Платон: Более всего надо печься о том, чтобы ничего не записывать

В своём П-м письме, которое, к сожалению, редко читают, Платон
пишет:

Более всего надо печься о том, чтобы ничего не записывать, но всё
познавать и усваивать: ведь невозможно, чтобы написанное не получило
огласки. Поэтому я никогда ничего не писал о таких вещах, и на свете нет
и не будет никакой Платоновой записи; а то, что теперь читают, — это
речи Сократа, когда он, ещё молодой, был прекрасен1.

Здесь Платон, этот славящийся своей плодовитостью писатель, от
казывается от всего написанного. Вернее, утверждает, что всё, что он
написал, представляет собой не его собственные философские сочине
ния, а всего лишь стенограммы бесед, которые вёл со своими ученика
ми и оппонентами Сократ. В своих письмах Платон говорит, что писать
о трудных философских вопросах — дело совершенно бессмысленное
и даже вредное: люди с философски одарённой душой и сами до всего
этого дойдут, а бездарные, прочитав такие сочинения, преисполнятся
либо гордыней, либо презрением к философии, которую они тем самым
якобы превзошли. В VII-м письме Платон рассказывает, что сиракуз-
ский тиран Дионисий Младший, прослушав его наставления, записал
услышанное и стал выдавать этот текст за своё собственное учение.

Платона же огорчил не факт плагиата, а то, что этот человек выказал тем са
мым полную неспособность к философии. Таким образом, говорит он,
никогда и ни при каких обстоятельствах не стоит писать философские
трактаты. Единственно приемлемая форма письма для философа — это
сочинения по истории философии.

Делёз, создавший свой «философский театр», похоже, был солида
рен с платоновской точкой зрения. Его собственная философия стала
ниспровержением платонизма, причём инструменты А^Л ЭТОГО нис
провержения он находил у самого Платона. Он с полным основанием
мог бы сказать, используя старинный платоновский стиль, что никогда
ничего не писал о важных проблемах, поднятых древним философом,
а лишь записывал то, что говорил сам Платон, ниспровергая платонизм.
Делёз говорил, что философ — это претендент. Тот, кто претендует на
истину, споря с философом-другом или с философом-предшествен
ником. Тот, кто претендует тем самым на дружбу. А самое главное —
на мудрость, ведь философия — это и есть любовь к мудрости, а фи
лософ — её поклонник, домогающийся её и претендующий стать её
любовником. У него множество соперников, и окончательным победи
телем никогда не станет ни один из них. А потому, действительно, фило
софия не имеет ничего общего с сочинением трактатов, автор которых
излагает плоды мудрости, которой он якобы овладел, но представля
ет собой вечное соперничество. Другими словами, философия — это
история философии.

Все эти трюизмы призваны обозначить стратегию настоящей кни
ги — историко-философской книги, книги-комментария. Ведь коммен
татор — это тот же претендент. Ему, конечно, страшновато ставить себя
в один ряд с такими грандиозными фигурами, как Платон и Делёз, а по
тому он норовит спрятаться за чужую спину, заявив, что попросту изла
гает чужую мысль. Само по себе это не постыдно, ведь к этому призывал
и божественный Платон. Глупо и думать, будто скромный комментатор
претендует втереться в ряд великих мыслителей. Однако, сколько бы он
ни подчёркивал, что всего лишь излагает какого-то философа, в данном
случае — Делёза, говорит-то здесь именно он. А значит, он тоже оказы
вается в ряду претендентов.

Жиль Делёз. Философия различия. Введение

---

1 ПЛАТОН. Письма. Пер. С. П. Кондратьева / Соч. в 4-х т. Т. 4. М. : Мысль, 1994. С. 46