Светлана Коппел-Ковтун: «Читаю знаки». Краткий очерк о творчестве писательницы

Светлана Анатольевна Коппел-Ковтун — поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых. Родилась в 1969 году в древнем городе Лубны, что на Полтавщине, ровеснике Крещения Руси (988 год основания). Пишет с раннего детства, в журналистике с 1992 года. Работала на ТВ, в региональной газете, в течение 8 лет выпускала вместе с мужем А.Г. Ковтуном всеукраинский миссионерско-просветительский журнал УПЦ «Мгарский колокол». Учредитель и руководитель Международного клуба православных литераторов «Омилия» (2007), объединяющего в своём составе русскоязычных литераторов из Канады, России, Франции, Украины, Германии, Белоруссии, Молдавии, Латвии, Америки, Швейцарии, Австралии, Израиля, Сербии, Грузии. Награждена орденом «1020-летия Крещения Руси» «за усердные труды во славу святой Церкви».

В издательстве «Altaspera» изданы книги:

• «Сквозь тень» (2013) — избранные стихи разных лет;

• Философская сказка-притча «Высекательница Искр» (2013);

• «Читаю знаки» (2016) — стихи разных лет.

• «В чуланчике изношенных вещей» (2016). Сборник сказок для детей от пяти до ста пяти

• «Ксеньюшка, голубка Христова» (2016). Рассказ о жизни блж. Ксении Петербургской с приложением статей о том, кто такие святые и о феномене юродства.

• «Макаровы крылья» (2016).

«Без „Омилии“ меня той, которая есть, не было бы, — говорит о себе Светлана. — „Омилия“ стала школой, опытом, жизненным путём, испытанием, искушением и, в то же время, литературной семьёй, местом встречи искренних друзей, у которых всегда есть чему поучиться». Клуб православных литераторов «Омилия» был создан в 2007 году, получил благословение Блаженнейшего Митрополита Владимира (Сабодана), который стал также Почётным членом «Омилии». Авторы проекта — С.А. Коппел-Ковтун и А.Г Ковтун.

Как читатель Светлана любит «не знающую меры» Цветаеву и «вселюбящего», по её же определению, Платонова. Непревзойдённым шедевром считает «Анну Каренину» Толстого. Философа В. Соловьёва называет своим духовным отцом и рассказывает как однажды, семнадцатилетней девчонкой, она впервые прочла его «Духовные основы жизни», коими была настолько потрясена, что не могла спать несколько суток подряд.

«Тогда внутри меня что-то зажглось», — вспоминает Светлана. Позже тем же огнём она возгоралась от «Поющего сердца» И. Ильина, от лекций М. Мамардашвили, бесед митр. Антония Сурожского,  от книг А. Лосева.

Достоевский, Гоголь, Платонов — «литературная родня», Светлана испытывает к ним почти родственные чувства, настолько близко ей всё, о чём они писали и горевали.

Жизнь должна быть творчеством, созиданием, горением духа — таково кредо человека и автора Светланы Коппел-Ковтун. Когда она работает над текстом, «словно натягиваются какие-то структурные нити, которые переплетаются, завязываются в смысловые узелки». Творчество — это способ познания себя, мира и даже Бога.

В издательстве «Altaspera» в 2016 году вышел уже второй сборник её стихов — «ЧИТАЮ ЗНАКИ». Вот несколько стихотворений из него.

 

Читаю знаки

Читаю знаки — весточки свободы
в любви Твоей, Господь. Фрагменты
ликов, что хранят сердца простые
и лица. В них судьба взрастает
и расцветает ликами — цветами
родного дальнего.

Туманом даль одета,
и письмена Твои как млечный почерк
сокрыты — не согреты.
Кто согреет?

Пути Господни —
млечные пути —
написаны в сердцах,
но не согреты.
Согреет кто?

 

Полотно

Вся соткана из жизни нитей:
я — полотно, влекомое другими
себе на плечи.

Рвут меня и режут,
кроят надежды
паруса
и парашюты.

Я — плед домашний,
свитер на любимом...

Я — полотно,
сплетённое из зовов,
людских стремлений,
жажд,
любовей:

ткань, что подарена
невесте к свадьбе
на платье.

 

Длюсь

Молюсь в Тебе,
свечусь в Тебе
и дл-ю-ю-ю-сь.

Длюсь междустрочьем,
строчками,
мечтами.

Не длюсь, когда боюсь
и если злюсь,

когда не падаю Тебе на грудь
стихами
и песнями,
слезами-голосами,
дождями-ливнями...
Стремлюсь к Тебе рекой,
ручьём струюсь

и бесконечно дл-ю-ю-ю-сь,

пока бегу к Тебе,
пока молюсь.

 

Вся жизнь и литературное творчество Светланы Коппел-Ковтун сопряжены с поэзией. Она не писала стихов лишь несколько лет сразу после воцерковления: изучаемое на богословско-пастырском факультете православное богословие оказалось гораздо более высокой поэзией. Вдохновение вернулось от восхищения человеком, современником — новой приятельницей, после знакомства с которой стихи вновь побежали сначала неуверенными ручейками, а затем полноводной рекой, наравне с прозаическими текстами.

