Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Мысль — не точка, а многоточие... Она приглашает к диалогу, втягивает в процесс, в динамику. Мысль не заканчивает, а зачинает личное движение. Подлинная мысль — зачинает жизнь, зачинает мысль как жизнь.
Подлинная мысль — это всегда открытое окно, воздух. Кто закрывает окна (свои или чужие), тот хочет лишить (себя или другого/других) способности мыслить.
Господь Сам открывается — и тем Он спасает (и меня, и ближнего моего — его через меня и меня через него). Светить другим — это не светить, а светиться навстречу Свету — т.е. Христу (Христу в себе и Христу в другом, ибо это один Господь).
Речь — как нить Ариадны в лабиринте обыденности. Об этом слова Цветаевой «поэт издалека заводит речь, поэта далеко заводит речь». Поэт держит в руках эту ниточку и может потянуть за неё, приобщаясь и приобщая к её сообщениям. Поэт прыгает в «воду» слов, увязанных между собой законами цельности, и, перебирая слова, как бусины на чётках, мыслит не от себя, а от речи — от Слова.
Речь поэта — беседа со Словом посредством слов.
Что я должен другому? С одной стороны — никто никому ничего не должен. Однако с другой — звание человека меня обязывает и приглашает, призывает к соответствующему мышлению и действию (это и есть человек — определенный функционал), и вопрос в том, беру я на себя эту роль или нет, принимаю на себя право и возможность быть человеком или отказываюсь. И если принимаю, то из этого следует, что я должна другому человека. Причём в себе и в нём (они всегда сопряжены). Иначе невозможно быть человеком.
Сделай добро, и узнаешь кто ты.
Судить и отрицать высокое другого — это отрицать своё высокое. Высокое неподсудно, его не судят — им и в нём живут.
Наше высокое нас хранит.
Если в этом высоком жить нельзя, значит это ненастоящее высокое.
Мы идём туда, куда сердце зовёт. Бежим, летим, ползём в направлении Зова — понимаем это или нет не важно. Судьба это всегда ответ на Зов (отсюда при-звание), но он всегда преодолевает вызовы — должен преодолевать, чтобы состояться.
Жизнь — это нескончаемый бой за жизнь. И чем больше в тебе жизни, тем больше — бой.
В Луче, откликаясь на Зов, мы рождаем свою лученосную Песню
Человек — это мечта, к которой идут все люди (если они люди, пока они люди...).
Из воспоминаний сокамерницы Ариадны Эфрон:
«С Алей было даже вроде как бы уютно, если это слово вообще может быть применимо к тюремной камере. Она усаживалась на койке, поджав ноги, спиной к глазку, чтобы не видела надзирательница, которую прозвали Ксантиппой, и вязала! Нет, конечно, ни спиц, ни
…
...Чердаки — часто и споро —
Час да наш в красном плаще!
Теснота ищет — простора
(Автор сам в рачьей клешне).
Потолок, рухнув — по росту
Стал — уж горб нажил, крался́.
Правота ищет помоста:
Всё сказать! Пусть хоть с костра!..
Марина Цветаева. Поэма лестницы
Дружба - это предстояние друг перед другом и перед Богом одновременно. Особенно дружба в письмах или в творчестве.
Творчество всегда - предстояние. И в переписке рождаются тексты, которые не родились бы без их адресата. Творческое Я человека наполняется теми или иными конкретными токами в связи с
…
Я прежде думала, что человеку хватает одного Бога, если Ему повезёт с Ним повстречаться и жить в Его присутствии. Так оно и есть, с оговоркой.
В человеке есть ещё половое измерение. Не все нуждаются в нём, некоторым достаточно личностного расцвета. Но если кто хочет раскрыться цветком и на
…
Люблю Марину Цветаеву, которая была совершенно нежизнеспособна и даже двоих* детей не смогла провести сквозь рутинный ад жизни. Люблю Януша Корчака, который спасал - умел спасать - многих чужих детей и ради них, ради их душевного покоя, пожертвовал собой.
Люблю ли кого-то из них больше или меньше
…
Говорят, что август пахнет осенью. Не знаю. Может быть...
Но я люблю этот последний привет лета. Это мой месяц.
