Сознание как предмет психологии

Основателем научной психологии является Вильгельм Вундт. Вундт был крупным ученым и занимался различными направлениями: философией, физиологией, физикой и т.д. В середине 70-х годов он отвоевал у своего начальства 4 комнаты, и где-то в 1875 году открылось отделение. А в 1879 году это отделение стало называться институтом, потому что туда впервые приняли студентов. Именно поэтому 1879 год считается годом рождения психологии.

У Вундта предметом исследования являлось сознание, а методом исследования – интроспекция. Вундт хотел построить психологию как естественнонаучную дисциплину. И тогда он определяет психологию с трех сторон: психология это наука о свойствах сознания (1), элементах сознания (2) и связях между ними (3).

Исходя из своих исследований, Вундт выделяет первое свойство сознания - организованность, структурированность. Сознание есть структура организованных элементов. Элементы сознания бывают объективные и субъективные.

В терминологии Вундта единичным объективным элементом сознания является простое впечатление. Простое впечатление - это значит не разложимое на более мелкие единицы, своеобразный неделимый атом.

Неделимым элементом сознания является ощущение. Например, ощущение это простое впечатление, которое возникает, когда мы слышим отдельный удар метронома. А если два удара или более, то это уже представление. Ощущения и представления являются объективными элементами сознания.

Субъективные элементы сознания – это элементы, связанные с самим субъектом. Субъективные значит внутренние, идущие от меня самого. Субъективными элементами сознания являются чувства (эмоции).

Чувства и эмоции Вундт подразделяет по трем параметрам, которые сформировались по результатам отчетов испытуемых.

Удовольствие – неудовольствие. Например, когда испытуемого просят вслушаться и выделить отдельный удар метронома, то в этот момент он, скорее всего, испытывает неудовольствие.

Возбуждение – успокоение. Вундт говорит, что чувства никогда не выступают как нечто самостоятельное. Чувство или эмоция это всегда отношение к какому-то предмету. Так и возбуждение-успокоение не проявляется само по себе, а является чувственной окраской какого-то впечатления. Например, чувственная окраска впечатления при восприятии цвета. Воспринимаем красный цвет – испытываем возбуждение, голубой – успокоение, фиолетовый – депрессию.

Напряжение – разрядка. Когда человек ожидает, что сейчас прозвучит удар метронома, то это ожидание вызывает эмоциональное напряжение. А когда событие происходит, то наступает разрядка.

Как уже говорилось, сознание организовано. Элементы в поле сознания образуют связи, они структурированы. Таким образом, поле сознания есть структура, и в центре этой структуры есть центральная точка – это то, на что мы в данный момент обращаем внимание. Эту фокусную точку, фокус внимания тоже окружает определенная область. Можно сказать, что вокруг этой фокусной точки есть центральная часть поля сознания, которое называется поле внимания.

Вундт установил, что это поле внимания является ограниченным. Количество элементов в поле внимания (которые может удержать в центре сознания человек), имеет предел: от 3-4 до 6 элементов. В XX веке эти цифры изменили на 7±2.

Из истории донаучной психологии

Клод Леви-Стросс изучал древние мифы и легенды. Мы не вполне понимаем их, мы воспринимаем эти мифы и легенды подчас как загадки, как вопросы, на которые надо найти ответы. Пытаемся эти мифы расшифровать, узнать что за ними стоит. Так вот Леви-Строс однажды сообразил: вот это положение «миф-загадка», «миф-вопрос» надо перевернуть. Он говорит: «Миф (древняя легенда, древний текст) - это некий ответ на вопрос, который мы пока ещё не задали. Когда зададим вопрос – поймём ответ». Вот, что имеет ввиду Леви-Строс. Про конспект общей психологии вы должны знать главное: конспект – это совокупность ответов на те вопросы, которые вы пока себе даже не задавали. Эти вопросы могут возникнуть в будущей профессиональной жизни.

Сначала будем говорить на языке, который способен сопоставить психологию житейскую и научную.

Тема 1. Общая характеристика психологии как науки
Вступление

Термин «Психология» состоит из двух слов: «pshyche» и logos». Оба эти слова восходят к древним грекам. Перевод первого слова «pshyche» для грека – душа. А для нас пожалуй, более скромно, но и более точно – психика. Кто знает греческую мифологию, тот вспомнит о том, что Психея – легендарная героиня древних греков, невеста одного из богов Эроса. Она родилась как смертная, а в течении своей жизни стала бессмертной. Вот таковое отношение древних греков к слову душа. Кем бы ты не родился, ты можешь обессмертить себя, можешь стать вечным. Слова нашему уху не очень привычные.

Второе слово – «logos». Пожалуй, не менее важное, во всяком случае, не менее интересное для нас. Имеет одновременно несколько значений. Обычно «logos» переводят на русский язык как «слово», но это будет не точно. Более точные варианты перевода: «разумное слово», «осмысленное слово». То есть «logos» это слово, позволяющее что-то осмыслить, что-то понять. Мы могли бы вновь шагнуть через века и сказать, что для нас «logos» будет переводиться как «понятие», ведь любое понятие и есть осмысленное разумное слово. Понимание, осмысление, изучение – это всё разные значения слова «logos».

И тогда, если переводить слово «психология» вместе, объединить эти два слова вместе, то получится, древний грек сказал бы: «разумное осмысленное слово о душе». А мы с вами сказали бы гораздо скромнее: «наука о психике». И скажем сразу, что наука эта сравнительно молодая и, конечно, древние греки и их последователи много рассуждали о душе, но сейчас слово душа в каком-то смысле уже ушло из науки по разным причинам. И начиная с последней трети прошлого века, а именно, с 1879 года, психология возникает как самостоятельная научная дисциплина. Причём заметим сразу же, что первая психология ориентируется на науки естественные, такие как физика, химия биология. И вот этот подход – естественно-научный подход, был для психологии основным. Мы скажем, что сегодня это не только так. И ведь действительно, психология не может быть только естественной наукой, психология это, конечно, и гуманитарная наука.

Сколько существует факультет психологии МГУ, столько деканы просят ректора сделать их естественными факультетами. Это во многом изменило бы статус факультета. И тем не менее ректоры всегда отвечают, что психология стремится быть естественной, но при этом всегда остаётся гуманитарной.