 

А. Платонову
* * *

Твоя река бежит давным-давно
и вот ко мне примчалась ненароком.
Вода её спешит в моё окно,
и даже проползает зверем боком,
протискивает в узкие врата
священный груз торжественно и скромно.
Не проглотит святыню суета:
весь душный ад божественным разомкнут.

 

* * *

Когда уходят те, кто лучше нас,
нам остаётся жалкое участие,
намёк на вероятности и счастье
и труд, чтобы светильник не погас.

Всегда уходят те, кто лучше нас,
мы остаёмся, чтобы верить правде
полуоткрытых истин, снов и глаз,
росе на недозревшем винограде.

Вдруг птицепадом вскрикнут небеса,
и прямо в глотки полетят нам птицы,
чтоб осветить нутро и голоса
и загасить болотный свет амбиций.

Так вновь приходят те, кто лучше нас,
наметив путь своим сердцебиеньем.
Мы создаём из них иконостас,
и ходим на причастье с упоеньем.

О своём любимом писателе Андрее Платонове Светлана пишет книгу и, возможно, читатели журнала «Живая Мысль» скоро смогут её приобрести и прочесть. О Марине Цветаевой ею написано эссе «Лицом повёрнутая к Богу» и цикл стихотворений «Памяти Марины Ивановны Цветаевой», который открывается вот этим стихотворением:

 

Марине Цветаевой

Кого пронзило одиночество
насквозь,
как бабочку игла,
кому и жить едва ли хочется,
того помиловать могла ль
судьба,
могли ли люди
вобрать в себя чужое им,
которого уже не будет,
но есть которое?

Своим
не станет эхо запредельного,
огонь иной неуловим,
и одиночество отдельного
для них не имя — псевдоним.

Забудут, вскорости раскаются —
недолговечен здешних ход —
чуть пошатаются, помаются,
а там, глядишь, иной исход,
иное небо потолочное,
иная мебель, пыль гардин...
И всё неточное, побочное,
лишь ты по-прежнему один.

Уже почти готов к изданию сборник публицистики «К НАМ ЕДЕТ ПОСТМОДЕРН», в котором даётся вариант разгадки мало кому понятного термина «посмодерн», причём даётся позитивное его толкование. Автор предлагает своё прочтение времени и предлагает свои решения для самых насущных проблем, связанных с антропологическим кризисом наших дней.

Публицистика, эссеистика — вторая любовь Светланы, после поэзии. Хотя, правды ради, следует заметить, что и её публицистика, проза весьма поэтичны, а порой так и прямо заслуживает быть названной поэзией. Вот, к примеру, как начинается повесть «МАКАРОВЫ КРЫЛЬЯ», совсем недавно вышедшая в издательстве «Altaspera».

 

«Из Дневника Анны К.

Птицами — рождаются, ангелами — становятся. Некоторые птицы дорастают до ангелов, как и некоторые люди. Поэты могут видеть затейливые стайки птиц и ангелов, летящих куда-то вместе.

Птицы — это такие люди, которые не совсем люди, потому что у них — крылья. Если птицу принуждать к человеческой жизни, лишая её права на полёт, птица погибнет.

Люди мечтают о крыльях, а птицы — летают. Они — словно переходный вид от людей к ангелам. Животное начало в птицах столь слабо, что их нельзя приручить с помощью корма. Животное дорожит больше всего кормом, птица же больше дорожит крыльями.

Полёт роднит птиц и ангелов, но птица больше зависит от полёта. Птица — пленница своих крыльев.

Птица не может дружить с тем, кто стремится подрезать крылья. Заземлять птицу — всё равно, что убивать её. Птица может двигаться только вверх, ввысь — к ангелам, любое другое движение для неё губительно.

Птицей жить на свете очень больно. Обыкновенные птички намного счастливее людей-птиц. Лучшее, что может сделать птица для своих крыльев — стать ангелом.

Некоторые ангелы носят небо на спине, как улитки — свой домик, и в том небесном домике живут многие птицы и люди. Ангелы — служаки и трудяги, у них и небо больше для других, чем для себя».

Светлана пишет о духовной реальности, которая встаёт перед её глазами в виде образов. Отсюда множество притч и сказок, которые легко вылетают из-под её пера. Лучшие из них вошли в книгу «В ЧУЛАНЧИКЕ ИЗНОШЕННЫХ ВЕЩЕЙ. Мудрые сказки о главном для детей от 5-ти до 105-ти», которая также вышла в свет в 2016 году в издательстве «Altaspera». Это книга для семейного чтения, так как в ней собраны сказки для детей и взрослых. Сказки полны жизнеутверждающего юмора и трагизма, как и сама человеческая жизнь, о которой, не уставая, в разных стилях и жанрах повествует писательница. Вот для примера две из них: первая — для взрослых, вторая — для детей.

 

Мужнина борода

Лучшее средство от стрессов для женщины — мужнина борода. Уж она уткнётся в плечо любимое, зароется в бороду мужа и спрячется так от любой беды. Тихо в мужниной бороде, уютно. От всех штормов можно укрыться в ней, если только есть она в наличии.

