Метафизика зла

МЕТАФИЗИКА ЗЛА. ДЕМОНИЧЕСКОЕ

Для того, чтобы подступиться к рассмотрению зла, нужно взять его в самой подвижности и вместе с его формой, а это и есть демоническое. Зло, разросшееся из самого себя, зло само себя питающее и культивирующее, зло-поле, зло - пространство, зло - поверхность, зло - пятно. Но никак не зло - точка - отдельный акт. Смотря на зло лишь только как на отдельный акт, мы видим всего-навсего одни "вершки", но никак не замечаем его "корешки". Зло не существует в реальности исключительно как отдельные, эмпирически фиксируемые акты зла, впрочем, как и добро, это справедливо для обоих, зло - это всегда ещё и состояние, переживаемое вот этим "злым человеком" - предшествующее и последующее любому его злому акту. То, что делает зло с человеком намного страшнее того, что делает сам человек во зле. Ибо это "чёрное, чернильное пятно" расплывается всегда глубоко внутренним образом.

Демоническое - это речь о зле не как об акте, а как о состоянии.

По Кьеркегору это состояние характеризуется прежде всего закрытостью.
"Демоническое - это несвобода, которая хотела бы отгородиться от всего"("Понятие страха"). Но не так отгородиться от всего, как отгораживается "положительный человек", который по Кьеркегору отгораживается обязательно с чем-то или ради чего-то, и не так, как "несчастное существо" добавим мы, которое испытывает в своей отдалённости от мира индивидуальную муку, поскольку хотело бы обратного, но так, как "то, что закрывается в себе самом" - уточняет Кьеркегор. Следовательно получается, что демоническое закрывает себя - для самого себя, и только само будучи закрытым, находит удовольствие в отгораживании от всего прочего. Тут, можно ещё раз повторить, что "положительный человек" для самого себя не закрывается, даже в том случае, если ведёт практически полностью отшельническую жизнь, да и слабосильные мира сего могут быть вовсе незакрытыми, просто будучи постоянно "побиваемыми", они предпочитают держаться от многого в стороне и льют горькие слёзы(откровенно или тайно, сознательно или бессознательно) о своей незавидной участи. Но Кьеркегор настойчиво стремится подчеркнуть, что тут ещё нет демонического, что последнее по существу своему какой-то уже совершенно "откровенный схлоп"(откровенный - в смысле вызывающий, переходящий всякую меру). Что в демоническом нет теперь ни одиночества, ни загнанности, а присутствует некоторая как бы "новая порода" или "иная природа", падающая в саму себя словно чёрная дыра. Не контакты с миром тут нарушаются, контакты с самим собой приходят в негодность. И на фоне их невосполнимой потери, потеря мира даже "радует" бесовской радостью. 
Вот откуда происходит тот странный факт, что демоническое способно радоваться своему мучению. В образе отторженного от себя мира, демоническое улавливает и отражает образ отторжения себя от самого себя, то есть данный разрыв подтверждает и удваивает, а всё, что подтверждается и удваивается приносит нам наслаждение и избыточность. Следовательно, в самом сердце ада есть бесовское удовольствие, правда сосредотачивает его в себе один Люцифер.
И значит, исходя из такого понимания, заданного Кьеркегоровским направлением, нам нужно говорить, что Люцифер восстал против мира лишь в силу того, что в нём погас свет. То есть не с восстания таки всё началось, а с космической внутренней катастрофы.
Сначала внутри него что-то поломалось, а потом всё пошло не так...
Но такое смелое предположение из религиозных мистиков развивает и поддерживает только Якоб Бёме, у остальных же - "классическое" восстание Люцифера - однозначное начало всему. И всё же есть ещё интересные версии, нарушение работы одной из сефирот, например. Казалось бы, совершенно непонятно откуда возникающее. Однако, если мы подумаем о том, что все эти небесные существа всегда "светились" в своих прекрасных сущностях совершенно свободно, то мы быть может поймём и как "такое вообще может быть" - именно свобода предполагает не гипотетическую, а реальную возможность упасть.
Бёме прямо пишет о космической катастрофе, и появлении Земли как её последствии. Но интереснее всего то, что при всей далёкости своих разнообразных позиций, языка и строя мыслей, и Кьеркегор, и Бёме, в определённых аспектах, а скорей всего, даже самых главных, вполне созвучны. Так, например, исходя из прозрений Бёме, с Люцифером происходит следующее: увлёкшись созданием света, он поднимает его до таких высот, которые требуют всё большего и большего огня, поскольку по Бёме свет рождается из огня, как из четырёх изначальных качеств, соединённых друг с другом, огонь даёт искру, превращающуюся в свет, а свет, единожды возникнув, облагораживает все остальные качества, но поскольку Люцифер всё чаще и выше выбивает искру, что называется "выше своей меры", то он сначала и сияет выше своей меры, а затем - резко "теряет начальные ресурсы" и... свет, его основное и главное достоинство и красота, и гордость, ибо он был создан светоноснее, чем многие другие ангельские существа, этот его "наипревосходнейший свет"(а мы знаем, что Люцифер - это светоносный в переводе) - ГАСНЕТ. Светоносный погружается во мрак, но это не полный мрак, а огонь без света - тот огонь, что горит, но не может высечь искру и создать свет. В этом заключается катастрофа, случившаяся с Люцифером. Затем, огонь без света "распаляет его нехорошо", можно сказать не в ту сторону, и... Люцифер восстаёт. Когда же он восстаёт, катастрофа из индивидуального плана моментально охватывает весь Космос.
Также, как Люцифер некогда хотел быть всех светоноснее, теперь он не хочет тлеть в "тёмном" одиночестве, вернее накаливаться, ибо он раскалённый до красна "металл", не способный просиять. С восстанием Люцифера начинаются масштабные космические деформации.
Как мы видим тут, Люцифер с определённого момента является закрытой в самой себе сущностью, раскалённой до красна. И собирание им вокруг себя войска, не спасает его от его подлинной трагедии.

Карен Свасьян