Как только мы рассмотрели термин «психология», дадим сразу определение психики – хотя это немножко огрублять суть дела. И всё же, определённое понимание психики универсально, его признает каждый. Для начала выделим две характеристики психики:

Отражение. Психика - есть субъективное отражение реальности, отражение мира, в котором субъект , например человек, живёт и действует. О чём бы мы не говорили, о восприятии, о памяти, о мышлении и т.д. это всё отражение.
Регуляция. Это функциональная характеристика. Слово функция – это ответ на вопрос «Зачем?». Психика нужна для регуляции собственного поведения. Роль психики – управлять собой.
И если эти два слова отражение и регуляция вновь соединить, то мы получим такое определение. Психика – это отражение реальности, необходимое субъекту для жизни и деятельности в ней (для управления своим поведением). Психикой обладает не только человек. Психикой обладает субъект: как человек, так и животное.

Но если мы отважились дать хотя бы грубое определение психики, то, продолжая ряд, дадим определение сознания. Именно сознание было первым предметом научной психологии. В школьных представлениях о философии, в курсах обществоведения, например, встречается определение: сознание суть высшая форма психики. Обе характеристики (отражение и регуляция) надо ещё раз уточнить, но теперь это будут характеристики сознания:

Отражение. Если мы говорим о сознании, то оно связано со способностью отражать не только мир, но и себя в этом мире. Сознание – это способность дать (субъективный) отчёт о себе. Если наш субъект может что-то рассказать о себе (о переживаниях, впечатлениях и т.д.), то значит, этого субъекта можно изучать. Именно тогда же в 1879 году основатель научной психологии - немецкий учёный Вильгельм Вундт, не просто строил науку о сознании, он опирался на определённый метод. Если сознание можно изучать, то надо спросить: «Как изучать? Каким методом?». Первый метод научной психологии был назван – интроспекция (смотрю внутрь, наблюдаю себя). По-русски иногда переводят, и это отчасти правильно, интроспекция – самонаблюдение . Это и есть в самом широком смысле возможность дать отчёт о себе.
Регуляция. Сознание в мировой психологии многозначный термин, а в отечественной (пока давайте опираться именно на неё), сознание считается характеристикой только человека. Ну, хотя бы потому что только человек может дать отчёт о себе. Но не только поэтому. Это функциональная характеристика. Зачем необходимо сознание? Сознание необходимо для регуляции совместной деятельности людей. «Со» плюс «знание» - совместное знание . Для того, чтобы действовать совместно необходимо сознание.
Сознание – есть представление субъекта о мире (и своём месте в нём), связанное со способностью дать отчёт о своём внутреннем психическом опыте и необходимое для разумной организации совместной деятельности людей.

Посмотрим на слово психология ещё раз. Слово «logos» имеет ещё одно значение. Даже житейски, начиная с тех же древних греков, его переводят как «разумное устройство» или «разумная организация». И тогда психология – есть разумная организация психики (разумная организация психических черт). У каждого из нас есть масса психических черт (свойств, качеств), и поэтому у каждого из нас своя психология.

И когда мы используем слово «психология» в таком значение, то имеем ввиду индивидуальный портрет психики каждого. И это второе значение подчас заменяют такими словами как характер (темперамент, менталитет). Менталитет это буквально «строение психики». Все эти слова можно объединить в одну группу и назвать – индивидуальностью.

Индивидуальность есть совокупность всех психических черт, способов поведения субъекта, которые отличают его от других. Конечно, индивидуальностью, как и психикой, обладает не только человек, но и животное. У тех кто любит животных или содержит их, например, у сотрудников зоопарка, конечно, есть развёрнутое представление об индивидуальности их питомцев. Иногда все посетители зоопарка кажутся им на одно, лицо, а вот животные, которых любишь и за которыми ухаживаешь, обладают индивидуальностью. И тогда мы, сами того не заметив, можем подвести маленький итог.

Наука о психике и сознании, о психических процессах, где рассматривается любой субъект, сегодня именуется общая психология. А вторая ветвь, там, где рассматривается индивидуальность – психология индивидуальных различий, дифференциальная психология. Эти две ветви всегда дополняли друг друга. Есть представление о человеке вообще и, конечно, должно быть представление об индивидуальных особенностях каждого.

Раз есть два значение у слова психология, то конечно, как минимум два значения должно быть у слова психолог. Первое значение ясно – представитель науки. Есть, конечно, и второе. Помимо научного есть и житейское значение, в котором психологом является каждый человек, потому что в общении с другими каждый вынужден быть житейским психологом. Соответственно и психология всегда будет не только научной, но и житейской. Между ними не надо устраивать конкуренции. Научная психология сравнительно молода, а житейская всегда существовала и всегда будет существовать. Мы всю эту тему посвятим сравнению психологии научной и житейской.

Вопрос 1. Из истории донаучной психологии. Психология и философия. Сознание как первый предмет психологии

Для того, чтобы разговор был структурирован , попробуем опереться на цитату одного крупного психолога, работавшего в нашей стране, одного из основателей психологии в нашей стране. Это Сергей Леонидович Рубинштейн, который известен, прежде всего тем, что написал один фундаментальный учебник по общей психологии – «Основы общей психологии».

Сергей Леонидович, открывая нам путь в психологию, говорит следующее: «Психология и очень древняя и очень молодая наука. Она основана на тысячелетиях житейского опыта, столетиях философских размышлений и десятилетиях точной экспериментальной науки». Родина научной психологии это город Лейпциг, Лейпцигский университет.

Из истории донаучной психологии (психологическое знание внутри житейской практики)

Житейскую психологию, прежде всего, интересуют индивидуальные различия. Психология начинается с дифференциальной, с интереса к конкретному человеку. Здесь нам просто обязательно назвать имя древнего грека Теофраст (Феофраст), который известен нам как автор книги «Характеры». Приведу несколько отрывков из этой книжки. Сразу же скажу следующее, наверняка, каждый по-своему знаком с психологическими тестами . Тест это всегда определение какой-то черты, которую иногда исследователь скрывает от того, кого тестирует. Для определения черты надо описать (в конкретных положениях, с которыми надо согласится или нет) проявления этой черты в различных ситуациях, описать способы поведения. Точно также действует и древний грек Феофраст. Он в каждом маленьком отрывке про человеческий характер даёт определение черты, а потом описывает как поведёт себя человек в этой конкретной ситуации. Отрывки из книги Теофраста «Характер»:

Суетливость мы определим, пожалуй, как излишнее усердие в речах и действиях. А суетливый вот какой человек. Он дает обещания, которые потом не может выполнить. Он один выступает с возражениями, несостоятельность которых очевидна. Если врач запрещает что-то давать больному, он все-таки дает это, говоря, что хочет испытать – поправится ли он. Собираясь принести клятву, он объявляет присутствующим: «Не впервой мне, я уже много раз клялся».

