«Сократ. Божественное неистовство, исходящее от богов, мы разделили на четыре части: вдохновенное прорицание мы возвели к Аполлону, посвящение и таинства - к Дионису, творческое неистовство - к Музам, четвёртую же часть к Афродите и Эроту - и утверждали, что любовное неистовство всех лучше».
Платон, Федр / Собрание сочинений в 4-х томах, Том 2, М., «Мысль», 1993 г., с. 175.
Гений (даймон) Сократа
«Сократ. Благодаря божественной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий гений - это голос, который, когда он мне слышится, всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает. И если, когда кто-нибудь из моих друзей советуется со мной, мне слышится этот голос, он точно таким же образом предупреждает меня и не разрешает действовать. Я могу вам представить тому свидетелей. Вы знаете ведь того красавца Хармида, сына Главкона; однажды он советовался со мной, стоит ли ему пробежать ристалище в Немее. И не успел он начать говорить о своём желании состязаться, как я услышал голос и стал удерживать его от этого намерения такими словами: «Когда ты говорил, - сказал я, - мне послышался голос моего гения: тебе не следует состязаться». «Быть может, - отвечал он, - голос указывает тебе, что я не одержу победу? Но даже если я не стану победителем, я использую время для упражнения». […]
Все это я сказал тебе к тому, что великая сила этого божественного знамения распространяется и на тех людей, что постоянно со мною общаются. Ведь многим эта сила противится, и для таких бесед со мной нет никакой пользы, ибо и я не в силах с ними общаться. Многим же она не препятствует проводить со мной время, но они из этого не извлекают никакой пользы. А те, кому сила моего гения помогает со мною общаться, - их и ты знаешь - делают очень быстро успехи. И опять-таки из этих занимающихся с успехом одни получают прочную и постоянную пользу, а многие другие, пока они со мной, удивительно преуспевают, когда же отходят от меня, снова становятся похожими на всех прочих. […] Вот, мой Феаг, с чем сопряжено общение со мной. Если божеству будет угодно, ты добьёшься весьма больших успехов, и быстро, если же нет, то - нет. Так что смотри, не безопаснее ли тебе учиться у кого-либо из тех, кто сами владеют пользой, приносимой ими людям, чем у меня, где всё это подвержено случаю.
Феаг. А по-моему, Сократ, нам надо поступить таким образом: давай испытаем твоего гения, общаясь друг с другом; и если он будет к нам благосклонен, тем лучше. Если же нет, мы тотчас же тогда посоветуемся, что нам делать: обратиться ли к другому человеку или же попытаться умилостивить являющееся тебе божество мольбами, жертвоприношениями и всеми средствами, указанными прорицателями.
Демодок. Больше не возражай, мой Сократ, на слова мальчика: хорошо ведь сказал Феаг.
Сократ. Что ж, если вам представляется это верным, так и поступим».
Платон, Феаг / Собрание сочинений в 4-х томах, Том 1, М., «Мысль», 1990 г., с. 122-124.
* * *
«Величайшие для нас блага, - говорит Сократ в «Федре», - возникают от исступлённости. Это, конечно, своеобразный парадокс сознания. Несомненно, афинского читателя IV века до н.э. он поражал не менее, чем нас; тем более, что ниже в том же тексте говорится, что большинство людей во времена Платона считали исступленность чем-то недостойным, позорным. Но отец западного рационализма вовсе не пытается здесь утверждать, что лучше быть помешанным, нежели здравомыслящим, больным, нежели здоровым. Свой парадокс он завершает таким условием: «когда она уделяется нам как божий дар».
Платон называет четыре типа этой «божественной исступлённости», которая, по его словам, возникает «вследствие божественного отклонения от обычных установлений». Этими четырьмя типами являются:
1. Пророческая исступлённость, божественным покровителем которой является Аполлон.
2. Мистериальиая или ритуальная исступлённость, покровителем которой является Дионис.
3. Поэтическая, творческая исступлённость, вдохновляемая Музами.
4. Эротическая, любовная исступлённость, насылаемая Афродитой и Эротом».
Эрик Доддс, Греки и иррациональное, М.-СПб, «Университетская книга», 2000 г., с. 73.
