Фейербах о Боге

Опыт исследования религий и верований вообще привёл Людвига Андреаса Фейербаха к такому эмпирическому обобщению. В Бога человек вкладывает все своё самое лучшее, чего у него самого нет, но чего он страстно желает: все свои надежды, все свои чаяния, все свои устремления. Бессильный мечтает о силе. Безвольный — о воле. Бесплодный репродуктор, перелопачивающий тонны глины, — о творчестве из ничего. Больной — о здоровье. Умирающий — о бессмертии. Наивный и недотёпа — об уме. И т. д. И т. д. И т. д. Фактически Бог — это Человек, но Человек в лучшем из возможных виде. Тогда мечту о Рае небесном, заявляет Л. А. Фейербах, следует сделать земной реальностью. Мечты следует воплотить в действительность, вернуть на землю человеку всё то, что человек по слабости своей закинул на небо, объявив в текущей жизни недостижимым. Бог не нужен в качестве отчуждённой от человека реальности. Человек Человеку в самой и в самой земной реальности должен стать Богом. Ясно, что Л. А. Фейербах выглядит с такими взглядами как заправский полуатеист и всамделишный полуантихрист.

Ценность мысли Л. А. Фейербаха в том, что он обнаружил Бога как скопление именно человеческих совершенств, хотя всякая религия устами своих шаманов трактует своего Бога как некую концентрацию вне мира или иррадиацию по всему миру именно совершенств, во всяком случае — ценностей, но совершенств и ценностей не обязательно антропоморфных. Л. А. Фейербах тем самым набросал людям, как теперь модно говорить, the roadmap, а говоря по-русски — поприще совершенствования. Ты — человек верующий? Программа твоего совершенствования прописана в твоём Священном Писании.

Недостаток мысли Л. А. Фейербаха в том, что он пренебрёг трансцендентализмом, поставив свою мысль на целиком эмпирическую основу, тем самым лишив сию мысль перспективы и принципиальных пределов. Абстракцию, в том числе и трансцендентальную абстракцию, Л. А. Фейербах мыслил как лишь момент самой всеобъемлющей эмпирии, допускающей внутри себя деление и отделение своих частей. Явный перекос в эмпиризм и сенсуализм не позволил Л. А. Фейербаху осознать принципиальную нужность Человеку Бога.

Трансцендентализм мыслит пределами, отыскивает условия мыслимости и существования того или иного феномена, того или иного предмета...

Если мы мыслим какой-либо ум эмпирически, мы почти неизбежно находим его отличия от другого, мыслимого столь же эмпирически, ума. Умы могут отличаться по скорости сообразительности, по предмету приложения, по глубине проникновения и т. п. Кроме того, вот сейчас этот ум мыслит, а через час его обладатель отправляется спать. Во сне, довольно крепком, он уже не мыслит или мыслит совсем иначе. Что случилось с его умом? Что случилось с его мыслью? Как возможно возвращение к прежде мыслимому? И т. д. И т. д. И т. д.

Мы не можем мыслить единицу или двойку, если тут же, в этот же самый момент не мыслим и весь числовой ряд, в котором они занимают подобающее достойное место. Нелепа единица не в числовом ряду, а в ряду мебели IKEA, как нелепа двойка не вслед за единицей, а вслед за портянками или кирзачами. Как бы ни любили вы свою единицу, свою одну-единственную единицу, осмыслена она может быть только в составе бесконечного ряда вещественных чисел. Единица обязана сопрягаться с бесконечным рядом чисел, иначе она — не единица, а неизвестно что. Точно так же конечная скорость сообразительности имеет себе предел в бесконечной скорости сообразительности, приложение ума к определённому предмету имеет себе предел в приложении ума ко всем предметам, а половинная глубина мысленного проникновения в предмет имеет себе предел в полном мысленном проникновении предмета. Точно так же ограниченная сила осмысляется в составе всесилия, ограниченная воля — во всеволении, долгое и нудное ограниченное творчество — в мгновенном и радостном творчестве из ничего. И как только вы зафиксировали, что скорость света конечна, так осмыслен сей феномен может быть лишь при допущении бесконечной скорости света. И как только вы содрогнулись от созерцания какого-либо безобразия, какой-то мерзости запустения, так засвидетельствовали существование божественной красоты и прекраснейшего космоса.

М. Бутин