А если нет бороды у мужа, то надо взращивать её: терпеливо, старательно. Вот и пашут жены землицу на лице своих мужей, каждый выросший волосок лелеют, сорняки выдёргивают, и словами елейными землю удобряют, и поливают её слезами. И всё потому, что каждой жене нужна борода, чтобы прятаться в ней.

А бывает и так: подойдёт жена безмужняя или мужа безбородого к чужой бороде и норовит хоть один волосок украсть. Как за соломинку за него хватается. И если удастся ей хоть один чужой волосок стащить, так, знай, и за вторым непременно придёт. Блюди, жена, мужнину бороду!

Бывает, что жена безбородого мужа, похитившая чужой волосок, старательно насаждает его на лице своего супруга, а тот никак не приживается. Потому что надо свои волоски взращивать, а не чужие красть. Чужой бородой всё равно не прикроешься от бед.

Правда, чужую бороду можно своей сделать. Так и поступают некоторые женщины, которые взращивать бороды мужьям не хотят или не умеют. Они крадут сразу всю бороду целиком. А муж он таков: где его борода, там и он будет.

 

Язычок на прогулке

Такого не бывает, скажете, чтобы язычок сам по себе гулял? А вот и бывает. Касенькин язычок гуляет сам по себе, когда хочет — и совсем-совсем не слушается ни Касеньку, ни её маму.

Встретила их я в парке, между ёлочками и белочками. Гляжу — язычок весёлый несётся. А это Касенька мне навстречу бежит и широко открытым ртом улыбается.

— Рот закрой, а то птичка залетит, — говорит мама.

Но рот не хочет закрываться, ему некогда отвлекаться на такие пустяки, как приличия. А про птичку он знает — не залетит. Гуляет так язычок, воздухом дышит и выгибается как умеет: то к носу тянется, то к подбородку, а то как маятник — от щеки к щеке бегает. Шустрый такой язычок, любопытный! А Касенька тем временем меня рассматривает и слушает.

— Привет, Касенька! — говорю. — И тебе, язычок, привет!

Смутился язычок и спрятался во рту. Скромный он.

 

Несмотря на солидный возраст, Светлана ощущает себя пятилетним ребёнком. И это не метафора, она действительно помнит себя, свою личность, какой она была в пятилетнем возрасте, и говорит, что пройдя жизненный круг, примерив на себя множество ролей и масок, вернулась к себе пятилетней.

Память остро зафиксировала происшествие, которое, как полагает Светлана, было первой, уже вполне полноценной, вспышкой сознания. Она, пятилетняя, была самой младшей во дворе. Более старшие ребята обступили мальчика-нацмена с недобрыми намерениями (попросту хотели его избить), и маленькая Светлана вступилась за него. Она помнит тот момент, когда чувство несправедливости, сострадание и боль за другого впервые обожгли её сердце, и эта боль заставила забыть о себе, о своём страхе перед старшими, и вступиться за обижаемого и беззащитного. И, что удивительно, её послушались: устыженные ребёнком мальчишки оставили в покое свою потенциальную жертву. Вероятно, тогда был сделан первый шаг навстречу судьбе, навстречу темам, которые не иссякают и не перестают волновать писательницу. В центре её внимания всегда человек с его шатаниями, исканиями, горестями и радостями.

Детскость души — это не только дар, но и труд, и боль. Быть может поэтому Светлане близка тема юродства, которой посвящена книга «КСЕНЬЮШКА, ГОЛУБКА ХРИСТОВА». В неё вошли художественный рассказ о жизни блж. Ксении Петербургской, основанный на реальных фактах биографии святой подвижницы, и две статьи: о святости и о феномене юродства.

Примечательно, что написание рассказа — очень тонкого и душевного по содержанию — завершилось стихотворением, которое Светлана считает подарком от Ксеньюшки, ибо это единственное стихотворение, написанное в таком стиле. Стихотворение-молитва, полное материнской заботы о неразумном дитятке, своеобразный поэтический оберег, напоминающий народный заговор, или колыбельная:

Штопаю

Штопаю, штопаю
иголочкой душу.
Слушай, ребёночек,
душу слушай!
Ниточку в иголочку
вденет небо.
Слушай свою душу,
где стежок не был.
Штопай её ниткой небесной
штопай;
латку на латку накладывай,
чтобы
небом засветилась душа,
как солнцем,
чтобы она стала
в небо оконцем.
Слушай, ребёночек, кротко
слушай —
станешь когда-нибудь
Богу послушен.
Господи Иисусе Христе,
Сыне Божий,
помоги ребёночку
стать пригожим.

Завершить же это краткое повествование о писательнице Светлане Анатольевне Коппел-Ковтун лучше всего афоризмом, сочинённым ею в юности: «Если я вам кажусь прекрасной — не верьте, я намного хуже. Если же вы поражены моим уродством — опять не верьте, я — лучше».

Вероятно, не зря философы говорят, что истина — антиномична, и что на стыке противоречий удобнее всего её обнаружить.

Специально для журнала «Живая Мысль»