И яблоки созрели, и подсолнухи еще стоят в полях, и мед подоспел, и георгины вовсю цветут...
И еще теплые лучи солнца ласково и легко обнимают разноцветные астры, и звездные ливни
…
Илья Эренбург:
«...Марине Ивановне Цветаевой, когда я с нею познакомился, было двадцать пять лет. В ней поражало сочетание надменности и растерянности; осанка была горделивой — голова, откинутая назад, с очень высоким лбом; а растерянность выдавали глаза: большие, беспомощные, как будто невидящие
…
Ариадна Эфрон:
«...По воле Марины мир ограничивался стенами детской или становился улицей, из зимы превращался в лето, распахивал и закрывал окна и двери, останавливался как вкопанный или благодаря извозчику, реже — поезду, преображался в движение, чтобы, угомонившись, вдруг назваться «дачей» или
…
Правда поэта не в том, что он всегда прав как человек, а в том, что он внутренне всегда правдив в своём ответе на ситуацию, на отношение, поступок, т.е. его слова и действия действительно стоят внимания, ибо в них содержится глубиннейшее видение мира - поэтическое.
Для поэта всегда можно найти
…
«Мне безразлично — на каком (языке) /Непонимаемой быть встречным!» (Цветаева). Но вот если поэт сумел выразить своё чувство словом, то Слово его поняло, услышало. Поэту легче жить с таким собеседником как Слово - он уже не один на свете, если пишет.
Словесные формулы, смыслы, которые записывала в
…
…И я, Лозэн, рукой белей чем снег,
Я подымал за чернь бокал заздравный!
И я, Лозэн, вещал, что полноправны
Под солнцем — дворянин и дровосек!
Одиннадцатого августа — в Коктебеле — в двенадцать часов пополудни — скончался поэт Максимилиан Волошин.
Первое, что я почувствовала,
…
С кем говорю? С собой - другой собой, лучшей, той, которая знает Бога и которую знает Бог. И, кажется, она со мной говорит чаще, чем я с ней. Я и есть - она. Я больше помню и знаю ту себя, которая знает Бога и которую любит Бог.
С Богом говорю - реже, чем с собой, но знаю, что Он со мной говорит
…
В обычае у людей любить не великих, а великое, которое они хотят присвоить себе (не ради обретения подлинного, неведомого им, величия, а ради величия самостного - чтобы выглядеть величаво перед другими). Великих они, скорее, не любят, опасаются, ибо те своим личным присутствием всегда нарушают их
…
... Каждый литературный псевдоним прежде всего отказ от отчества, ибо отца не включает, исключает. Максим Горький, Андрей Белый – кто им отец?
Каждый псевдоним, подсознательно, – отказ от преемственности, потомственности, сыновнести. Отказ от отца. Но не только от отца отказ, но и от святого, под
…
Социальные рамки, принятые в обществе правила - это своего рода дозаторы, которые определяют степень возможного явления человека. Словно человек - это некий тюбик, из которого по мере надо/можно выдавливать некое содержимое (человечность) и проявлять её (предъявлять) сугубо в указанных дозах. Всё,
…
Да, очень точно пишет Рено Камю (см. ниже), и ракурс для меня новый: «когда на здании много лет висит реклама чего-то чуждого, люди начинают думать, что Лувр — это швейцарские часы»*. Хотя я писала почти о том же: плоская картинка в голове, плакатный шаблон - вместо объёмной реальности. А потом
…
Максу я обязана крепостью и открытостью моего рукопожатия и с ними пришедшему доверию к людям. Жила бы как прежде - не доверяла бы, как прежде; может быть, лучше было - но хуже.
* * *
Таруса... Коктебель да чешские деревни - вот места моей души.
Цветаева
Цветаева о Волошине
Когда женщина оказывалась поэтом или, что вернее, поэт - женщиной, его дружбе, бережности, терпению, вниманию, поклонению и сотворчеству не было конца.
Живое о живом
Из письма Цветаевой М.И. Тесковой А.А. Медон, 8-го октября 1931:
<…> … Катастрофа нашего терма (трехмесячной квартирной платы) разрешилась благополучно, — и люди помогли, и как раз чешское иждивение пришло (сокращенное, но слава Богу, что вообще дают!) словом, сбыли эту гору с плеч и на три
…