Тщеславие определим как низменное стремление к почету. А тщеславный вот какой человек. В гостях за обедом он старается занять место рядом с самим хозяином. Возвращая взятую в долг меру серебра, он старается отдать ее целиком новой монетой. После торжественного шествия с всадниками он велит рабу отнести домой все вещи и снаряжение, а сам, накинув гражданский плащ, но в шпорах, красуется, разгуливая по рынку.

Грубость есть резкость при обхождении, проявляющаяся в речах. Вот какой человек грубиян. На вопрос где такой то, он отвечает: «Оставь меня в покое». На приветствия он не отвечает. А случись ему что продавать, то не объявит, почем продает, а спрашивает у покупателей, что те дадут. Людям, из уважения посылающим ему подарки к празднику, он говорит что вовсе, мол, не нуждается ни в каких подарках. Он не принимает извинений, если прохожий его нечаянно заденет, толкнет или наступит ему на ногу. Споткнувшись на улице о камень, он готов и этот камень осыпать проклятиями. Долго ожидать кого-нибудь он терпеть не может.

В книге Теофраста мы встречаем различные индивидуальные портреты. Это первый этап дифференциальной психологии: описать факт, прежде чем его обобщить.

В качестве другого примера приведем источник из истории восточной. Есть книга «Цза-цзу-ань», которая пишется из века в век, которая началась в древнем Китае. На русский ее название можно перевести как «Заметки о разном». Еще один вариант перевода: смесь, кое-что кое о чем, различные разнородные факты. Слово «смесь» здесь не случайно. Слово «смесь» или «смешиваю» – это латинское слово «темперамент». Темперамент значит – смешиваю в различном соотношении.

Древние китайцы в отличие от Теофраста помимо индивидуальных портретов описывают и эмоциональные состояния. Помимо ответа на вопрос: «Чем я отличаюсь от других», они также дают ответ на вопрос: «Как управлять собой, своими эмоциональными состояниями».

Отрывки из книги «Цза-цзу-ань»:

Умен. Тот, кто тверд в своих стремлениях, кто умеет хранить тайну, дружит с умными людьми, вовремя спохватывается.

Неразумно. Не объяснив в чем дело бранить, человека. Не зная сути дела, поступать как другие. Стараться выгадать на мелочах.

Из желания показать себя. Увидев у кого-то книгу, тут же выхватит ее и листает. Если двое дерутся, поддаст одному под бок. Если спорят – лезет судить, кто прав, кто неправ.

Заметим, что черта «из желания показать себя» у Теофраста описывалась как «тщеславие». А у основателя психоанализа Зигмунд Фрейда черта «из желания показать себя» или «из желания обратить на себя внимание» называется «истерия». Так у житейских терминов рано или поздно появляются свои научные аналоги.

Житейская психология часто использует метафорическое сравнение. Чтобы дать характеристику человеку его сравнивают с животным, растением, иногда предметом. А психоаналитик Фрейд скажет, что это элементарные проекции.

Рассмотрим метафоры из древнекитайской книги «Цза-цзу-ань»:

Очень напоминает столичный чиновник тыкву: растет незаметно и быстро. Уездный начальник – тигра: чуть шевельнется – жертвы. Монахиня – мышь: вечно прячется.

А не было ли тогда же попыток обобщить весь этот материал? Первая типология или классификация темпераментов (от слова «смесь», смешиваю в определённом соотношении) принадлежит уже не древнему греку, а древнему римлянину, основателю медицины - Гиппократу. Что интересно, Гиппократ основатель медицины, но не психологии. То, что сейчас мы вспомним из Гиппократа, не касалось психики, а термины сохранились и сегодня приобрели психологическое содержание. Гиппократ говорил о смешении жидкостей в теле человека, а поскольку был врач, то говорил не только о здоровых людях, но и о больных. Таких жидкостей четыре и их названия – кровь (сангва), слизь (флегма), желчь (холе) и чёрная желчь (меланхоле).

Кто-то может вспомнить, что гораздо более поздний ученик Гиппократа Гален дал психологическое определение темпераментам. Философ Кант взял эти четыре слова для обозначения простых темпераментов, он доказал, что темпераментов должно быть только четыре. Многие писатели дали нам характеристики типов темперамента.

В научной психологии основания для выделения типов изменились. Современный физиолог скажет, что темперамент основан на свойствах нервной системы. Но удивительно, что Павлов будет выделять свойства нервной системы , затем выделит типы нервной системы, типов окажется четыре, настанет пора их назвать и опять будут гиппократовские слова.

Типологию темпераментов построил Айзенк. Существуют опросники на типологию. После Второй мировой войны он изучал солдат невротиков с эмоциональными расстройствами. А затем расширил поле своего исследования и применял современную технику анализа индивидуальности – факторный анализ (это математическая техника, но придумал её психолог, а психофизиолог Айзенк эту технику использовал). Назначение техники: сначала существует много свойств (разнообразных способов поведения), а математическая процедура позволяет их обобщить, позволяет выделить фактор более общего порядка, свести частные проявления к общим. Айзенк 20 лет терпеливо изучал темпераменты своих испытуемых и пришёл к тому, что есть два фактора определяющих темперамент вообще. Мы встречались с этим уже у Феофраста и в «Цза-цзу-ань»: один фактор содержит два полюса (плюс и минус), двоичный или бинарный фактор. Умен, не умен, удовольствие, не удовольствие. У Айзенка первый фактор – эмоциональная устойчивость, а в противовес – неустойчивость (или нейротизм). Второй фактор – его название было известно задолго до Айзенка, название этому различию предложил Юнг - ученик и сотрудник Фрейда. В начале века Юнг пишет книгу «Психологические типы». Он обращается к истории философии, литературы, живописи, поэзии и замечает одну важную деталь – всегда люди выделялись парами: Платон и Аристотель, Гёте и Шиллер. Юнг замечает, что существует некоторая дополнительность в отношениях человека с миром: одна направленность на мир (вовне, к миру, к природе, к другим людям) – экстраверсия. И есть, напротив, направленность к себе (на себя, внутрь) – интроверсия. Это и есть второй фактор, который был выделен также и Айзенком: экстраверсия-интроверсия.

