Единство сущности и существования есть действительность

Действительность по Гегелю

Что делает сила? Она действует. Сила есть действие силы (мы не можем сказать, что сила есть как-то отдельно, а потом она ещё и действует). Овнешнение внутреннего и есть внутреннее.  И в этом смысле ставшее непосредственным единство сущности и существования (или внутреннеего и внешнего) есть действительность. 

Действительность - это такой тип содержания, в котором обнаружение его есть оно само. Обнаружение действительного есть само действительное, так что оно в этом обнаружении так же остаётся существенным и лишь постольку существенным, поскольку  оно является в непосредственном внешнем существовании. В этом принципиальное различие между действительным и просто существующим. Просто существующее, просто экзистенция,  она имеет своё основание в некотором другом опять же существующем. А действительным мы можем называть только такое, которое до таких принципов целостности доросло, что оно основанием своего собственного существования само себе и есть. Поэтому оно есть такое, существование чего адекватно сущности. Поэтому не всякое фактически наличное, только потому, что оно фактически наличное, представляет собой действительность. 

Категория действительного - это категория объясняющая нечто, что в своём обнаружении и есть то, что оно есть. Разрыв между внутренним и внешним, между смыслом и фактичностью - это различие уже снято. Действительное не просто есть, но ещё имеет некоторое осмысленное основание внутри него самого. 

Действительное - единство некоторое существования с понятием своим, с его смыслом. 

Против Канта: намерение, которое субъективно и не воплотилось в соответственное действие - ничего не стоит.

В Философии объективного духа Гегель различает мораль и нравственность.Субъективное намерение как субъективное намерение по содержанию совершенно пусто. Чтобы оно это содержание получило, я должен его в поступок каким-то образом опредметить. В этом глобальный изъян кантовской этики, которая обеспечила грандиозный успех этике утилитаризма.Кант много рассказывает о том, как нужно моральную рефлексию осуществлять, мотивы свои перепроверять, но из мотива никаким образом не следует что конкретно надо делать.

Из того как устроены ценности и как они иерархизированы по отношению друг к другу как я реально должен действовать никак не вытекает. А как мне ценности соотнести с наличным, в опыте как это должно быть реализовано? Я должен понять, что эти ценности, в той реальности, в которой я живу, каким-то образом уже реализованы (есть стихии народной жизни, есть традиции, я принадлежу к определенному народу, у меня есть язык, система нравственных понятий, которыми я оперирую и которых нет в других языках).

Об одинаковых поступках с разной мотивацией:

Мотив не разделим с формой поступка, нехороший мотив непременно вылезет и в форме. Нет такой сущности, которую можно было бы скрыть за явлением. Любая маска сделана таким образом, чтобы скрывать нечто конкретное.

Верх простодушия считать себя хитрей других - Франсуа де Ларошфуко (Максимы и моральные размышления)

Нет абсолютной лжи, есть абстракция. 

Гегель в действительности фиксирует структуру овнешнения внутреннего, в котором внутреннее целиком и адекватно раскрывается, но не таким образом, что выйдя туда, оно омертвело, замёрзло в продукте, а оно имеет структуру такую, которую имеет, потому что оно изнутри вовне выходит. Вы нравственную сущность обнаружите в поступке, но поступок и есть этот выход из внутреннего во внешнее. То есть внутреннее не в отрыве от обнаружения, оно и есть обнаружение. Потому что мотив потому и мотив, что мотив для поступка. Зачем нужен мотив, если он ни к какому поступку не ведёт? О том, чего человек хочет, мы узнаем по тому, что человек делает.

Это не автоматизм, а процесс: то, как определенное намерение выразилось, свидетельствует о некоторых характеристиках самого этого намерения. Ситуация хотели как лучше, а вышло как всего, эта ситуация говорит о том, как именно хотели. А если хотели хуже, а вышло лучше, то это говорит о том, что воля, которая этого хотела, не так плоха, как она о себе думала.

Эгоистические интересы человека одновременно содержат в себе некий элемент всеобщего и потому он, преследуя эти интересы, работает так же и на целое.

Идеи не так бессильны, чтобы её осуществление или неосуществление зависело от нашего произвола. И действительность не так дурна и неразумна, как это воображают лишённые мысли и порвавшие с мышлением бессильные практики. Т.е. действительность не так плоха, что в ней ничего от существенного нет. А сущность она не так слаба, чтобы осталась голым внутренним и так никогда не вышла бы никак к реализации. 

Действительность как данное конкретное содержит в себе различие, поэтому действительность есть развитие этих различий всех предшествующих тождеств (тождество и различие, положительное и отрицательное, форма и содержание и т.д.)  так что вместе с тем они (эти различия) определены в ней как видимость, как лишь положенные.

Действительность открывается: у нас есть внутреннее, которое определенным образом выразилось внешне, и этот переход от внутреннего к внешнему мы рассматриваем как реализацию некоторой возможности. Внутреннее - это только возможность, реализация к этой возможности нечто прибавляет.

Гегель говорит: я действительное всегда мыслю как то, что как процесс необходимости раскрывается, но необходимость всегда реализуется через игру возможности и случайности. То есть, контингентное входит в эту структуру. В этом отличие, Гегель не мыслит по принципу Лапласовского детерминизма*. Гегель говорит, что случайное нами опознаётся как случайное только потому и благодаря тому, что мы имеем ему некоторую абстрактную возможность, про которую говорим, что она как возможность была наличной, а потом она случилась. Но чтобы отличить одно от другого, мне нужны условия, которые показывают как одно в другое переходит. Как только я дал предмет, условия и деятельность предмета, которая его из внутреннего в некоторое проявление переводит, только я это взял как одну структуру, я получил принцип необходимой связи. И эта необходимая связь только из целого может быть считана. 

