О трёх главных функциях совести

О СОВЕСТИ И ТРЁХ ЕЁ ГЛАВНЫХ ФУНКЦИЯХ (ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ, СВИДЕТЕЛЬНО-СУДЕБНОЙ, ВОЗДАЯТЕЛЬНОЙ) - СВЯТИТЕЛЬ ФЕОФАН ЗАТВОРНИК

Одной из заслуг святителя Феофана Затворника применительно к православной психологии, наряду с определением структуры личности через призму тело-душа-дух, характеристикой основных сил души (ум, чувство, воля) и уровней иерархии духовного роста (телесный, телесно-душевный, душевный, душевно-духовный, духовный), можно считать также и определение такой категории, как совесть через призму характера её работы в падшем состоянии и обращённом.

«Как разум назначен открывать человеку иной, духовный, совершеннейший мир и давать знать о его устройстве и свойствах, так совесть назначена к тому, чтобы образовать человека в гражданина того мира, куда впоследствии он должен переселиться. С сею целию она возвещает ему тамошние законы, обязывает выполнять их, судить его по ним, награждает или наказывает. Совесть называют практическим сознанием. В сем отношении можно сказать, что она есть сила духа, которая, сознавая закон и свободу, определяет взаимное отношение их. По занятиям или действиям в совести видят законодателя, свидетеля, или судию, и воздаятеля.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О совести, с 366)

В данной цитате святитель Феофан прямым текстом говорит о том, что в системе сил человеческой души совесть выполняет роль инструмента «навигации», т.е. указателя правильного движения души и личности в системе координат добро и зло.

Проще говоря, совесть выполняет в душе роль безмолвного подсказчика или совершенно автономного сознания добра и зла, которое без обдумывания и мышления (умопостроения), а сразу и напрямую сообщает душе что есть что с точки зрения добра и зла или правильности и неправильности.

Об этом же говорит и святитель Игнатий Брянчанинов:

«Совесть – способность человеческого духа к различению добра и зла, сознание добра и зла» (Св. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т.1)

Кроме определения совести, святитель Феофан указывает и на прямую связь совести с законами духовного мира («тамошними») и действиями совести в душе:

— законодателя,
— свидетеля и судью
— воздаятеля (благодетеля).

Данные три свойства и действия совести с точки зрения парадигмы нравственно ориентированной христианской психологии по существу определяют принципиальные отличия состояния души и духа христианина от состояния души и духа атеиста — прагматика или как говорит святитель Феофан — грешника.

«Уже по тому самому, что грешник отделился от Бога, должно ожидать, что совесть у него не может быть исправна; ибо если она есть то голос Бога в душе (законодатель), то око Его (свидетель), то наместница Его правосудия (судия и воздаятель): то при отпадении от Него все сии Божественные, так сказать, наития на нас чрез дух — должны ослабеть и умалиться в числе и силе.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О совести, с 367)

В этом откровении святитель говорит о том, что у человека, не имеющего никакого представления о Боге, а потому и не следующего духовно-нравственным принципам, три данных функции совести (законодательная, свидетельствующая и воздавательная) попросту ослабевают и не функционируют, как должно.

Но что удивительно, далее святитель говорит о том, что эта бездеятельность функции совести самым негативным образом отражается и на работе трёх основных сил души (ума, чувства, воли), которые также приходят в расстройство из-за расстройства совести:

«Сверх того, совесть не действует одна, отдельно, а берет себе в посредники и орудия другие силы: рассудок, волю, силу чувствования. Если сии расстроены в путях своих, то и от совести нельзя ожидать правой деятельности.» (Там же)

Продолжая свою мысль, святитель делает ещё одно откровение о том, что в расстройстве совести можно различать два типа отклонений:

— ненамеренные (искренние заблуждения)

— намеренные (ложь в угоду страсти и порока)

«Есть невольные, ненамеренные, так сказать, уклонения совести от путей правды, как бы заблуждения, и есть намеренные ее искажения или порча совести от противодействия ей, в угодность порокам и страстям.» (Там же)

Фактически в этом откровении святителя раскрывается сам механизм работы через инструмент совести высшего духовно-нравственного закона (Закона Божьего), который и лежит в основе правильной работы души через правильное использование ума, чувства и воли.