20 лет человек работал и получил в результате 4 типа темпераментов:

эмоционально устойчивый экстраверт - сангвиник,
эмоционально устойчивый интроверт – флегматик,
эмоционально неустойчивый экстраверт – холерик,
эмоционально неустойчивый интроверт – меланхолик.
По Айзенку вовсе не следует думать, что какой-то человек является только одним типом. Всегда есть определенный индивидуально-конкретный случай или портрет.

Крупным житейским психологом обязательно является каждый человек, создающий произведение искусства. И вот что интересно, крупные открытия в психологии сначала совершались в искусстве, а потом они как бы заново воссоздавались в науке.

Классикой мирового авангарда в нашем веке считается Джеймс Джойс с романом «Улисс». Роман удивителен тем, что это попытка записать внутреннюю речь человека (там даже несколько человек, хотя их не много) в течении одного дня. Человек что-то делает, встречается со своими друзьями и т.д. Постоянно описывается субъективный отчёт. Не интроспекция по Вундту, а что-то другое. Юнг в начеле 30-х по просьбе своих друзей-литераторов читает роман Джойса, вышедший в 1922 году. Юнг читает этот роман и находит у себя следующие переживания: «Это настолько скучный роман, скучный и кроме того задевающий мою эмоциональную сферу. Автор как бы задался целью меня разозлить!» В какой-то момент Юнг заснул, потом как опытный аналитик, проснувшись, посмотрел на каком месте заснул и сделал выводы. Когда он проснулся и был уже близок к тому, чтобы сделать вывод, он говорит: «Простите, но если надо мной так издеваются, я вообще-то говоря психиатр, я сейчас поставлю диагноз. Ещё немного и я автора назову больным шизофренией». Но что-то удержало его, и он сказал себе: «А вдруг этот роман мне непонятный является произведением искусства? Мне непонятно, но если это произведение искусства – мне запрещено ставить психиатрический диагноз, я должен сменить вопрос. Вопрос тогда вовсе не в том, кто написал Улисса, каков был его автор. Более важный вопрос в том, кто будет читателем Улисса, кому этот роман будет интересен». Улисс описал в начале века человека его конца. Юнг говорит: «В конце века появится читатель Улисса». Так совершилось психологическое открытие. Джойс предсказал облик (характер, менталитет) человека завтрашнего дня. Юнг говорит: «Джойса поймёт тот, кто сможет совместить в своём сознании позиции главного героя, сына, жены (все она представлены в романе своей внутренней речью) их разные миры, тому будет интересен роман». Он описал современных программистов. С психологической точки зрения это и есть те люди, которые в одном сознании могут совместить различные позиции, разные виртуальные реальности. На языке начала века – это были больные шизофренией. На языке конца века – люди с новым сознанием.

Психология и философия или психология внутри философии
Каждый философ неизбежно является и психологом. Настоящий философ ищет ответ на вопрос: «Почему мир устроен так, а не иначе»? Философа обязательно интересует: «А кто субъект? Кому принадлежит такая, а не другая картина мира?». Почти все психологические понятия (психика, сознание, личность, рефлекс) пришли из философии. И факультет психологии когда-то был отделением философского факультета. Мы возьмем только двух, но зато ярких философов древней Греции Платона и Аристотеля. Кстати по мнению Юнга это типовая пара (Платон - экстраверт, Аристотель – интроверт). И зададим каждому три вопроса: Что такое душа? Какова стратегия (общее направление) познания души? Какова тактика (конкретные приемы) познания души?

Сознание как первый предмет психологии
Основателем научной психологии является Вильгельм Вундт. У Вундта предметом исследования являлось сознание, а методом исследования – интроспекция. Вундт хотел построить психологию как естественнонаучную дисциплину. И тогда он определяет психологию с трех сторон. Психология это наука о свойствах сознания (1), элементах сознания (2) и связях между ними (3). 

Личность в общественной истории

Знаете, вот здесь я обязан вас предупредить вот о чем: во-первых, я не историк, а во-вторых, наш разговор, это конечно не разговор по истории, это разговор по психологии, поэтому подчас, мы, наверное, с точки зрения историка или культуролога, будем говорить грубовато. Нас не интересуют какие-то конкретные детали и с таким предисловием, мы можем выделить в принципе, два типа обществ. Выделяем два типа обществ, одно назовем, один тип – традиционным, традиционное общество. Вы знаете, вот что придет вам сейчас в голову, то пусть и придет. Кому-то придет в голову ремесленная средневековая община, ремесленный цех, где люди совместно работают и единой семьей живут. Кому-то придет в голову, что-то экзотическое и может быть более интересное. Это те экономическо-отсталые племена, в которых находят, скажем, на островах (кстати, до сих пор находят) тихого океана, в джунглях латинской Америки, где как бы развитие в силу замкнутости оказалось ограниченным. Подобные племена, социологи, один из последователей Дюркгейма, Люсьен такие племена называл «первобытными». Речь, разумеется, не идет о первобытном человеке, которого изучают археологи, нет. Это «первобытный», немножко обидное, кажется название, до этого их еще называли еще обиднее – дикари, или еще нейтрально – туземцы, то есть не наши. Туземцы, дикари, а посмотрите какое слово – «первобытная». Значит первое бытие. Первое бытие человека внутри традиционного общества. Это будет «традиционное общество», а второе, это конечно «современное». Слово «современное» тоже можно по-разному понять. Можно кто как хочет, так и поймет. Кто-то скажет, что вот это именно наше общество. То есть в нашем времени существующее, но если говорить по точнее, «современными», то есть современными нам. Мы живем в едином времени, по-видимому, все-таки с людьми эпохи возрождения. Наша история началась с возрождения. И опять заметим, какое интересное слово. «Возрождение» – второе рождение и прежде всего, второе рождение личности, нас интересует. Так вот давайте посмотрим, как же личность существует в традиционном и современном обществе. Знаете, начнем так: для чего, собственно говоря, нужна личность, как ее искать? Личность нужна, для решения проблем. Скажем проблем выбора. Вы знаете, если раньше не говорил, то скажу сейчас. Может быть, я выражу свою точку зрения, хотя не только свою, если скажу что все разнообразие проблем человеческих, у каждого свои, быть может очень значимы и важны, все это разнообразие сводиться к двум основным: это путь по профессии и создание семьи. А теперь спросим: у человека традиции, есть право выбирать себе профессию и скажем самому выбирать себе жениха или невесту? Такого права в традиции конечно нет. У отдельного человека такого права нет. Из этого мы делаем вывод, что отдельного человека здесь нельзя считать личностью.