Первое отношение - субстанциональное, затем - причинное (см. Канта)... Сначала мы получим отношение субстанции и её акциденций* (но отношение субстанций и акциденций - это не отношения вещи и её свойств, потому что субстанция акциденций не имеет, субстанция раскрывается в акциденциях). 

Предмет, условия и деятельность. 

И дальше Гегель говорит: как я понимаю действительность? Действительность как процесс необходимости, в котором взаимно опосредующие друг друга возможность и случайность дают некоторую логику. И эта логика раскрывается для меня сначала как логика отношения субстанции к своим акциденциям - мир предстаёт как рефлективное взаимно обнаружение, взаимное проникновение акцидентальных многообразных характеристик, которые и образуют субстанциальность субстанциального. 

Субстанция не скрывается за акциденциями.

И когда мы охватываем эту совокупность субстанций, это субстанциональное единство, как взаимое опосредование взаимно обосновующих друг друга, мы понимаем, что они находятся в причинном отношении. И отношение между причиной и действием - это тоже отношение действительное. Причина не сменяется действием, она переходит в действие, и действие причины есть продолжение причины.

Отношения между причиной и действием - это тоже парадоксальное отношение, в котором действие и причина с одной стороны различаются (номинально, рефлективно - они различаются), но мы понимаем, что причина в действии не уступает место чему-то другому. В этом смысл причинного отношения и заключается.Мы ничего не прибавляем, а действие причины раскрывается как действительность.

Субстанция открывается для нас как причина, которая в многообразии своих действий и своё единство открывает.

И наконец венчает эту структуру понятие «взаимодействие».  Понятие «взаимодействие» есть высшая форма рефлективного определения, и она есть граница уже рефлексии. Как только мы понимаем, что мир представляет собой совокупность взаимодействующих факторов, мы берём его целостность таким образом, что ... когда мы берём это взаимодействие как некоторое обнаружение каждого из действующих через его воздействие на другое, в котором оно с самим собой смыкается, как только мы это понимаем, мы переходим в новую структуру, которая собственно высшая структура, которой мышление может достичь. Мы переходим к такому устройству, в котором бытие и сущность срастились друг с другом. Субстанция через причинность и взаимодействие обнаруживает себя как полагание того, что некоторая самостоятельность, т.е. субстанция, есть бесконечное отрицательное отношение с собой. Субстанция потому и субстанция, что она имеет некоторые проявления, и эти проявления существенно к характеру субстанции принадлежат, так что она производит или порождает акциденции. И это отрицательное отношение с собой как причинность оно с одной стороны есть выхождение субстанции из себя, а с другой стороны то, куда оно выходит, есть она же сама, есть её непосредственное продолжение.

Поэтому, как только мы дошли до понятия взаимодействия, мы понимаем, что открывая сущность, открывая внутреннюю структуру реальности как целого, мы там ничего другого не находим, кроме того, что есть принцип мышления. Но мы находим его уже не как тот, который непосредственно положен, а как тот, который опосредованием всех этих рефлективных различий уже завоёван. Таким образом мы завоевали новую структуру структуру того, что представляет собой самостоятельность, которая есть отталкивание себя от себя в различные самостоятельные существования и именно как это отталкивание тождественна с собой.

Поэтому, чтобы понять, чего ты хотел, надо действовать, а не наоборот. Бессмысленно думать, что я сначала буду готов, я выращу все возможности к определенным действиям, а потом осуществлю. Наоборот, я узнаю, что я готов, когда их сделаю. Я не могу об этом узнать заранее. Другим способом узнать к чему ты готов невозможно.

То, что было сторонами отношений, теперь становятся моментами развития.

Резвых П.В. Лекции о Гегеле

-----

*Лапласовский детерминизм выражает идею абсолютного детерминизма – уверенность в том, что все происходящее имеет причину в человеческом понятии и есть непознанная разумом необходимость. Суть его можно понять из высказывания Лапласа: «Современные события имеют с событиями предшествующими связь, основанную на очевидном принципе, что никакой предмет не может начать быть без причины, которая его произвела... Воля, сколь угодно свободная, не может без определенного мотива породить действия, даже такие, которые считаются нейтральными... Мы должны рассматривать современное состояние Вселенной как результат ее предшествующего состояния и причину последующего. Разум, который для какого-нибудь данного момента знал бы все силы, действующие в природе, и относительное расположение ее составных частей, если бы он, кроме того, был достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, обнял бы в единой формуле движения самых огромных тел во Вселенной и самого легкого атома; для него не было бы ничего неясного, и будущее, как и прошлое, было бы у него перед глазами... Кривая, описываемая молекулой воздуха или пара, управляется столь же строго и определенно, как и планетные орбиты: между ними лишь та разница, что налагается нашим неведением». С этими словами перекликается убеждение А. Пуанкаре: «Наука детерминистична, она является таковой a priori (изначально), она постулирует детерминизм, так как она без него не могла бы существовать. Она является таковой и a posteriori (из опыта): если она постулировала его с самого начала как необходимое условие своего существования, то она затем строго доказывает его своим существованием, и каждая из ее побед является победой детерминизма».

** Акциде́нция (лат. accidentia — случайно появляющееся) — философский термин, введенный в его греческом варианте (греч. συμβεβηκός) Аристотелем и обозначающий случайное, почти всегда несущественное свойство вещи.