тех пор ладони в позолоте!
Стояли мы на площади в Донецке.
- А где же мама с папой?
- На работе.
- Так нынче праздник - Рождество Христово…
Я вдруг осекся
в эту ночь святую
И трёх волхвов увидел из Ростова,
Везущих в бочке воду питьевую.
- Отец мой продолжает дело Корсы,
Сказал пацан, -
нам с Вами по дороге.
Мы шли к роддому по проспекту Щорса,
Где на дежурство
вышла мать Сереги.
Отольются кошке
мышкины слезки.
Отпадут от знамени
две полоски.
Тридцать лет
и три года
Текли
напрасно?
Флаг вернется красным,
Вернется красным.
Чтобы не было людям
темно и плохо,
Как пойдёт с ним по Мойке
Христос из Блока...
Первый снег поженился с последней травой.
Превратился Серебряный век в Цифровой.
И бумажной водой об корыто звеня,
Я стираю носки, чтоб не стёрли меня.
Из детей получаются вдруг старики.
Всех в метро обязали носить парики.
С нами делят айфоны судьбу и кровать.
Без смирительной маски еды не видать.
И чернильным ножом полоснув пост-модерн,
Я рифмую слова без затей.
Мне на шею кидается век-моргенштерн,
Но не морг я по крови своей.
Д.С.
Ты из клетки для птиц утекала водой.
И служил тебе верно твой волк молодой,
И писал тебе письма поэт,
И молитву у ног твоих пели цветы,
Открывая бутонов намокшие рты
Двадцать пять поразительных лет.
Летний Бог, чья любовь
весела и редка,
Из дождя для тебя оленёнка соткал,
Чтоб исполнить июльскую вязь.
Не коснулись оленя ни волк, ни змея,
И придирчивых птиц золотая семья
Даже гимн исполняла для вас...
Январское солнце - хороший сварщик.
Зима отважно играет в ящик.
Буду холодом греться.
Стерты заслуги.
Носки постираны.
Это занятие лаской с тиграми.
И верни мне, пожалуйста, сердце.
Молчание веселей воя.
Свобода-беда.
А победа-воля.
Начало берется с конца.
Вместо "люблю"
ставлю прочерк,
Чтоб поступков почерк
Не поблек на странице
лица...
Иоганн
Себастьян
Снег
Ты на Землю?
Так Бог с ней.
Рождество
раздает свет,
Как вай-фай,
Как святой клей.
Вот Иосиф.
Земли ось
Чуть скрепит.
И поэт весь
Пропускает
себя сквозь
Этой зимней
Любви взвесь...
Луна нелепо в тучу одета.
Пахнет в лесу пилой.
Брошенная собака доела лето
И стала злой.
Как старый Онегин, забытый Татьяной,
В пятнах былых свиданий,
Сентябрь явился заплаканный, пьяный,
С яблоками в чемодане...
А я возле уличного фонарика
Стою и душу держу в руках.
Жалко мне Онегина, жалко Шарика,
Жалко Антоновку в синяках.
Поэты - пестрые сироты
Стучаться в райские ворота.
Стоят на каблучках...
Век наступил на те же грабли.
Купил дождя глазные капли.
Пришла Луна в очках
И говорит: "А может хватит?
Ночь на тебя тут бочку катит,
Не воду ж пить с лица!
Театр поэтов - ты ведь просто
Придумал в рюмочной для тоста,
Для красного словца?..
И солнце льётся с небес, как вино со скатерти,
И смотрят с икон крылатые праотцы.
Я пью тебя, время, как белые соки матери пьют,
Вчера рождённые близнецы.
Клеит осень великое слово к слову,
И колышутся облаков голубые мхи.
Там Сергей Есенин целует в глаза корову,
И в ответ корова читает ему стихи.
Пахнет земля любовью как хлеб горелый.
В небе, открытом целым семи ветрам -
Поэт в обнимку с коровою черно-белой,
И Бог, Россию несущий к иным мирам.