В строгом смысле слова - как личность искать? Личность надо искать так, как мы ее определили, по принадлежности к культуре. Кто сохраняет культуру в традиционном обществе? Хранители культуры, их можно назвать жрецы, священники, шаманы, воспитатели и так далее. Это особый социально-политический институт, это специальное сословие хранителей культуры. Видите, целый социальный слой, надо поименовать словом «личность». Для нас это неожиданно и тем не менее ничего удивительного нет, потому что мы не сказали, личность и социальный индивид, здесь, при первом рождении, совпадают. Это одно и то же, но тогда нас все-таки интересует отдельный человек. А в каком смысле и когда, он хотя бы бывает личностью. Вы знаете, на этот вопрос нужен ответ социолога, например Эмиль Дюркгейм. Например, туземец, а его интересовали вот эти первобытные племена. Туземец тогда переживает себя личностью, когда его персональность, персональность его «я», входит в коллективное «мы». Туземец переживает себя личностью, во время священного праздника, выполняя какую-то песню или танец, ритуал. Здесь заметим, пока нет различия между «я» и «мы». Джемс говорит о таких психических, как коллективное чувство, коллективное течение. Как бы попал в социальное течение. Ну, скажем на демонстрации, попал в течение, в буквальном смысле в течение толпы и переживая ждал, коллективное чувство, например на политическом митинге, например на молодежной дискотеке, мы переживаем коллективное чувство. Пришел с митинга, уставший вернулся с дискотеки, почувствовал: «А что это, я, там собственно говоря, трясся-то? Я был честью, «мы»!» Это важнейшее чувство, сопричастие с социальным целым. А потом сказал: я вообще на самом деле не такой трясущийся, я на самом деле другой. Каждый дистанцирует свое «я» и общее коллективное «мы». Теперь представим, что у человека «традиции» этой дистанции нет. Этой дистанции нет, для него есть «мы» и «они». А помните мы говорили, красный попугаи, а за бугром – зеленые попугай, мы с ними воюем - это один способ общения, мы с ними торгуем – это другой способ общения. И вообще-то говоря, мы - племя, считаем людьми коварными, вернее наши враги коварные, а себя мы напротив считаем мягкими, справедливыми и т.д. существами, как некое коллективное «мы». И тогда заключим: а на уровне индивидуальном, как же это сказать? Мы уже сказали, на уровне индивидуальном получается так, что жрец отвечает за правильный выбор профессии, скажем своим прихожанином, учитель отвечает за правильно выученный урок своего ученика.

Личность существует, как минимум в паре. Она нужна для того, чтобы ученик, прихожанин, ребенок, что сделали? Присвоили социальные нормы. Где идет личностная работа, на уровне каждого индивида, она идет как присвоение социальных норм. Присвоение социальных норм, вот что главное и вы знаете, здесь нет разницы, пометим в скобочках, если только это будет понятно. Здесь нет разницы между усилием и насилием. Иногда человек или юноша, перед тем, как войти в общество, удерживает долгий пост, ему наносят, как сказали бы, телесные повреждения, рисунок какой-то на коже выполняют. Ему больно, как организму. Нам кажется со стороны, с нашей стороны, что его бедного насилуют, его надо пожалеть, на самом деле, он совершает личностное усилие, которое необходимо для вхождения в общество. И здесь нет разницы между насилием и усилием, она, эта разница появится значительно позже в современном обществе. Вот подведем итог, по традиционному обществу.

У нас культурный субъект обладал тремя признаками: он был самостоятельным, в традиционном обществе есть самостоятельность, я бы назвал, самостоятельность здесь не полная. Самостоятельность на уровне группы, а не отдельного человека. Самостоятельности отдельного человека, конечно здесь нет. Ответственность, второй пункт. Ответственность здесь совместная. Казалось бы, за все отвечает жрец, вы знаете, мой, пожалуй, самый близкий школьный друг, пережил очень интересную судьбу. Он был учителем, сначала выбрал себе такую профессию, а потом что-то изменилось в его жизни, и он стал священником. Причем построил маленький сарайчик с куполом, в нашем с ним родном городе, неподалеку от Москвы, такой городок, недавний Калининград, но не Королев, это там где делают ракеты. Вот он в городке, где делают ракеты, построил храм и между прочим он рассказывает, что каждый не без греха, он покуривает. Так вот прихожанин очень серьезно за ним наблюдает: «Что ж ты сам делаешь то, чего не велишь нам?» Так что ответственность здесь совместная. Ну и наконец, мы сказали, что у нас культурный субъект понимает универсальные нормы, абсолютные нормы. А вот теперь поскольку личность совпадает с социальным индивидом, постольку здесь в традиции, культурная норма и социальное правило не различаются. Культурные нормы и социальные правила здесь не различаются. Ребеночек на перемене бегает, учитель подошел и спрашивает:

- Ты культурный?

Стал по стойке смирно: - да, я культурный.

- Почему?

- Потому, что я соблюдаю социальные правила, хожу спокойно во время перемены, отдыхаю.

