За то ли умирали деды,
чем мы живём?
И тем ли будут живы дети —
когда умрём?
09.05.2018
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Просмотров: 22
Вопрос по существу
Христос в нас, а не во мне. Во мне отдельного от других Христа быть не может.
Люди падают
по-разному:
кто-то вниз,
кто-то вглубь,
кто-то ввысь.
по-разному:
кто-то вниз,
кто-то вглубь,
кто-то ввысь.
Христианин — это не человек своей толпы, своей тусовки, а Христов человек.
Убить человека — это вынуть из него поэзию, и тогда он выпадет из Поэзии, тогда человек-песня, человек-поэзия превратится в антипоэзию, антипесню (сначала в смысле «вместо», и почти сразу после этого в смысле «против»). Вынуть из человека поэзию — это вынуть сердце, и тогда человек выпадет из Сердца. Человек, из которого вынули сердце, уже не человек, а биологический автомат, робот, а роботу нужны инструкции, а не поэзия.
Работа на износ — изнашивает.
Пока человек не вырос, он думает, что истина ему дана для того, чтобы бить ею других (тех, у кого не так, иначе, по-другому — не в соответствии с его истиной). А когда вырастет, начинает понимать, что истина ему дана для того, чтобы видеть ею другого, видеть её в другом, всматриваться, вслушиваться в другого и любить его — истиной.
Широко улыбающиеся дальним часто стреляют в спину ближним.
Поэт — тот, кто говорит целыми словами.
Не мир осоливает соль, а соль осоливает мир.
Чтобы выскочить из греховной ямы, в которую угодил, человеку надо превзойти себя прежнего, стать лучше — т.е. на падении следует подняться выше, иначе не выбраться. Потому и символом души для греков стала ласточка, которая взлетает, падая.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Подчеркну эту мысль: чтобы встать после падения, надо вырасти, стать больше, чем был до падения — иначе невозможно встать.
Поэзия — это вовсе не гадание на кофейной гуще слов, она — беседа со Словом. Гадают те, кто не умеет говорить, кто научился только болтать.
Часто люди — более звери, чем звери.
Есть информация, которая как мусор засоряет мозги своей бесполезностью. Приняв в себя ненужное, человек отнимает место в голове у важного и крайне необходимого.
Важно не путать чистоту абсолютную и чистоту момента. В моменте постижения истины быть чистым легко, потому что истина захватывает целиком. В любви нет страха именно поэтому. Абсолютная чистота даже святым недоступна, а относительная — доступна каждому человеку, если он сумеет полюбить истину и удерживаться в этой любви какое-то время. Святые — это не безгрешные люди, а умеющие удерживать себя в любви к истине длительное время, настолько длительное, что почти всегда.
Чтобы видеть другого по-настоящему, надо смотреть не на другого, а на Луч. Духовная беседа — это когда два (или больше) человека, находящиеся в Луче, смотрят только на Луч — оба, и видят друг друга Лучом, в Луче. Этот Луч и есть Бог («Где двое или трое собраны во имя моё, там Я посреди них»), а смотреть Лучом означает видеть Христа в ближнем (Христа видят Христом).
Я есть то, что делаю другому, причём этот другой — никто иной как Христос в нас.
Истина - не дробится, она - целая. Себя дробят люди, когда «дробят истину» на множество полуправд. Истина только и собирает человека воедино.
Вся суть человеческой природы в словах «что отдал, то твоё». Человек — пуст, он усваивает лишь отдавая, потому что то, что сумел отдать — только и есть усвоенное, а всё по-настоящему усвоенное стремится быть отданным.
Всегдашняя задача человека — устоять в человеке. Не всем это удаётся, некоторым по силам только стояние в Боге.
От каждого человека можно зажечь звезду — как от факела. Был бы человек, а искра найдётся.
Добавить комментарий