Апология Ильина

Дарья Королева

АПОЛОГИЯ ИВАНА ИЛЬИНА

1. Я не претендую на масштабное исследование системы взглядов Ивана Александровича. Основная мысль этой заметки: Ильин, конечно же, не фашист. Я постараюсь это утвердить.
Когда мы слышим, что кого-то называют фашистом, в голове сразу срабатывает цепочка: ага, фашист… газовые камеры, пытки, убийства, симпатии к Гитлеру — значит, поддержка преступлений нацистов. Конечно, после такого ярлыка, у многих уже возникает предвзятость, которая не сподвигает даже ознакомиться с трудами этого философа.
ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ОБВИНЕНИЙ
Ещё до того, как услышала, что «Ильин фашист», я успела прочитать несколько пару десятков его статей. В том числе и статью «О фашизме». И тогда ничего преступного я в ней не обнаружила, была удивлена такому штампу. Позднее я прочла его статью «Национал-социализм. Новый дух», написанную в 1933 году. Чаще всего именно на неё ссылаются, когда хотят доказать, что Ильин фашист, поддерживал Гитлера и пр. Да, в статье Иван Александрович выражает надежду на то, что национал-социалистическая партия будет бороть коммунизм. (Заметим, что такие настроения были свойственны не только Ильину, но и некоторым другим представителям эмиграции.) Ильин отмечает, что национализм возник как реакция на марксизм, коммунизм. Кроме того, он говорит о том, что справедливы гонения на евреев в Германии как на тех, кто причастен коммунистическим идеям.
Вот что пишет Ильин о евреях:
«Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы; если бы немецкие евреи ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена; полтора миллиона коренного русского населения вынуждено было эмигрировать; а сколько миллионов русских было расстреляно, заточено, уморено голодом... И за 15 лет этого ада не было в Германии более пробольшевистских газет, как газеты немецких евреев — “Берлинер Тагеблатт”, “Фоссише Цейтунг” и “Франкфуртер Цейтунг”».
Также любят использовать эту цитату:
«Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе».
Проявившиеся уже тогда жестокости нового режима Ильин называет «эксцессами», «отдельными столкновениями», отказывается судить по ним о движении национал-социализма в целом. При этом оценка «нового духа» остаётся неоднозначной: «Этот “новый дух” имеет и отрицательные определения и положительные».
О положительных Ильин пишет: «...патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское “sacrificio”), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение».
А в статье «Стратегические ошибки Гитлера» (1948), на которую тоже любят ссылаться как на подтверждение того, что Ильин был разочарован поражением Гитлера, его проигрышем в войне, Иван Александрович анализирует его стратегию (причем очень нелестно) и пишет, что Гитлер стал «бороться сразу и с коммунистами и с русским народом», в чем была одна из его грубейших ошибок. Ильин ждал поражения коммунистов, а не поражения русского народа.
ЧТО В КОРНЕ «СИМПАТИЙ»?
Что имеем в виду, когда говорим о «симпатиях» Ильина к фашизму? Конечно, он был националистом, он желал утверждения русского народа. Поэтому, увидев такого рода национальный подъем в Германии, он был пленён. Зло большевизма Ильин распознать смог. Зло фашизма — не вполне. Его размышления на этот счёт подобны тому, как сейчас многие люди отзываются о советском периоде: было плохое, но было и хорошее. И такая позиция, что интересно, большинство людей в России не смущает. Мы гораздо более однозначны в суждениях о фашизме, нацизме как о разрушительных идеологиях, чем о коммунизме, большевизме. У Ильина все наоборот: он был однозначен в оценке большевизма и неоднозначен в оценке фашизма. 

2. . Как в идеологии он видел в нем положительные и отрицательные стороны.
Позднее в статье «О фашизме» (1948 год) он писал что в фашизме «есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное», вместе с тем «опасности его необходимо продумать до конца». И, хотя эту статью используют как доказательство того, что Ильин все-таки фашист, даже после войны от своих симпатий не отказался, в статье преимущественно перечислен «ряд глубоких и серьезных ошибок» фашизма. Можно перечислить их кратко здесь: безрелигиозность; создание правого тоталитаризма (Ильин отмечает, что фашизм возник как реакция на левый тоталитаризм); установление партийной монополии, вырастающей из нее коррупции и деморализации; крайний национализм и воинственный шовинизм; смешение социальных реформ с социализмом — огосударствление хозяйства; идолопоклоннический цезаризм — демагогия, раболепство, деспотия. А далее он просто более развернуто разбирает эти отрицательные стороны. А в чем был прав фашизм, по мнению Ильина?
«...фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру».
Это основное, главное для Ильина, который в большинстве своих статей говорил о России, о русском, о самобытности своей родины, о ее особом историческом пути. Он искренне страдал от порабощенного и угнетенного состояния русского народа. В группе было опубликовано достаточно материалов для подтверждения этих моих слов.
ИДЕОЛОГИЯ. ЦЕЛИ. СРЕДСТВА
Вообще, сложно не согласиться с тем, что почти любая идеология имеет в корне положительную идею. Разве плоха идея справедливости, лежащая в основе социализма? Плоха ли сама по себе идея утверждения национальной самобытности, особого пути нации? Нет, не плохи они. Эти идеи были извращены людьми, которые за них берутся. Положительных ценностей пытаются достигнуть отрицательными, преступными средствами.
Здесь хороши слова Бердяева о цели и средствах:
«Характерно, что никто не выставляет прямо злых целей, зло всегда прикрывается добром, всегда крадет у добра. Зло видно лишь в применяемых средствах. Средства вообще всегда свидетельствуют о духе людей, о духе свободы или рабства, любви или ненависти. Есть опасность в осуществлении какой-либо цели во что бы то ни стало. Если для осуществления совершенно справедливого социального строя и счастия людей нужно замучить и убить несколько миллионов людей, то главный вопрос совсем не в цели, а в применяемых средствах, цель уходит в отвлеченную даль, средства же являются непосредственной реальностью. Главное даже не то, что средства аморальны, жестоки, не похожи на высокие цели. Главное то, что когда применяют злые, противоположные целям средства, то до цели никогда не доходят, все заменяют средствами и о целях забывают или они превращаются в чистую риторику.

