Носите бремена друг друга

На фоне усугубляющегося экономического кризиса всё очевиднее проступает кризис духовный, который, вероятно, первичен. Равнодушие людей к ближнему маскируется, прикрываясь психоэмоциональным флёром и красивыми словами, за которыми часто пустота. О том, как сохранить живое сердце в непростых условиях нашего времени мы беседуем с кризисным психологом из Минска Константином Владимировичем Яцкевичем.

— Как бы вы охарактеризовали нынешнее время? В чём его главные вызовы и угрозы?

— Спасибо, Светлана, за очередную подборку сущностных вопросов. Я бы охарактеризовал нынешнее время как время торжества рационального эгоизма, прагматизма и лицемерия во всех сферах общественной жизни и человеческой деятельности, включая и церковную, как это ни грустно, причём, на фоне катастрофического падения нравственности и культуры, т.е. потери человечности, совести, ответственности, культуры и элементарной порядочности. И это положение дел не связано с деструктивной ролью отдельных личностей, «врагов» нравственности и церкви. Это глобальный цивилизационный тренд духовно-нравственной и культурной деградации самой человечности в её эталонном виде. Иными словами — это гибельный уклон всей цивилизации в сторону «голого» рационализма и прагматизма, т.е. «голого» интеллекта или компьютерного разума, который не имеет нравственных измерений, надстроек, фильтров, а подчинён только «целесообразности», за которой всегда скрывается чей-то корыстный интерес.

Самое грустное то, что этот процесс касается и церковной жизни, в которой совершенно чётко начинают просматриваться светские и меркантильные тенденции. И повторяю — это не вина церковного руководства, которое многие хотят сделать «стрелочниками». Это состояние и тренд всего человечества и паствы в т.ч., которая в гораздо большей степени, чем высшее руководство представляет и составляет соборный организм Церкви. Мне на этот счёт неоднократно доводилось слышать и от священнослужителей, и от монашествующих одно и то же: «в миру сегодня, как в аду, а в монастыре, как в миру».

Говоря о вызовах и угрозах, я бы выделил два направления. Первое связано с чрезмерным, даже отчасти безрассудным упором на информационные технологии и искусственный интеллект, который призван якобы «разгрузить» и «освободить» человека, сделав мир более совершенным. Я бы сказал, что современное поколение буквально «зачаровано», т.е. околдовано идеями искусственного интеллекта и дополненной реальности, как «спасительными» для мира и человека. На практике же получается в точности прямо противоположное — информационные технологии и искусственный интеллект не просто заменяют и освобождают человека, но безжалостно выбрасывают из жизни и «матрицы голых алгоритмов» как не нужный и затратный «органический хлам», ничего не давая при этом взамен. Т.е. самое ужасное в технологическом буме то, что живой человек становится попросту не нужен роботизированному информационному миру, в котором группа мета-собственников и олигархов от информационных технологий управляет миром и всеми процессами с помощью искусственного интеллекта. Человек при этом становится лишним, затратным ресурсом, на котором и происходит экономия. В этой связи сразу вспоминается известный апокалиптический сценарий будущего и возникает понимание того, что технологический прогресс в отрыве от прогресса духовно-нравственного не только бесполезен, но и вреден для человека и всей живой природы, поскольку лишает человека самого главного — человечности, т.е. нравственности, духовности и совести, без которых любые технологии становятся бесчеловечными и теряют смысл.

Второе тревожное направление, которое я бы выделил, связано с не менее гибельным уклоном человечества в область эмоциональности и т.н. эмоционального интеллекта, как поверхностного и страстного сознания, которое можно назвать эмо-мышлением. Проще говоря, речь о возрастании роли эмоциональной доминанты при принятии решений, т.е. без глубокого осмысления ситуации или проблемы, без просматривания её через призму совести и нравственных норм. Это своего рода перенос центра восприятия и осознания с сердца и совести на рассудок и чувственность. На психологическом языке это называется «эмоциональным отупением».

— Похоже, в схватке сцепились два взгляда на человека: органический и механистический, и побеждает последний — западного образца? Чем это чревато? Что при этом изменится для социума в целом и для отдельных индивидов?

— Противостояние идёт даже не столько между «механистическим» и «органическим» подходами, сколько между злом и добром в виде двух фундаментальных доктрин и типов мировоззрения: рационально-потребительским (люциферианским) и духовно-нравственным (христианским).

Носители рационально-потребительского (люциферианского) мышления, связывают будущее своё и цивилизации с научно-техническим прогрессом и информационными технологиями, тогда как носители духовно-нравственного (христианского) сознания связывают выход из цивилизационного кризиса с духовно-нравственным развитием личности и укреплением коллективного начала.

