Христианин призван не к узости, а к великодушию, к широте сердца и ума. Узок путь его, а не душа.
Кто не знает цены поэтическому слову, не поймёт и принесённую поэтом весть. Одно без другого — немыслимо.
Мы все — дураки, потому считающие себя умными — дураки в квадрате. Дурак же, понявший, что он — дурак, уже дурак лишь наполовину, ибо вторая его половина встала на путь ума. Путь ума — это путь не знания, а незнания, бесконечное взыскание ума.
Слова — это дырки в решете посюсторонности, сквозные пути туда, куда пути нет.
Любовь — единственный надёжный дом.
Мы падаем в Бога, если не падаем в дьявола. И если падаем в Бога, то не упадём: падать в Бога — это лететь, а не падать.
Для беседы надо входить на территорию размышляющего, а не сидеть на своей. На своей понимаешь только себя. Как входить на территорию другого? Снимая свои дорожные сапоги, как минимум. Смотреть глазами другого — искусство, которым владеют только свободные.
По человечности своей люди все различны, но в Боге все равны — Богом, приобщением к Богу. Понятное дело, степень приобщения тоже разная, но это совсем не так принципиально. Само приобщение уравнивает приобщённых, делая всех своего рода сообщающимися сосудами — чем-то единым.
Надо мыслить и наблюдать, созерцать и вопрошать. И ни в коем случае не самодовольничать. Видеть — это спрашивать, тот, кто думает, что знает — не видит ничего, не может видеть.
Любую проблему можно решить, используя принцип «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди» (Мтф. 18:20), т.е. если проблемы не решаются, значит мы не собираемся их решать во имя Его, а хотим решить во имя своё (если вообще хотим решить, а не предпочитаем ничего не видеть и не слышать). Или же попросту каждый находится на своей волне и думает лишь о себе и своём, теряя из виду другого.