* * *
Вдохновенный (безумный) поэт по Платону
«Сократ. Так и Муза - сама делает вдохновенными одних, а от этих тянется цепь других одержимых божественным вдохновением. Все хорошие эпические поэты слагают свои прекрасные поэмы не благодаря искусству, а лишь в состоянии вдохновения и одержимости; точно так и хорошие мелические поэты: подобно тому как корибанты пляшут в исступлении, так и они в исступлении творят эти свои прекрасные песнопения; ими овладевают гармония и ритм, и они становятся вакхантами и одержимыми. Вакханки, когда они одержимы, черпают из рек мёд и молоко, а в здравом уме не черпают; так бывает и с душою мелических поэтов, как они сами о том свидетельствуют. Говорят же нам поэты, что они летают, как пчёлы, и приносят нам свои песни, собранные у медоносных источников в садах и рощах Муз. И они говорят правду: поэт - это существо легкое, крылатое и священное; и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступлённым и не будет в нем более рассудка; а пока у человека есть этот дар, он не способен творить и пророчествовать. И вот поэты творят и говорят много прекрасного о различных вещах, как ты о Гомере, не с помощью искусства, а по божественному определению. И каждый может хорошо творить только то, на что его подвигнула Муза: один - дифирамбы, другой - энкомии, этот - гипорхемы, тот - эпические поэмы, иной - ямбы; во всём же прочем каждый из них слаб. Ведь не от умения они это говорят, а благодаря божественной силе; если бы они благодаря искусству могли хорошо говорить об одном, то могли бы говорить и обо всем прочем; но ради того бог и отнимает у них рассудок и делает их своими слугами, божественными вещателями и пророками, чтобы мы, слушая их, знали, что не они, лишённые рассудка, говорят столь драгоценные слова, а говорит сам бог и через них подает нам свой голос. Лучшее подтверждение этому - Тинних халкидец: он никогда не создал ничего достойного памяти, кроме одного лишь пеана, который все поют, - почти прекраснейшее из всех песнопений; как он сам говорит, то была просто «находка Музы». Тут, по-моему, бог яснее всего показал нам, что мы не должны сомневаться, что не человеческие эти прекрасные творения и не людям они принадлежат; они - божественны и принадлежат богам, поэты же - не что иное, как толкователи воли богов, одержимые каждый тем богом, который им владеет. Чтобы доказать это, бог нарочно пропел прекраснейшую песнь устами слабейшего из поэтов, Разве я, по-твоему, не прав, Ион?
Ион. По-моему, прав, клянусь Зевсом; твои речи проникают мне в душу, Сократ, и мне кажется, что хорошие поэты нам вещают все это, следуя божественному наитию. […]
Сократ. Знаешь ли ты, что вы доводите до того же самого состояния и многих из зрителей?
Ион. Знаю, и очень хорошо: я каждый раз вижу сверху, с возвышения, как зрители плачут и испуганно глядят, пораженные тем, что я говорю. Ведь я должен внимательно следить за ними: если я заставлю их плакать, то сам, получая деньги, буду смеяться, а если заставлю смеяться, сам буду плакать, лишившись денег.
Сократ. Теперь ты понимаешь, что такой зритель - последнее из звеньев, которые, как я говорил, получают одно от другого силу под воздействием гераклейского камня. Среднее звено - это ты, рапсод и актёр, первое - сам поэт, а бог через вас всех влечет душу человека куда захочет, сообщая одному силу через другого. И тянется, как от того камня, длинная цепь хоревтов и учителей с их помощниками: они держатся сбоку на звеньях, соединенных с Музой. И один поэт зависит от одной Музы, другой - от другой. Мы обозначаем это словом «одержим», и это почти то же самое: ведь Муза держит его. А от этих первых звеньев - поэтов - зависят другие одержимые: один - от Орфея, другой - от Мусея, большинство же одержимо Гомером, или, что то же самое, он их держит. Один из них - ты, Ион, и Гомер держит тебя».
Платон
«Ион». Собрание сочинений в 4-х томах, Том 1, М., «Мысль», 1990 г.
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Оставить комментарий