А еще можно сказать это так и потому, что этим очаровательным диким племенам не с кем себя сравнить. Они сравнивают себя только со своими врагами. Мы и они. А большей перспективы у них нет. И они считают, что именно мы живем по верным правилам, а у них там вообще все может быть не так, они могут быть нашими врагами и вообще люди ли они для нас, это еще вообще большой вопрос. То, что мы люди, это да, а они еще не известно. И тогда мы хотим пометить, как личность возникает в современном обществе. Вы знаете, для того, чтоб личность возникала в современном обществе, необходимы условия. Я не буду обращаться в чужие науки: историю, социологию, культурологию, почему так произошло. Это не наш вопрос. Так произошло, но должно было произойти главное, в эпоху возрождения случилась возможность менять социальные позиции. Появилась возможность смены мест. Сын рыбака из далекой деревни, стал всемирным ученым – это Ломоносов. Это высокий пример. А мы например возьмем какой-нибудь пример бытовой. Вообще говоря, о современности говорю так: чем забавнее рассказ, тем серьезней проблема. Поэтому мы возьмем типичного маленького героя возрождения. Название комедии Мольера «Мещанин во дворянстве», что сделал? Сменил социальную позицию, сменил место. Он мещанин, все было на уровне и даже уровень этот приподнялся, скажем в финансовом плане, решил попасть в другой социальный слой. Какая проблема возникает у этого героя, которого Булгаков поименовал «полоумный Журден»? Он кстати в точном смысле полоумный. То есть он пока только на переходном периоде. Прежде всего, он сталкивается с такой проблемой, как себя вести. Как здесь дворяне, вообще-то говоря, себя ведут? Вот, например то, что они флиртуют, он видит сразу, это понятно. А вот скажем, как они вообще-то себя ведут прилично, он пока не знает, нанимает себе учителей. Говорит: вот, будет учитель фехтования, рисования, логики, философии и так далее. Автор нам показывает, все учителя его «надувают». И рано или поздно, он приходит к выводу, очень трудному выводу: теперь здесь на новом месте и теперь здесь, в современности, сейчас, приходиться опираться лишь на собственные способности. Проверить учителя своего, я могу только сам, «надувает» он меня или нет. Может «надувать», я начинаю сомневаться, я начинаю быть самостоятельным. Надеюсь, самостоятельность будет нам ясна практически сразу. Между прочим, мы смеемся над Журденом, а 31:56, он такой же выскочка из своей социальной среды. Ему нужно было быть отбойщиком мебели, из династии 32:03, а он стал актером, драматургом, придворным драматургом и т.д. Вообще герои возрождения – это подчас чемпионы смены социальных мест.

Возьмем другого драматурга, это Бомарше. Бомарше - автор знаменитых комедий, правда там не только комедии есть, но мы знаем в основном комедию «о Фигаро». Всмотримся в написание имени, «Фигаро», и тогда достаточно поменять некоторые детали, как мы смотрим глазами гештальт-терапевта, что-то переконструировать и мы получим, сын-корона. Сын-корона, потому, что по рождению Бомарше, это сын часовщика-корона. Писалось, что сначала стал часовщиком, потом придворным часовщиком, потом дипломатом, разведчиком, драматургом и т.д. Так вот о чем комедия про «Фигаро»? Это вообще-то говоря, для нас, постоянный диалог человека традиции с человеком современным. Человек - традиция в этих комедиях, которого мы, конечно, знаем. Человек традиция – это граф Альмавива. Он граф по рождению. Он присвоил свою социальную позицию и не собирается ее менять. А Фигаро – это конечно современный человек, который места меняет и однажды в комедии, «Безумный день», когда как мы сегодня сказали, простите меня за жаргонные словечки: когда его окончательно достают, ему автор дает на полторы страницы монолог, суть которого в том, что то, что графу далось по факту рождения и все, то Фигаро этого добился, своими собственными силами. Сделал сам себя. Вот это современный человек. Надеюсь, с самостоятельностью разобрались.

Теперь попробуем сказать об ответственности. Это будет более серьезный, может быть даже более долгий, может даже с более долгими примерами, разговор. Вы знаете, я должен сделать признание, с которым вы имеете право не соглашаться. Мне кажется, что книг по психологии личности сейчас, ну скажем сейчас, написанными нашими авторами в нашей стране, сравнительно не много. А вот хорошие книги, которые надо читать – это простите меня, история для детей. Очень скоро мы разберем в качестве примера, отрывок из Робинзона Крузо. А до перерыва, я скажу, Даниель Дефо «Робинзон Крузо» – это на самом деле учебник по второму рождению личности. Это буквально учебник, потому, что кто такой Робинзон Крузо? Это выскочка из своей семьи, личность вышла из социального индивида, громко заявляет о себе «я», самостоятелен, самостоятельно пускается в путешествие. Куда сначала попадает, как сообщает нам Даниель Дефо? Он попадает сначала в рабство, вот к этим другим, к ним, и из этого рабства он убегает. То есть, нам показывают его, как он довольно хитрого и умелого путешественника, он сумел убежать, освободить себя, однако домой он не возвращается, он продолжает колесить по миру. И вот когда его застает кораблекрушение, куда он попадает на этот раз, в какой плен, в какое рабство? Вы знаете, мы бы сказали, он попадает в плен к природе. А вот из этого природного плена, уже никуда не убежишь. И психолог всегда добавляют: в плен к природе, в том числе собственной. Фрейд нам говорит: тело – это место, где можно жить. Дано тело? Живи в нем, в нем можно жить. А у Робинзона Крузо еще большой вопрос, можно ли ему выжить на данном, кстати говоря, нам кажется, что не обитаемом острове. Маленькое замечание до перерыва: то, что остров не обитаем, это сказка для детей. На самом деле, там есть люди, но это люди традиционного общества, это дикари. И Робинзон Крузо одинок совсем в другом смысле. Он там один современный человек, вот этот маленький герой и некому подсказать. И до перерыва скажем, за счет чего же он выживает. За счет того, что пока есть время, пока корабль не унесло, он собирает все, что есть на корабле, не только продукты. Продукты не самое главное и он их далеко не сразу ест и пьет, он собирает культурные предметы. За счет этих предметов, он сумеет остаться жив как личность, а значит выжить и как социальный и как природный индивид.