Носители рационально-потребительского мышления убеждены в том, что «спасение» человека и человечества от глобального кризиса и апокалипсиса возможно только через науку и высокие технологии и в т.ч. замедление старения, открытие «гена бессмертия», кибернетизацию сознания, освоения возможностей космоса и т.д. При этом носители духовно-нравственного мышления убеждены, что подлинное спасение человека возможно только посредством повышения уровня нравственности и духовности, т.е. в духовно-нравственной культуре, через духовно-нравственное исцеление человека от эгоизма путём следования нравственному закону (Закону Божьему) как единому закону жизни.

Первые, т.е. носители люциферианского мышления, в своём большинстве убеждены, что жизни после смерти не существует, и нужно всё брать от жизни по максимуму здесь и сейчас, думая лишь о том, как продлить жизнь в теле. При этом вторые, т.е. носители христианского мышления, верят в спасение души и наличие после смерти иной жизни, а потому озабочены не тем, сколько от жизни взять для себя, а как послужить миру, людям и сколько отдать лучшего другим ради общего блага.

Это извечный конфликт рационалистов и сердечников или эгоистов и жертвенников, в котором эгоисты, составляющие абсолютное большинство человечества, одерживают над жертвенниками уверенную победу, следствием чего и являются выше названные тенденции глобализации, компьютеризации, информатизации и виртуализации жизни, когда живой человеческий фактор и потенциал полностью подменяется мёртвым и бездушным — машинным.

Для отдельного индивида это чревато тем, что завтра он проснётся в бездушной и бесчеловечной программе жизни (матрице), контролируемой таким же бездушным и бесчеловечным искусственным интеллектом, а послезавтра, когда будет найден способ совмещения сознания с компьютером, он окончательно распрощается с человечностью, став киборгом, т.е. программируемым извне человекоподобным существом.

— Мне кажется, именно механистический подход к человеку убивает нравственную составляющую отношений. Из него происходят и банальные, плоские претензии к другому — как к предмету пользования. В то время как органический подход даёт понимание того, что существует возрастание, когда люди в совместной любви растут сами и помогают расти другим — тут нет места претензиям, нет тупой установки: ты должен соответствовать «ГОСТу»...

— В основе «механистического» или жёстко-алгоритмного подхода к жизни лежит прагматизм и целесообразность или соответствие некой «благой» цели, причём целью является банальный финансовый успех или победа владельца технологии над всеми конкурентами, чтобы стать «царём горы» или единоличным собственником жизненного ресурса. Это и есть путь Люцифера или сверх эгоизм, бросающий вызов Богу и миру, при котором проигрывают все, кроме одного наиболее удачного счастливчика, срывающего куш и получающего личную свободу за счёт проигрыша всех остальных. Как бы он при этом ни оправдывался своей благой целью и социальной заботой, но собственником всех благ и коллективных ресурсов, в конечном итоге, остаётся он один, тогда как все остальные оказываются в проигрыше. Отсюда и вытекает принцип отчуждения, отношения собственника к другим как к «собственности» и «вещам», которыми можно свободно распоряжаться по своему усмотрению.

«Органический» или нравственный подход при этом предполагает хоть какие-то принципы социальной справедливости и равноправия — как в живом организме. Да, он во многом ограничивает личные эгоистические свободы, но он мобилизует весь человеческий и коллективный фактор, ибо «соборное» мнение является решающим. В этой связи «органический» подход является как бы, более человечным и справедливым, соответствующим интересам всего социального организма, вплоть до последнего человека, как отдельной его «клеточки». «Механистический» подход в этом отношении является крайне избирательным и привередливым, когда интересуют далеко не все «клеточки» социального организма (люди), а лишь отдельные наиболее ресурсные и питательные «клеточки». Остальными эгоизм без сожаления готов пожертвовать и даже избавиться от них, что мы и наблюдаем сегодня в мире.

Из этой метафоры «социального организма» несложно сделать вывод о том, что «механистический» подход в действительности является губительным для живого социального организма, который его разрушает своими бездушными технологиями, усиливая конкуренцию и отчуждённость между людьми.

— Христианам хорошо знакомы слова апостола Павла «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Но что они означают? О каких бременах тут речь?

— С точки зрения христианской психологии апостол Павел прямым текстом говорит о человеческих немощах и слабостях, которые свойственны всем людям без исключения, ибо совершенным никто не рождается. Именно в помощи ближнему, а не вражде и конкуренции формируется личность и вырабатываются лучшие человеческие качества, т.е. духовно-нравственные качества — чувство долга, коллективизм, патриотизм, самопожертвование, товарищество, бескорыстие, справедливость, ответственность, готовность прийти на помощь, альтруизм, героизм, служение, мужество и т.д. и т.п.

Апостол говорит здесь как раз о том, что принимая наши личные несовершенства и помогая друг другу в тех или иных проблемах, мы возрастаем все вместе, и все вместе становимся лучше, здоровее — духовно-нравственно: и как личности, и как единый социальный организм. Этот принцип в равной мере относится и к «организму» общества, и к «организму» Церкви. На практике это означает заботу об общем благе и благополучии через заботу о проблемах каждого.

