«Что значит мыслить?»

1. Кто читал Хайдеггера хотя бы в переводе и вчитывался в созданное им, понимает сколь изысканна, тонка и прихотлива может быть его мысль, даже при всей кажущейся простоте этой мысли. И при этом мысль Хайдеггера точна. Что он выразить в ней желает, выражает сполна. Хотя бы это вам и не нравилось или даже вовсе не было для вас приемлемым. Тонкость и точность достигаются феноменологической полировкой философского выражения мысли, когда к мыслимому предмету добавляется штрих за штрихом, черта за чертой, краска за краской так, что он предстаёт сияющим в своей живой полноте для мыслящего сознания. Воспроизводить поэтому рассуждения Хайдеггера не схематично, не обобщённо, а в большей или меньшей полноте и живости, не представляется возможным. Ведь для этого придётся воспроизводить весь текст и комментировать его уже своим текстом ещё большего объёма. Такое возможно, но не всегда это нужно. Точнее — не нужно почти никогда. Существо мысли Хайдеггера уловимо и так. А свободное размышление по поводу этого существа будет, пожалуй, более релевантно мысли германского мыслителя, чем буквальное её воспроизведение и построчное комментирование.

2. (2.1) По-настоящему мы мыслим лишь тогда, когда нам начинает открываться что-то, требующее осмысления. — (2.2) Требование осмысления не только даёт возможность для мысли, но и наглядно свидетельствует, что мы пока не мыслим. — (2.3) И всё же мы начали уже мыслить, если требующее осмысления нам хоть как-то открылось. Мы начали мыслить, но не мыслим покамест должным образом. — (2.4) Сама ситуация немыслимости требующего осмысления не от нас зависит, не от нашего произвола и кичливого презрения или холодного небрежения к делу мысли. — (2.5) Само требующее осмысления таково, что ввергает нас в ситуацию немыслимости. Оно и требует осмысления, и не позволяет себя осмыслить. — (2.6) Тогда призванному к осмыслению приходится ждать. Ждать, когда откроется окно возможностей осмысления. — (2.7) Время ожидания не менее значимо, чем время работы мысли. Это не время простоя мысли или немыслия вообще. Это время подготовки, наращивания потенциала и поисков требующего осмысления в уже помысленном. — (2.8) Это насущно требующее осмысления есть бытие. Не важны перья и боевая раскраска, в каковых Хайдеггер представляет бытие. Они могут быть специфически немецко-греческими: присутствие, несокрытость, алетейя и проч. Могут быть даже сугубо личностно-хайдеггеровскими. Важно здесь лишь назвать героя всемирно-исторических усилий мысли: бытие.

Здесь представлен конспект текста «Что значит мыслить?», опубликованный в книге: Хайдеггер, Мартин. Разговор на просёлочной дороге. — М.: Высшая школа, 1991. — Сс. 134 —145.

3. Хайдеггер совершенно избавился в этом рассуждении от субъекта мысли, царствующего и распоряжающегося в своём крае кормления — царстве мысли. Ничего от человека, могущего выступить таким субъектом, не зависит, никакой человек — не субъект мышления. Требующее осмысления само укажет ему, когда и как его (бытие) мыслить.

Избавился Хайдеггер и от объекта вообще мысли; и более специфично — от предмета мысли. Никакого абсолютно податливого и подчинённого мыслящему субъекту предмета, препарируемого этим субъектом так, как ему, субъекту, вздумается, нет и в помине.

По существу здесь имеется только бытие, само распоряжающееся, когда и с помощью кого из двуногих без перьев ему начать осмыслять себя. Мышление оказывается родом служения, философской религией бытия.

4. Меня только не удовлетворяет указание на специфичность именно «нашего» времени (1951 — 1952 гг.) и места (Германия) для осознания насущности осмысления бытия. Да и сам Хайдеггер говорит, что это насущность непреходяща со времён досократиков и до наших дней. Тогда почему именно сейчас так всё остро приспичило? И где успехи и провалы двадцати пяти веков работы мысли? Хотелось бы ознакомиться. А то всё ещё не мыслим. Всё ещё... Всё!.. Эх!

Максим Бутин