И мы пред тем, как привести пример о Робинзоне Крузо, конкретный, посмотрим дело, в общем. Вот герой возрождения, он еще и путешественник. Путешественник, в самом обычном смысле, он меняет географические места, он посещает разные общества. И что он видит? Он видит, что во всяком обществе, есть свои правила, что социальные правила относительны. Знаете, в туристическом бизнесе в ХХ веке, была такая проблема, создать справочник для туристов, которые путешествуют по миру. Такой, чтоб хотя бы знать, где как кивать головой, чтоб сказать, например, «нет» или «да». Хотя бы так. Так вот эта идея, этот проект провалился, такого справочника невозможно создать, эта вечный двигатель. И тогда, наверное, наш герой, маленький герой, попадет в такую ситуацию, где ему нужно будет, где ему жизненно важно будет различить социальное и культурное. Но нужно будет понять, что есть правила или нормы общие для всех людей. Общие для вех людей, общечеловеческие культурные нормы. Он различит социальное и культурное и тогда, наверное, поймет. Я сейчас произношу слова без пафоса, их обычно произносят с пафосом. И тогда он поймет, что в современном обществе культура общечеловеческая, а не местная и в принципе, за нее отвечает, я говорю в принципе, то, что не так в реальности, это другое дело, в принципе, за сохранение культуры отвечает каждый человек. А сейчас мы посмотрим, как это буде в случае Робинзона Крузо. То, что остров не обитаем, мы сказали очень условно. На острове бывают люди, правда, Робинзону еще не понятно, в ту пору англичане именовали дикарями. Это дикое племя каннибалов. Робинзон замечает след не своей ноги, а потом с ужасом видит, как племя приводит своих пленников и что делает? Просится слово «убивает». Будем осторожней со словами, скажем так, забивает и съедает их. В слове «убийство» мы попробуем разобраться подробнее. Забивает и съедает их. Первая реакция Робинзона - страх. Во-первых, ему отвратителен это обычай, а кроме того, есть просто страх за собственную жизнь. Его могут самого поймать и съесть. Что он начинает строить прямо по Фрейду, он начинает строить защитные механизмы. Отрыл новую пещеру, технически оборудовал ее, теперь он в этой пещере в безопасности, а они все не едут. Даниель Дефо дает ему время подумать о многом важном для человека. Осмелел в своей пещере, вышел на поверхность, здесь хозяин «я», сейчас они сюда приедут, я здесь все так оборудую, что когда они явятся, я их всех убью. Они друг друга убивают, а я их сам убью, чтоб они мне не мешали, а они все не едут. И тогда он начинает соображать. Забегая вперед, скажем, какой должен быть настоящий личностный вопрос: быть или не быть. Помните, душа не имеет частей, либо-либо. Посмотрим, в какую ситуацию попадет сейчас он. Он соображает: ладно, этих я убью, их будет не много, а дальше? Наверное, за тем, приедут дикари уже в большем количестве, они будут агрессивней, положим, что я и их убью, и так будет продолжаться и в результате, либо-либо. Сейчас мы увидим пример ложного личностного вопроса, «либо-либо», такой быть должен настоящий личностный вопрос «или не быть», а сейчас вместо слова «или» появится тире. Смотрите, один крайний вариант, его все-таки поймают и съедят. Как его съедят? Как кто он погибнет? Поверьте, я сейчас не играю словами, это только кажется игрой слов, а на самом деле, дело серьезное.

Как дикари живут, по законам «мы» и «они»? Кто Робинзон для них? Скажем, потенциально съеденный Робинзон, для них, он «они», он станет как они. Возьмем другой вариант: он будет убивать столько раз, сколько они будут приезжать и в конце концов, он станет для них чудовищно опасным, коварным и так далее, «они». Так где ж тогда, либо-либо? И в том и в другом случае, он станет как они, он станет дикарем. И тогда уж я не знаю, как у него скрепят извилины, там уже наверное дым идет, он начинает соображать, что-то, что их на этом диком острове можно, то ему, современному человеку, уже нельзя. Современному человеку в принципе, нельзя убить себе подобного. Нельзя убить себе подобного почему? Потому, что это самоубийство. Тут недавно, я сам не смотрел, была передача, я могу приврать, поскольку сам не смотрел, но мне рассказывали так, что некий потенциальный заказчик убийств спрашивал, что ему делать обретать эту профессию или нет. Якобы там сидели психологи, они были беспомощным ему ответить. Грех на этих психологов, плохо учились, если учились у нас. Ответ-то, какой? Хочешь убивать людей, молодец. Нет. Хочешь убивать плохих людей, как Робин Гуд, убери слово плохих, рассуждай логически, хочешь убивать людей, хочешь убивать себе подобных. Я не знаю, у нас не урок логики, но в результате не сложных умозаключений, делаешь вывод: я есть плохой человек, а я хороший и на языке Фрейда: я стремлюсь к смерти, самоубийству. Но ты ведь жив. И тогда, зачем ты сюда пришел, ты ведь такого элементарного не можешь понять?

Говорят, что нечто подобное говорил ведущий передачи, Владимир Познер, честь ему и хвала и горе всем психологам, они не профессионалы. Вернемся к Робинзону, итак он понял: «не убей». И тогда он посмотрел на этих дикарей и догадался об очень важном, ведь эти дикари, тоже соблюдают принцип «не убей», но только на своем уровне. Они не убивают себе подобных, ни не убивают членов своего племени, они воюют с другим племенем, а это не убийство. На традиционном языке, тут нет никакого убийства. И тогда оказывается, что они соблюдают один и тот же принцип, но только для одних «мы» - это наше племя, а Робинзон Крузо, для него круг общения в пределе – весь мир, но нельзя убить никого. И Робинзон Крузо, становится гражданином мира.

Привести еще один пример и тогда Робинзона Крузо может вспомнить, как на своей родине увидел трагедию, некого Шекспира и вроде бы она называлась «Ромео и Джульетта». А ситуация там такая. средневековый город, нет, уже город в эпоху возрождения, держат два преступных клана, уберем слово преступных, два клана. Они держат город, власть бессильна их помирить, они как увидят друг друга, они сразу начинают драться, считая драчунами друг друга. «Мы» и «они». И вот случается неожиданное: юноша из одного клана и девушка из другого, полюбили друг друга и при этом нелепо погибли. Самое интересное, что им все желали добра, а они погибли. И что тогда? И тогда каждый член этих двух кланов, может задуматься, как отнестись к этому феномену любви и смерти Ромео и Джульетты. Для человека-традиции это будет предупредительный символ, не делай так, видиш чем кончается? А для человека современного - это будет всего лишь символ возможности, заключать браки, вне своей семьи. Вне своей семьи в социальном смысле. Выбирать жениха и невесту в любом обществе.