Я уверен, что если бы этот принцип был воплощён в жизни сегодня, то более половины социальных проблем общества решалось бы не государством, а самими людьми по принципу прямой помощи ближнему или того самого «ношения бремен». Но эгоизм, отчуждённость и формализм не позволяют задействовать в полной мере этот колоссальный человеческий ресурс и инструмент. То же самое и в отношении благотворительности и меценатства. Ведь проблема всех и, прежде всего, самых богатых людей сегодня в одном — духовно-нравственной нереализованности и жертвенной несостоятельности. Да, все они умеют делать деньги, а точнее очень большие деньги, но они не умеют ими распоряжаться на благо всех, включая самых нуждающихся. Они лучше потратят их на элитную недвижимость, на сверх дорогие предметы роскоши, на супер автомобили, яхты или супер вечеринки с участием поп-звёзд, чем пожертвуют обществу или людям на конкретные и благие цели. А ведь для помощи в социальной сфере, самым нуждающимся, нужно совсем немного из того, что они просто прожигают ублажением своего супер эгоизма. Так что же мешает сегодня развитию меценатства и благотворительности, когда сами люди могут без вмешательства государства решать половину социальных проблем по принципу прямой помощи нуждающемуся? Мешает эгоизм, косность законодательства, бюрократизм, отсутствие системы стимулов для благотворительной деятельности и маловерие, т.е. отсутствие веры и духа любви. Это и есть нежелание носить чьи-то «бремена». Таким образом, через ношение бремен друг друга Апостол призывает к исполнению высшей заповеди и закона любви.

— Каждый человек время от времени испытывает чувство неприятия себя, бывает невыносим для себя, и тогда важно, что есть другой, другие, готовые его поддержать, готовые принять таким, как он есть. Счастье, когда рядом есть такие люди, беда, если таковых нет — трагедия Марины Цветаевой, вероятно, выросла из такой беды. Как научиться быть для другого поддержкой, опорой, а не, наоборот, подножкой? Ведь близкие знают слабые места, как никто другой, а потому могут ударить больнее дальних...

— Ответ на этот вопрос лежит в духовно-нравственной и этической плоскости, а потому касается человеческой культуры, воспитания и зрелости души. Да, вы правы, самые глубокие травмы нам наносят наши близкие и не всегда по причине знания наших слабых мест. Очень часто эти раны наносятся интуитивно и бессознательно по причине нашей открытости и доверия близким, от которых мы как бы не ожидаем удара в самое уязвимое место. Жизнь убедительно свидетельствует об обратном. Тем не менее, я не склонен искать в этом вопросе виноватых. Здесь всё определяется действующим между людьми законом или уставом семьи. Если отношения в семье построены по принципу делового партнёрства и соперничества, то иных вариантов выяснения отношений, кроме как нанести удар сопернику в самое слабое место, они изначально не предполагают, ибо таков закон любого соперничества и партнёрства на основе конкуренции.

Другое дело, когда такие ситуации возникают в семьях, построенных на христианских принципах, в духовно-нравственных отношениях. Тут нужно искать причину в душе и «беса-провокатора» душевной травмы с проработкой ситуации, покаянием и недопущением на будущее.

К сожалению, мы живём в сложное в нравственном и культурном отношении время, когда ритм жизни буквально выжимает из человека все соки, не оставляя лишних сил на сочувствие, сострадание ближнему, на понимание его проблем и их принятие со смирением. Именно поэтому чёрствость, отчуждённость, грубость, лицемерие и цинизм стали в последнее время нормой нашей жизни. Если говорить о среднестатистической семье, то понимание супругой или супругом состояния другой души требует осознанности, такта и этической культуры, а это качества зрелой личности, т.е. нравственной и глубоко себя осознающей.

В последнее время, отличающееся в точности обратным, т.е. эмоциональной свободой и раскрепощённостью, с этим очень большая проблема. Поэтому учиться правильному пониманию и принятию другого человека через призму такта и милосердия нам реально приходится всю жизнь, и блажен тот, кто встречает на своём жизненном пути зрелого в душевно-духовных вопросах, дисциплинированного и тактичного человека, который может быть этой самой опорой для души в наиболее трудный период.

— Помните, у Екклесиаста: «Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвётся» (Еккл. 4:9-12). Естественен вопрос: как научиться выносить себя невыносимого, когда опереться в трудную минуту не на кого? Может ли человек, подобно Мюнхгаузену, сам себя вытащить из болота, да ещё вместе с лошадью?

