Существовало две Цветаевых: подлинная и случайная

Когда я читаю, что Цветаева хотела кем-то там казаться, сразу понимаю, что это пишет человек не понимающий что есть Цветаева. Такого типа люди никогда не хотят из себя что-то изобразить. Единственное их желание - быть понятыми, в том числе понятыми самими собой.

Существовало две Цветаевых: 1) подлинная, глубинная, не понятая и 2) случайная, ситуативная, неустроенная. Каждый из нас представлен такими двумя, разве только случайная Цветаева была намного беспомощнее нас (мы беспомощнее внутри, а не вовне) - слишком уж не своя . Она плохо знала ту себя, которая не есть душа, которая ненастоящая, а кажущаяся, бытующая здесь, а не в поэзии. И потому Цветаева - всегда бунтующая: здесь не так как там, т.е. не так, как должно быть. Она мало интересовалась собой случайной, мало знала себя такую и слишком плохо владела этим обычным для всякого обывателя инструментом, именуемым плотью. Цветаева интересовалась только глубинной сущностью*: своей и чужой. 

Все цветаевские странности родом отсюда, из незнания себя поверхностной, внешней, случайной. Она исследует жизнь, душу, исследует себя и других. Но знает она только то в себе, что пишет стихи - «душу», как она говорила. Стихи - способ познавать и способ существовать. Только стихи, все другие способы быть оказывались неудачными, вероятно, как раз потому, что голая сущность отпугивала, и в Марине плохо развивалась та часть души, которая зависит от взаимодействия с другими. Именно поэтому она так нуждалась в дружбе, но дружбе, осуществляемой на её уровне, на её собственном этаже, а не ниже. Она просто хотела оставаться собой - не пригибаться, а стоять в полный рост - и дружить. И вот такого равного себе друга она не находила («поколение — по колено»).

Настоящую Цветаеву никто не мог постичь, а ненастоящую, которую все видели и судили, едва ли постигала она сама.

* * *

Любим мы подлинного, глубинного человека (подлинным в себе - если любовь настоящая, неизбывная), а ругаемся с ситуативным, поверхностным. Если наше поверхностное нападёт на чужое подлинное, как на ситуативное, то страшно согрешит. Принимая свои грёзы за истину, наше поверхностное обычно приписывает свои собственные грехи другому, потому удобнее всего диагностировать себя по своим же претензиям к другому.

--

* Глубинная наша сущность - это Христос в нас