Очень точное описание, хорошо объясняющее и то, что нынче собираются сотворить с природой по имени «Человек». Вот откуда вырастает проблема постчеловечества и Антихриста.
Человеческая техника есть прежде всего уменье разрывать оболочки природных тел, - сначала личную, затем видовую, затем родовую,затем оболочку более обширного рода, и далее до бесконечности, и тем освобождать заключённые в них субстанциональные силы; потому что чем глубже внутрь, тем тождественнее между собою субстанции тел, и тем тождественнее они субстанции человека. Ветка на дереве вполне сохраняет свою личную форму, в засохшей, которую тащит муравей, личная форма разрушена; это значит, что в ней освобождены для пользования - притом освобождены не самим муравьём, - только те силы, которые были заперты в её личной форме. Их мало, но муравей доволен ими: больше он не умеет добыть. Все остальные богатые силы веточки ещё недоступны; их крепко сторожит её видовая форма, и не отдаст без борьбы, веточка ещё имеет свою волю, непокорную муравью. Но человек разбивает и эту скорлупу, и ещё многие скрытые за нею, и постепенно освобождает из веточки на службу себе её глубочайшие силы.
............
Ясень, из которого сделан мой стол, был такою же живою личностью*, как я сам.Он был отличен от всех других ясеней; зверь и птица верно знали его по его личным признакам, как мы узнаём своего знакомого в толпе. Как у человека есть много дум, и чувств, и отношений, так полно было и его существование, совершенно отдельное, и вместе вплетённое в общую жизнь вселенной. Он жил богатой и сложной жизнью в непрерывном общении со всей природой, исполняя таинственное дело, к которому он, особенный, был предназначен. Но человек сказал ясеню: «Я не хочу иметь дела с тобою как с личностью, потому что как личность ты равен мне, я же хочу, чтобы ты служил мне; поэтому я убью тебя, чтобы уничтожить твою самостоятельность». И срубил этот ясень и много других, и распилил их на доски, и смешал эти доски без разбора. Целостное в деревьях, и всё, что было в них личного, он истребил смертью; в досках уцелели только родовые признаки ясеня, т.е. особенные силы, присущие любому ясеню, а этот скудный пучок сил, зато уже вполне покорных, человек легко мог обратить на пользу себе.
Так создаёт человек свои вещи. Он все их создаёт из природных тел. Но всякое природное тело индивидуально; взятое во всей живой полноте своих личных свойств, оно непригодно для человека. Чтобы овладеть им, надо прежде всего вырвать его из могучего единства природы, а это значит - убить его как личность, т.е. срубить или выкорчевать дерево; тогда получается труп: первая победа человека. Но и труп ещё редко бывает пригоден; выдернутую морковь можно сразу съесть, но что можно сделать со срубленным ясенем, когда он лежит пред тобою в своих природных размерах, целый, многоветвистый и многолистный? Хотя и труп, он всё ещё отчасти личность, так как сохранил свою индивидуальную форму; в нём ещё много самобытных сил, непокорных человеку. Надо погасить и эти личные силы, надо обезличить его вполне, чтобы в нём остались только признаки, общие всем ясеням на свете; и вот человек обрубает ветви, сдирает кору и распиливает труп на части. Итак, первое дело человека - убить, второе - уничтожить личную форму. На этом принципе основана вся техническая деятельность человека. Ни одно дитя природы не может удостоиться высокой чести принять в себя луч человеческого разума, прежде, чем он не умрёт и не отдаст своего тела на попрание.
Но и этим обычно не довольствуется человек. Умертвив создание и разрушив его личную форму, он смешивает разъятые части мёртвого тела с такими же разъятыми частями многих других природных тел, совершенно отличных от первого. Он из частиц многих убитых им разнородных индивидуальностей приготовил жидкую смесь - политуру, и покрыл ею доски; чтобы изготовить обои, он взял по пригоршне частиц от множества разнообразнейших некогда живых природных тел и перемешал их по своему произволу. Этим смешением обезличение природных тел доводится до предела, потому что в обрубке дерева и в доске ещё отчётливо узнавался по крайней мере вид - ясень, но в полированном столе узнаётся уже только род - дерево, наконец в обоях, также сделанных из дерева, нельзя узнать уже ни личности, ни вида, ни даже рода какого либо из многочисленных природных созданий, которые были закланы на изготовление этого куска обоев. Из таких смесей, из перетасованных до совершенной неузнаваемости, взаимно обезличивших друг друга кусков умерщвлённой природы, создано почти всё, что нас окружает, - наша материальная обстановка, орудия, одежда и пища.
Ненасытная алчность толкает человека проникать в недра природы и отыскивать глубоко в её живых созданиях частицы общей им субстанции. Разум - оружие его завоеваний; и тот же разум учит его снова замыкать эти освобождённые им силы в прочные формы, на этот раз - в человеческие, в формы вещей. Разрушая природную организацию, разум заменяет её своею, человек мыслит: «Этот пучок природных сил я сим, насколько умею, изъемлю из оборота природы. Я узнал себя в них, я освободил их, и ныне да примут они мой образ, чтобы служить мне наравне с моими членами, которые уже от природы - я». Значит, изготовлением вещей человек тормозит непрерывное действие мировой антиномии; вместо того, чтобы природные силы, особождаясь из индивидуальных природных форм, сразу или вскоре переходили в новые такие же природные образования, - он, освобождая, насильственно задерживает их в своём обладании, как бы в награду себе за труд их освобождения. Он сочетает их по своему смыслу, и тем кладёт на них клеймо собственника, - разумеется, только на время, так как вполне изъять их из ведения природы невозможно, они постепенно распадаются из состава, запертого человеком в вещи, и возвращаются в мировую жизнь.Михаил Гершензон. Тройственный образ совершенства
---
* В смысле «индивидуальностью», вероятно.
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Оставить комментарий