Есть информация, которая как мусор засоряет мозги своей бесполезностью. Приняв в себя ненужное, человек отнимает место в голове у важного и крайне необходимого.
Некоторые жизненные ситуации приходится проходить не на понимании, а на послушании. Однако послушание суть не подчинение авторитетам, а любовь к Истине. Только любовь может знать сердцем, не понимая разумом. Слепое же подчинение авторитету механистично, а потому мертво и не способно различать истину и ложь.
Если я вам кажусь прекрасной — не верьте, я намного хуже.
Если же вы поражены моим уродством — опять не верьте, я — лучше.
Если же вы поражены моим уродством — опять не верьте, я — лучше.
В смирение не надо рядиться, потому что в смирение человека одевает Бог. Кто обрёл истину, в том будет и нужная форма — смирение. Смирение — одежда истины. А кто самочинно рядится в одежды смирения, чтобы казаться смиренным, тот и выглядит неприглядно, и затрудняет себе восхождение к Богу.
Не стоит скорбеть, что плох на войне тот,
с кем хорошо на празднике.
с кем хорошо на празднике.
Живое сердце — это сердце, способное стать домом ближнему. Когда внутренняя клеть расширяется для принятия другого: Бога и/или ближнего, тогда внутри человеческого сердца и созидается гостеприимный дом каждому, кто в том нуждается. Вмещать Бога и вмещать ближнего — одно.
Всякий процесс склонен к развитию. Потому не всякий процесс стоит того, чтобы быть запущенным.
Жизнь - это то, что следует отдать Богу и ближним, отдать Христа ради - т.е. безвозмездно.
Что отдал во имя любви, то и жизнь...
Что отдал во имя любви, то и жизнь...
Не мир осоливает соль, а соль осоливает мир.
Человек становится человеком только в контексте вечности.
Я есть не то, что думаю о себе и не то, что думает обо мне другой. Я есть то, что реально даю другому.
Раб стремится поработить (такова его природа), свободный стремится освободить.
Православие — не трон, а крест.
Тот, кто личную корысть ставит выше общей пользы, оказывается не только преступником и предателем, но и проигравшим.
Вдох делаю и расширяюсь —
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
вдыхаю таинство, как ветер:
закрыв глаза и слух от сплетен,
я узнаю́, чего не знаю.
Знала я одного человека, который за столом всегда хватал самую большую ложку. И может быть именно поэтому другие ему всегда подсовывали маленькую.
И рай, и ад — в нас, что выберет человек своей реальностью, то и создаёт. Выбравший Бога, творит Его волю, а она в том, чтобы любить ближнего, как самого себя — т.е. осуществлять ближнего как рай, а не как ад.
Поэзия — не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный в одночасье, и, главное, свято верящий в добродетельность Творца — как Авраам. Интенсивность его вопрошания предельна, и только поэтому он добывает звезду, недоступную другим, не обожжённым жаждой.
Человеческие глупость, злоба и подлость любят рядиться в одежды мировоззрений, но опытный глаз сразу видит их наготу — отсутствие мысли.
Дары даются не за что-то, а ради чего-то, потому человек не является собственником своего дара.
