Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Любить ближнего — это значит быть пространством его становления в Боге.
Быть с Богом — это быть пространством становления в Боге другого.
Сделай человеку добро — и узнаешь, кто он.
Человек всегда на границе своих возможностей — если движется вперёд, а не стоит на месте, иначе движения не будет. Поэзия — это всегда за пределами, иначе она не может осуществляться. Бог, кстати, тоже именно так обретается. Бог приходит, когда ты себя исчерпал, приходит восполнить тебя. Когда же человек не доходит до своих пределов, Бог ему ещё не нужен.
Лик и лицо — не прямо связаны, порой лицо прекрасно у безликих, потому что они его хранят пуще всего на свете, более, чем Бога и ближнего. Нерастраченная ни на кого красота — это совсем другая красота, чем та, что отдана и, нередко, попрана за это.
Человечество разделено потоками устремлений.
Чтобы начать говорить, надо перестать болтать. Но как только соберёшься говорить, непременно начнёшь болтать. Говорение — это молчание, и оно у каждого своё. Молчание — своё, а не говорение...
Каждый из нас в своём аду, но рай — общий.
Мимо боли времени нельзя молиться по-настоящему — не родишь подлинный вопль, подлинную жажду, ибо не будешь знать, понимать нужду ближнего. Равнодушие не может входить в молитву как в истину о Боге, мире и человеке.
Что я должен другому? С одной стороны — никто никому ничего не должен. Однако с другой — звание человека меня обязывает и приглашает, призывает к соответствующему мышлению и действию (это и есть человек — определенный функционал), и вопрос в том, беру я на себя эту роль или нет, принимаю на себя право и возможность быть человеком или отказываюсь. И если принимаю, то из этого следует, что я должна другому человека. Причём в себе и в нём (они всегда сопряжены). Иначе невозможно быть человеком.
Только у народа без будущего можно отнять его прошлое.
Было время, когда много говорили о любви к ближнему. Эти «разговоры» не были бесплодными, появлялись люди, готовые пожертвовать личным благополучием ради пользы ближнего, посвятившие жизнь помощи страждущим. Теперь всё чаще ведутся разговоры о любви к себе, и они тоже не бесплодны - любви к ближнему не остаётся места в мире людей. Однако любовь к себе, к себе подлинному, невозможна без любви к…
Что я должен другому? С одной стороны - никто никому ничего не должен. Однако с другой - звание человека обязывает и приглашает меня, призывает к соответствующему мышлению и действию (это и есть человек вообще - определенный функционал), и вопрос в том, беру я на себя эту роль или нет, принимаю на себя право и возможность быть человеком или отказываюсь. И если принимаю, то из этого следует,…
Самое жуткое в ниже приведённой истории то, что она СОВЕРШЕННО ОБЫЧНАЯ. Прекрасно иллюстрирует сегодняшний наш социум и человека в нём, которому удобно не быть человечным. ОБЫЧНОСТЬ этой истории можно проверить что раз на дню. Исключения пока случаются - как нарушение единого социального механизма, но скоро такого рода человечные нарушения станут вообще невозможны. Система станет управляться…
Уходят люди. Сквозь их уход смотрю на имена - тёплые и холодные. Тёплые, даже если ушли, теплы. Холодные, даже если живы ещё - холодны.
Вот эта теплота и есть человечность, наверное. Можно одним прикосновением согреть другого или охладить и без того холодного и/или прозябшего, т.е. прикоснуться к другому жизнью или смертью.
Человечность - главный герой человеческих отношений: её…
Когда критичный взгляд на другого более критичен, чем критичный взгляд на себя, истину невозможно увидеть (её заслоняет самость) и правду сотворить невозможно.
Когда критичный взгляд есть только на другого, но не на себя, человек творит много зла, незаметно для себя.
Вовремя «дать по морде» хаму - не хулиганство, а милосердие и благотворительность. Преступление - не сделать этого, причём тройное: и по отношению к хаму (он подумает что хамить - дозволено), и по отношению к страдающему от хамства, и по отношению к себе самому (не остановить хама - себя не уважать). Ну и социальная ответственность как бы предполагает необходимость пресекать хамство, а не…
И на дерьмо человеческое можно смотреть с целью спасти человека, помочь ему - анализ кала, например. И на сердце человеческое можно смотреть с целью убить или покалечить человека. Потому важнее не куда смотрят, а с какой целью - зачем? («зачем?» зависит от «откуда?» - с какой точки внутреннего пространства).