— Безусловно, один в поле не воин, и наличие «другого» (единоверца, единомышленника, друга, товарища, коллеги и т.д.) значительно повышает устойчивость личности в жизни и семье перед лицом любых трудностей и испытаний. Коллективный подход имеет бесспорные преимущества перед индивидуалистским, который сегодня в тренде. Но и в коллективной защите в действительности не всё так однозначно, здесь кроется и свой подвох, связанный с чрезмерным упованием на эту самую коллективную силу и защиту. В человеческой жизни, как и в живой природе нет крайностей, а имеет место динамическое равновесие коллективного и индивидуального. В человеческой системе, как высшей, бесспорно, коллективное начало должно быть доминантным, но и индивидуальный фактор должен при этом быть на должной высоте. Иными словами, в рамках любой системы каждый индивид должен уметь быть более-менее самодостаточным, не обременяя при этом без необходимости других. Расчёт во всём на другого может со временем превратиться во всем известную «страшилку» на любой случай жизни — «а я сейчас старшего брата-боксёра позову и вам тогда не поздоровится».

Хорошо, конечно, когда есть старший «брат-боксёр», который может заступиться за тебя в любой ситуации, но для многих использование в любой ситуации «брата – боксёра» может стать дурной манерой и формой защиты от любых ситуаций, даже когда вмешательство «старшего брата» не требуется. Такова природа человека — тяга ко всему лёгкому и дармовому.

Из детства я хорошо помню пикантную ситуацию, когда один такой любитель постоянно пользоваться услугами «старшего брата» получил прекрасный урок правды от брата, когда, разобравшись в ситуации, в которой виноват был сам младший брат, старший спокойно сказал «обидчику» — «правильно сделал, врежь ещё этому нытику, чтобы сам научился отвечать за свои ошибки».

После этого случая «нытик» изменился, и я не помню ситуации, когда «старший брат» бежал ему на выручку. Это сказано к тому, что каждый человек и особенно христианин изначально по духу не должен быть «нытиком», уповающим только на помощь единоверцев, а должен быть «воином» Христовым, рассчитывающим изначально на силу своего духа и своей веры, которых в большинстве случаев бывает достаточно для решения многих проблем. Прибегать к помощи «другого» и братства, нужно по возможности не часто, а лишь по необходимости, чтобы это не стало дурным тоном «братанства» или «коммунального панибратства», когда от любых трудностей и проблем жизни можно успешно прятаться за спасительное большинство и «других», не напрягая при этом свой ум и дух. Ведь Господь ждёт от каждого не коллективного, а сугубо индивидуального и личного совершенства ума и духа.

— Исходя из вышесказанного, какой должна быть здравая обстановка в семье, чтобы не ранила, не калечила, а помогала вырастать в полную меру человеческим личностям?

— Она должна быть трезвой, в первую очередь в духовно-нравственном смысле, и по-военному ответственной, справедливой, дисциплинирующей. Не нужно бояться присутствия в семье «военного духа» строгости, ответственности и дисциплины, если за этим духом стоит любовь и истинная вера. Дух дисциплины и ответственности является одним из лучших воспитателей здоровой в нравственном отношении личности, не боящейся трудностей и готовой к их преодолению. Гораздо страшнее другое — когда личность формируется в зловонном душке роскоши, угодничества, ублажения, вседозволенности, потребительства и эгоизма, сдобренных лицемерием и ложью. Семейное воспитание нельзя купить и от ответственности за семейное воспитание нельзя откупиться никакими деньгами и приобретениями, поскольку это личная человеческая ответственность каждого родителя как воспитателя.

Парадокс семейной психологии состоит в том, что самые серьёзные душевные и психологические проблемы, как показывает практика, бывают не в тех семьях, которые живут от зарплаты до зарплаты и где строгая дисциплина. Всё в точности наоборот: именно там, где достаток бьёт ключом, где царит вседозволенность, где всё связано со статусом, роскошью и удовольствиями жизни при отсутствии самого главного — любви, справедливости, дисциплины и ответственности, — там самые серьёзные душевные, психические и психологические проблемы. Я не призываю к аскезе или намеренному поиску трудностей для их преодоления, а говорю лишь о том, что лучшим воспитателем всех времён и народов была, есть и будет дисциплина. Не зря ведь в лучшие годы советской власти высшей интеллектуальной прослойкой общества и носителем самого духа нравственности и патриотизма была именно военная прослойка высшего командного состава, и именно воинский дух трезвости и трезвения был залогом нравственного, душевного и семейного здоровья всего общества. Именно поэтому заветной мечтой любой советской девушки было выйти замуж за военного, а не гражданского, и связано это было, прежде всего, с дисциплинированностью, ответственностью и морально-нравственными качествами личности военного как носителя этого высокого «духа воина». Кстати, само понятие дисциплина в одном из значений символизирует богиню из римской мифологии, ответственную за порядок в военных подразделениях.

Беседовала Светлана Коппел-Ковтун

19 мая 2017