Таким образом, именно нарушение работы совести лежит по святителю Феофану в основе разлада между умом, чувством и волей и одним из факторов усиления искажений в работе совести является эгоизм.

«Еще большему повреждению и искажению подвергается законодательствующая совесть, если встречается с эгоизмом и ему подчиняется.» (Там же)

Искажающий совесть эгоизм работает в душе по принципу поляризующей призмы, которая отклоняет ум, чувство и волю от следования истине под разными эго предлогами:

«сначала ее (совести) законы перетолковываются, потом извращаются и наконец заменяются совсем иными, самовольными и даже противными законам истинным.» (Там же)

Таким образом, именно бездействие инструмента совести, как внутреннего сознания добра и зла, лежит в основе извращения человеческих качеств и поступков:

«От того считают скупость бережливостию, расточительность — щедростию, гнев — чувством благородного негодования, потворство — снисходительностию, жестокость — ревностию по правде, лесть — гибкостию характера, хитрость — благоразумием, гордость — чувством достоинства.» (Там же)

Говоря о втором свойстве совести, как свидетеля и судьи, святитель Феофан отмечает характерную её особенность , вызванную действием эгоизма, судить преимущественно о других, а не о себе:

«…каждый человек самому себе представляется лучшим, нежели каков есть на самом деле.» (Там же)

«Немалый признак искажения совести есть уклонение суда о т себя на других. Совесть нам дана затем, чтоб судить нас самих; если она судит других, надобно сказать, что она не свое дело стала делать.» (Там же)

«Суд о других бывает неумолимо строг, тогда как суд о себе всегда прикрывается снисходительностию, а следует — наоборот. Оканчивается же сей суд всегда почти: несмъ, якоже прочии человецы…» (Там же)

Таким образом, святитель Феофан делает вывод о том, что именно эгоизм (самолюбие и самооправдание), как искажающий совесть фактор, является едва ли не главной причиной неосознанности души:

«Самооправдание — общий почти грех. Выставляют то слабость, то неведение, то обстоятельства, то соблазны, примеры, число участников и чем-чем не оправдывают себя! Если наконец не удастся это, упорно стоим за себя. Упорная несознательность — плод великого повреждения совести и сильного эгоизма.» (Там же)

И, наконец, третья функция совести – воздаятельная (итоговая и результирующая), выступает по святителю Феофану тем фактором, который и обеспечивает в итоге состояние самочувствия души с точки зрения превалирования в нём чувства скорби или радости. Проще говоря, святитель Феофан формулирует здесь, не что иное, как важнейший закон формирования и поддержания здравого состояния души с точки зрения чистоты совести:

«Коль скоро произнесен суд, и человек сознал в себе: виноват,— начинается скорбь, туга, досада на себя, укоры, терзания или мучения совести. Такие чувства и суть воздаяния за грехи от совести, как, напротив, отрадные чувства совестного оправдания суть воздаяния за правду.» (Там же)

О силе воздействия на душу суда совести говорит следующая цитата:

«Что это есть и как бывает сильно, показывают те преследования, каким подвергаются великие преступники от совести, когда она и внутри терзаниями, и вовне привидениями страшит их, и наяву и во сне.» (Там же)

К числу заслуг святителя можно отнести и сформулированный им в этой работе закон естественного омрачения или усыпления совести, который связан не только со злыми намерениями, но и с невнимательностью души к регулярно повторяющимся проступкам совести.

«Усыпление сие приходит и само собою от учащения грехопадений, ибо известно, что второе падение меньше мучит, третье еще менее, и так все менее и менее, а наконец совесть совсем немеет: делай что хочешь.» (Там же)

Данный закон был позднее перефразирован К.Г. Юнгом в его известной мысли о том, что какой бы совершенной ни была психологическая защита, психика человека не может длительное время контактировать с аморальностью без ущерба для себя самой.

