Можно поразмышлять о травмированной и нетравмированной женственности

Дмитрий Бабич:

Некоторые стихи понимаешь с возрастом. Вот это:
Мне бы только смотреть на тебя, 
Видеть глаз златокарий омут, 
И чтоб, прошлое не любя, 
Ты уйти не смогла к другому.

В юности за этим златокарим омутом видишь красотку, которой не нужно копаться в архивах, чтобы поучаствовать во флеш-мобе "Мне на фото 21".

А вот сейчас вдруг думаешь: а ведь это то, что не меняется у женщины с возрастом, - глаза и голос. Читаем дальше: "И чтоб, прошлое не любя, ты уйти не могла к другому". Какое там прошлое во флеш-мобные 21? А вот потом оно появляется, и только тот, для кого оно значимо, любит (или хотя бы любил) по-настоящему.

Светлана Коппел-Ковтун:

Я недавно сделала открытие, что глаза тоже меняются - в случае пережитого трагического опыта. Горе меняет глаза, особенно женские. А голос бывает простуженным - и в символическом смысле слова тоже. Травма по сути открывает иную реальность, иное бытие вещей. И тут, мне так кажется, можно поразмышлять о травмированной и нетравмированной женственности, в том числе женственности мира. Травмированность похищает нечто священное у красоты, но одаривает какой-то другой силой - иной красотой, которая выше женского и мужского.