Кто здесь прав? Давайте пригласим для ответа, какого-нибудь современного автора. Этот автор Клод Леви-Стросс, специалист по древним легендам. Леви-Стросс говорит: первый культурный запрет – это запрет инцеста, это запрет на кровосмешение. Нельзя заключать браки внутри своей семьи. Надо выйти за ее пределы. Если заключаться браки будут внутри семьи, семья умрет. Биолог скажет – умрет физически, а культуролог, социолог так не скажет, он скажет: вот есть два общества, а казалось бы внутри одного, есть юноши и девушки, заключающие браки между собой, почему бы этого не делать? Почему-то обращаются к другому обществу, происходит обмен женихами и невестами. Леви-Стросс объясняет, зачем это нужно. Потому, что если этого не было бы, то не было бы обмена знаками, обмена языком. А если человек перестанет пользоваться знаками, он исчезнет как человек. Причем знаете, самое неприятное в том, что когда из традиции вышел - назад вернуться уже нельзя. Это все равно как из детства вышел, столкнулся с проблемами, их уж ой как много проблем, хочется опять назад в счастливое детство. Не бывает. Хочешь назад в традицию, а попадаешь в орхайку. Но это особый разговор.

И тогда мы скажем: каждый член этого клана, Монтеки и Капулетти, теперь задумаются и вместо «мы» и «они», появятся - «я» и «оно». Если здесь возникнет война, посмотрите, какой она будет. Робинзон Крузо кем стал? Гражданином мира. Война эта будет теперь современная война, будет называться гражданской или мировой, что одно и то же. Любая гражданская война – это разрушение мира, разрушение общества. И тогда чуть-чуть скажем, что конечно в гражданской войне не бывает правых и виноватых. Это в социальной войне мы и они воевали как правые с собственной точки зрения. А в гражданской войне есть, пожалуй, палачи и жертвы. Причем каждый палач, считает себя жертвой. Вы знаете, замечание не для слабонервных: если там повторится феномен Ромео и Джульетты - враги. И вдруг среди одних возникает Ромео, а среди других – Джульетта. Не будем пугать чем-то современным, скажем фильмом Лилиана Кавани «Ночной портье», может быть о нем нам рассказывать рановато, возьмем пример поспокойней. Рассказ Лавренева, советского писателя «Сорок первый». Девушка снайпер, красный боец подстрелила сорок врагов, а в сорок первого недостреленного - влюбилась. Он стал ее Робинзоном, он ей о культуре рассказывает, она его дикарка Пятница. Но, к сожалению, не захотела она в культуру и нарушила правило «не убий». Тот, кто читал этот рассказ или хотя бы смотрел первый фильм Григория Чухрая, тот знает, о чем я говорю.

Могу еще один пример привести и этот пример последний. А у Шекспира есть другая трагедия и называется она «Гамлет». Гамлет, убивает убийцу своего отца. Теперь давайте посмотрим, будем внимательней, спросим: Гамлет убийца? С бытовой точки зрения, он может не считаться убийцей на таком языке, ведь убили его отца. Он отомстил за отца. Это традиционное рассуждение, обычай кровной мести. Из твоей семьи кого-то убили, убей кого-то из той семьи, где убийца. Кровная месть. Это современная гражданская война, это обычай дикарей, он не уместен. Попытаемся доказать, что Гамлет не является убийцей и в современном смысле слова. Убили его отца, явился некий дух и дух этот сказал: змея, убийца твоего отца, в его короне, отомсти за подлое убийство. При этом, конечно не посягая на мать, ведь женщину нельзя, потому, что нельзя. Вот условие его задачи, отомсти, а мать – это жена его убийцы. И тогда к чему он прибегает Гамлет. Он прибегает к культурному средству, к театру. Он показывает Клавдию, и теперь мы назовем убийцу настоящего в пьесе Шекспира, там настоящий убийца Клавдий, а не Гамлет. Он показывает Клавдию, нынешнему ложному королю пьесу. Я думаю, что пьесу «Гамлет» мы читали и не надо ее пересказывать в деталях. Короче говоря, он проверяет убийцу, он показывает ему тоже самое, что он совершил и в страхе убийца убегает. Как прекрасно это сделано в отечественном фильме Михаила Михайловича Названова, Клавдий ревет от ужаса. Казалось бы, он должен испугаться, он не спасется, он желает зла другому, тот убивает себя. Помните, что сказал Раскольников, когда он все-таки убил нелепую старушку процентщицу. Он сделал вывод: «я себя убил». Так вот Клавдий - самоубийца. Но дело в том, что самоубийца убивает себя собственной рукой, а это не единственный вариант. Желающий зла другому, может быть убит другой рукой. Я не буду говорить высоких слов, каждый подумает, о чем он подумает сам. Лермонтов сказал: есть и Божий суд, наперсники разврата и т.д. То есть рука может быть другой, не этой рукой, не собственной убит Клавдией. А почему убит? А потому, что он продолжает строить козни, он чужими руками хочет убить Гамлета. Отправляет его в путешествие в Англию с пометным письмом, чтоб подателя сего уничтожить. И тогда Гамлет возвращается, а Клавдий не унимается, потому, что опять строит козни. Находит другу руку, отравленный клинок, чтобы убить Гамлета. И чем все кончается. Смертельно раненый герой, на этот раз уже не маленький пожалуй, а собственный герой, он посылает этот яд на конце шпаги, вспомним эту фразу: «Ступай, отравленная сталь, по назначению». Это что, убийство со стороны Гамлета? Нет, это самоубийство, со стороны Клавдия. Это конечно так.

Ну и давайте немножко у нас как-то такой пафос, который надо снимать. Мы оставляем общественную историю, переходим сейчас к индивидуальной. А перед тем, как это сделать, приведем маленький пример. Когда личность выскочила из социального индивида, она все время кричит, «я». И на эту тему, есть замечательная российская притча про лягушку путешественницу, которая жила в своем болоте, скажем в традиционном обществе, создала культурное средство, я бы сказал социокультурное средство. Чтоб птички взяли в клювики соломинку, она зацепилась за нее своим ртом и вот ее несут в дальние страны, пошел переход ко второму рождению. А зеваки смотрят и говорят: и кто же это придумал такое интересное социокультурное средство. И она пыжиться, пыжиться, а потом громко заявляет о том, что создала это средство, громко кричит «я» и на этом ее путешествие заканчивается и она попадает… Куда она попадает? В длинную-длинную очередь пациентов психоаналитиков.