Следует отметить, что ум, управляемый эгоизмом, сам по себе достаточно хитёр и изобретателен в искусстве лжи и лицемерия, а потому в случае усыпления совести, может прибегать к самым разным приёмам, препятствующим её пробуждению в душе:

«Из опасения, чтоб усыпленная совесть как-нибудь снова не пробудилась, прибегают к разным хитростям. Таковы: избрание себе снисходительного духовника, лживая исповедь, ложное успокоение себя разрешением, ограничение дальнейшего исправления одною внешностию, или одними внешними делами благочестия, и чрезмерная надежда на милосердие Господне; или, еще хуже,— убеждение себя, что мучения совести суть суеверные страхи, из неопытного детства перешедшие; намеренное удаление себя от лиц и мест, даже от предметов размышления, могущих растревожить совесть, намеренное развлечение или предание себя суетным, одуряющим, сильным впечатлениям и, наконец, край всего — хвастовство своими грехами.» (Там же)

И в качестве противоположности трём данным свойствам совести в падшем состоянии, святитель приводит описание этих же свойств совести (законодательная, свидетельствующая и воздавательная) у человека, обратившегося к Богу и восстановившего с Ним благодатное общение и связь.

«У человека, к Богу обратившегося и восстановившего благодатное с Ним общение, совесть заблуждающая вразумляется, искаженная, исправляется во всех трех своих должностях.» (Там же)

В душе, восстановившей общение с Богом, первым происходит восстановление работы высшего духовно-нравственного закона (Закона Божьего), который снова может беспрепятственно, подобно лучу яркого света, освещать всё пространство души, указывая душе — что есть что и кто есть кто. Так исправляется законодательная функция совести:

«Когда же совершается обращение и восстановляется общение с Богом, тогда возвращается совести и вся первоначальная сила. Тогда что будет препятствовать гласу Божию — закону совести проходить до глубины души? Что помешает лучу из ока Божия — суду совести пасть на дела и намерения человека и осветить их?» (Там же)

«…так она делается исправною в законодательстве. Сознание законов Божественных и возбуждает грешника от усыпления, но оно впоследствии не сокращается, а возвышается.» (Там же)

За «законодательной» функцией совести, у обратившегося к нравственности и нравственному закону, происходит восстановление и «судопроизводственной» функции. Святитель описывает этот процесс, используя метафору чистого зеркала восприятия, в котором отражается истина жизни внутренней и внешней, не искажённая эгоизмом и страстями. Чистота восприятия и обеспечивает чистоту суждений.

«Бдительное и трезвенное око, уставленное на себя, замечает все оттенки дел внутренних и внешних. Когда в то же время с другой стороны стоит чистое зеркало совести,— что препятствует отражаться в сем зеркале делу в истинном его виде и потому — суду совести быть истинным?» (Там же)

И, наконец, за «судопроизводственной» функцией совести у обращённой к Богу души восстанавливается и «воздаятельная» или результирующая способность, которая проявляется в ощущении мира, покоя и радости от доминанты добродетели и торжества истины. Так работает «барометр» совести в человеческой душе, как голос Божий.

«Посему как в барометре легкое колебание в атмосфере отражается тотчас, так и в обратившемся (к Богу) или жало обвинения совестного тотчас оставляет рану болезненного сокрушения, или елей оправдания намащает душу помазанием мира и исполняет отрадным благоуханием радости.» (Там же)

Плодами восстановления функции совести являются мощные духовные силы, открывающиеся в человеке и проявляющиеся в дерзновении, неутомимости, бесстрашии, свободе духа, деятельной активности когда весь человек становится олицетворением нравственности и нравственного закона:

«Плоды такого состояния совести суть: прежде всего — дерзновение пред Богом, по которому несмущенно и несумненно обращаются к Богу, как невинные дети к отцу; потом — живая, сильная и скорая деятельность, ибо чистая совесть привлекает силу Божественную, которая, преисполняя собою всю душу, сообщает ей неутомимость, непрестаемость труда, непреодолимость препятствиями, в чем собственно и состоит свобода духа, свойственная человеку; наконец, и воля сливается с совестию и прекращается всякое внутри восстание: человек вступает в то состояние, когда ему закон не лежит, потому что он сам весь преисполняется за коном.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, опыт христианской психологии, С. 384)

Из книги «Методологические основы нравственно-ориентированной христианской психологии», г. Минск 2014 г.