Любым делом можно заниматься на благо человека или во вред, во спасение жизни…
Красив человек своей жаждой красоты, потому красив и ещё не ставший. Прекрасен даже не расцветший - умученный бесчеловечностью мира, но жаждущий, ищущий цветения хотя бы отчасти. Размышляю об этом, любуясь «некрасивой» бедной девушкой, которая изо всех сил пытается быть прекрасной, не думая о своём ничтожном убранстве. Ценителям красот, исповедникам вкуса эта девушка показалась бы смешной, а…
Когда человек расцветёт, тогда мы только и узнаем что именно он должен. Мы разное должны - это понимаешь, когда цветёшь. Один цветет и печёт пироги, будучи мужчиной, а другой ни за что не станет этого делать, даже будучи женщиной. Мы разные именно в том смысле, что цветы у каждого свои, и общие стандарты не подходят для цветения. Они годятся только на низких уровнях - чтобы не упасть ниже…
Сломанная человечность - душераздирающее зрелище. Об этой беде «кричали» классики русской литературы и требовали внимания к человеку. Об этом «Шинель» Гоголя, из которой выросла вся русская литература.
Лучшие люди планеты всегда размышляли о том, как сделать мир лучше, чтобы человеком быть в нём было возможно. А ныне как-то всё наоборот или, что ещё хуже, понарошку. Всё прекрасное…
Чтобы прекрасный, нравственный человек был, он должен быть кому-то нужен. Должен быть социальный запрос на прекрасного человека. В советском обществе такой запрос был, потому и прекрасный человек был, несмотря на все перекосы и перегибы. Постсоветское общество более не нуждается в прекрасном человеке, даже наоборот, всячески вытесняет его из пространства жизни. Нравственный человек мешает…
Человечность - это такой большой и мягкий «слон», размером со Вселенную (он больше Вселенной), которого хотят запихнуть в коробочку, размером с игольное ушко. Вот какой духовный перевёртыш получается! Это и будет дело Антихриста. Спросите остеопата каково будет этому «слону» в такой несоразмерной «коробочке».
Выживет ли слон? В итоге, конечно, приспособится - таково свойство жизни, но…
Для жизни (когда собираешься жить) нужно совсем другое, чем для умирания (когда готовишься уходить). И то, и другое - хорошо, когда вовремя.
Бывает, правда, что от смерти человек убегает посредством увеличения количества всего того, что ему нужно для жизни. И это работает. В тех случаях, когда перевес в сторону смерти невелик.
Значение вещей в мире таково - они вовлекают в своё…
Почему нам кто-то нравится или не нравится? Потому что в его присутствии с нами происходит что-то такое, что нам нравится или не нравится. Но тут всегда должен вставать вопрос: что в моём состоянии от другого, а что от меня самого?
Так, завистник ненавидит того, кому завидует, не потому, что тот плох, а потому что он сам плох: ненависть коренится в сердце завистника.
И добрый…
Антихрист - это не только ПРОТИВ-Христос и ВМЕСТО-Христос, антихрист это система, порождающая ПРОТИВ-человека и ВМЕСТО-человека, превращающая человека в своего антипода и даже противника. Во Христе ведь две природы, против обоих и будет воевать Антихрист, чтобы занять их природное место собой и своими.
Социальное в нас, если его направить в противоестественную сторону, с лёгкостью…
Мы делаем выбор или выбор делает нас? Задумалась. Ведь это иллюзия, что мы делаем выбор, хотя иногда правда делаем. Но главный наш выбор в другом - не в том, что кажется. Наш выбор - это набор ценностей, притянутых магнитом сердца. Я могу думать одно, делать другое, а во мне будет при этом делаться САМО третье - и оно-то и есть самое главное. Оно и есть мой настоящий выбор. Меня выбирает та…
Святой человек бесконечно борется за человечность в человеке - и в себе и в другом, т.е. за человечное в человеке - и в себе, и в другом. Человечное в нас - не от нас, а от Бога. Богоподобие наше, возможно, тоже именно в нашей человечности реализуется. Быть святым - это значит быть предельно, максимально человечным. Где бесчеловечное, там Бога быть не может - Богу противно всё бесчеловечное.…
Безхозный социум подхватили негодяи и начали творить с ним всякое непотребное. Как так вышло? Почему это стало возможным? Кто хранители социума, почему они бездействовали?
Отмена идеологии? Запрет обществу носить, творить и развивать свои идеи? Да! На пустоту принесли другое - чуждое, и оно проросло. Вместо природного - антиприродное.