3. Окончание . СИМПАТИИ К ГИТЛЕРУ
Ни о каких личных симпатиях к Гитлеру со стороны Ильина речи быть в принципе не может. Их нет ни в довоенных статьях, ни в послевоенных. В статье «Мировой самообман» (1948) Ильин называет Гитлера «тупым фанатиком». В статье «Право на правду» (1948) он обвиняет Гитлера в том, что его пропаганда против большевизма-коммунизма была лживой. В статье «Предпосылки творческой демократии» (1948) Иван Александрович говорит, что Германию в 1933 году настигла опасность — деспотия, осуществленная Адольфом Гитлером. Здесь мы явно видим, что «новый дух» для Ильина обернулся деспотией. Да и в той же статье «О фашизме» он пишет: «Гитлер, с его вульгарным безбожием, за которым скрывалось столь же вульгарное самообожествление, так и не понял до конца, что он идет по пути антихриста, предваряя большевиков».
К ИТОГАМ. О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ
Возможно, всех этих сведений недостаточно для точного вывода, но я все же рискну. Ильин — не фашист. Он — радикально правый, националист. Мы точно можем утверждать, что его надежды на национал-социалистов в 1933 году были нетрезвыми и скороспелыми. В послевоенное время, я думаю, он и сам это осознал, о чем свидетельствуют его тексты.
Безусловно, Ильин был русским патриотом. Его сердце болело за Родину, за свой народ. Он желал России восстановления и возрождения, продумывал для этого разного рода программы. Многие его слова оказались пророческими— об этом мы уже знаем из текстов, которые появлялись в группе. Он распознавал все зло, всю ложь большевизма как никто другой.
Вместе с тем, я не могу не отметить рокового уклона во всей его философии и жизни. Он дышал ненавистью к большевикам и советчине. И эта ненависть уводила его в самые разные стороны. Можно сказать, что она и была предпосылкой той надежде на национал-социалистов. С этим связано практически полное отсутствие сострадания к еврейскому народу (на основе статьи 1933 года) — в нем он видел истоки коммунизма. С этим связан и его труд «О сопротивлении злу силою», где он пытается на евангельских основаниях утвердить допустимость силовых методов борьбы. Он писал, что говоря о любви к врагам Господь будто бы говорил о врагах личных, а не о врагах Божьих: «Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов самого человека. Христос никогда не призывал любить врагов Божьих, попирающих божественное». Справедливо на такие слова Ильина отреагировал Николай Бердяев: «"Чека" во имя Божье более отвратительно, чем "чека" во имя дьявола».
Я не могу оправдать патологической ненависти Ильина, которая рождала настолько радикальные мнения, допускала зло в ответ на зло, разрушала самого философа изнутри и, конечно же, отразилась на его духе. Но я могу его понять и простить. Надеюсь, что и Господь простит его.
Иногда пишут, что когда в Германии, где жил Ильин после изгнания из России, начались репрессии против русских людей, то Иван Александрович будто бы «убежал» оттуда в Швейцарию. На деле же (я все равно поражаюсь убежденности, самоотверженности и смелости этого человека) он дважды пережил изгнание.
В России до высылки он открыто поддерживал Белую армию финансово и печатным словом. К 1922 году Ильин попадал под арест уже 6 раз. На шестой ему был вынесен смертный приговор, который был заменен высылкой. Вместе с другими представителями интеллигенции он был выслан на «Философском пароходе» в Германию. В Берлине Ильин организовал работу Религиозно-философской академии, философского общества при ней, религиозно-философского издания «Русский колокол». Почти сразу после прихода к власти Гитлера в 1933 году Ильин был уволен из Берлинского университета, ему запретили преподавать. Министерство пропаганды наложило арест на его печатные труды и полностью запретило публичные выступления. Ильин был вынужден покинуть Германию.
В Швейцарии у него не было возможности публиковаться, и он писал в стол. Вот несколько слов из его статьи «Что нам делать?» (1951), написанной за три года до его смерти: «Ныне пишу только по-русски. Пишу и откладываю — одну книгу за другой и даю их читать моим друзьям и единомышленникам. Эмиграция этими исканиями не интересуется, а русских издателей у меня нет. И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь убережет их от гибели: а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России».