Дневник

В идеале любая система должна стремиться к тому, чтобы быть человечной. Но т.к. система - это по сути механизм (машина), то на ключевых постах должны стоять люди, исправляющие дефекты механистического подхода к действительности, исправляющие ошибки системы. Но если система даже не стремится к человечности, то она станет не только бесчеловечной, но и античеловечной. 

В этом смысле вычёркивать слово гуманизм из жизни общества - бесчеловечно, ибо гуманизм в социальной сфере - несомненное благо. Сомнительность его проступает только в религиозном, а не в социальном измерении, и то, если договориться о терминах, проблема может быть снята, ибо существует христианский гуманизм.

Страшен не гуманизм, а дегуманизация.

Труднее оправдаться на Суде будет конечно тем, кто что-то делал, ибо грешим мы в процессе делания, а не в процессе бездействия. Но дело в том, что бездействие тоже зачастую является грехом.

Иногда спорят единомышленники, спорят о каких-то деталях, тонкостях, которые неочевидны. И если оба искренни и чисты в намерениях найти истину, они усиливают потенциалы друг друга. Тогда спор - разновидность диалога.

Если же спорщики сцепились «рогами» самости, то каждый норовит победить, настоять на своём - истина таким просто не нужна, а потому и не может быть найдена.

Так вот, последнее - это не спор, а склока.

Чтобы найти себя, надо идти сквозь себя к другому. Не себя искать в другом, но другого. Надо настраивать себя на слышание другого, на подлинное в другом.  А подлинным люди обмениваются только в любви.  Отсюда «Люби ближнего, как самого себя» следует понимать так: будь подлинным с другим, не ври в отношениях.

Когда люди ищут другого, тогда сам Бог выступает в роли переводчика, и мы понимаем то, чего раньше не могли понять в другом по причине разности. Другой дарит мне меня, я нахожу себя благодаря ему, и потому мы так стремимся к любви, так желаем её (мы хотим быть настоящими).

Сам ведь человек для себя взять ничего не может. Он призван отдавать: что отдал - твоё. И надо заслужить счастье встречи с другим, который для тебя. Чем? Тем, что ты для других в первую очередь, а не для себя. Забывший о себе ради других получает со временем друга - того, кто для него. Кто-то из святых сказал об этом так: Бог заботится о тех, кто о себе не заботится.
Только не дай Бог подумать: я этого достоин, я это заслужил - сразу же окажется, что анаксиос (недостоин).

Ответы приходят всегда. В своё время — когда готов вопрошающий. Потому надо спокойно относиться к тому, что не всё знаешь, не всё умеешь. Или, точнее, ничего не умеешь и не знаешь. Главное —  родить свой собственный вопрос и ухватить посланный в нужное время ответ. Не пропустить, не пройти мимо. А для этого надо быть включённым в сеть и тогда всё остальное не так уж важно.

В диком, первобытном обществе главное - выживание (важны навыки самозащиты и нападения, торжество хищников), в культурном - самораскрытие и развитие (внешнее служит выявлению сокрытого внутреннего потенциала, торжество гениев). А что мы видим ныне? Куда устремлён вектор нашей цивилизации? Деньги и власть - это иная дикость, человеческая дикость, цивилизационная дикость. Она страшнее природной, ибо изощрённее во зле, подлее.  

Из природы человек выпал, до культуры не вполне долетел или отчасти долетел, но теперь его гонят из пространства культуры в новую, ещё более дикую дикость. В этом наша цивилизационная подлость и пошлость. Имея культуру, не давать ею насыщать души, это всё равно, что не давать голодным хлеба, когда его навалом.

Не стараюсь  понравиться людям, даже наоборот. И не люблю сближаться с теми, кто всё время старается нравиться. Вероятно, в этом проявляется моя гордость (а я горда гордостью раненого зверя), но больше - нежелание притворяться, кривляться, угождать чьим-то прихотям.  Мне скучно находиться на уровне, где существует эта дурацкая игра. Дороже всего правда, какая бы она ни была. 
И если ко мне подходит человек, имитирующий общение, т.е. приходит для беседы на том поверхностном уровне,  мне с ним не о чем говорить. Могу разве что огреть его в ответ какой-нибудь правдой жизни, чтобы разогнать противные мыльные пузыри. В этом моя вредность, которую я позволяю себе, ибо не вижу реального вреда от неё. Скорее наоборот...

Животные помогают человеку оставаться в рамках человеческой природы (не падать ниже), их роль трудно переоценить в период тотального обесчеловечивания. Как ни странно это звучит, у животных люди учатся человечности. Мода на любовь к животным - это костыль времени, помогающий устоять в адском водовороте. 
Человек - словно канат, натянутый между тремя мирами, помогающими его становлению: миром животных, миром людей и Богом.  Животные внушают любовь, они - живой призыв к человечности. Люди необходимы для обретения человеческого лица, которое по определению стремится к Богу и обожению. С Богом, не имея лица, не поговоришь....
Получается некое триединство путей спасения. Потому уничижать тех, кто любит животных как братьев наших меньших - бесчеловечно.

Предъявлять претензии к другому человеку нехорошо (кроме случаев, когда это вменяется в обязанность положением - и то с оговорками). Но претензии бывают мотивированы разными причинами: 1) претензия «стань лучше» как просьба не ранить, не калечить, ведь наша несвятость травмирует ближних; 2) претензия как деспотизм или наглость, как подавление и уничижение другого при возвеличивании себя (однозначное зло); 3) как призыв к усовершенствованию, взывание к лучшему в другом.

Первая и последняя причины имеют право на существование в отличие от второй, хотя и вторая - это своего рода болезнь, разумеется. Зло - это болезнь. Но различать причины предъявляемых претензий бывает полезно. Мы ведь связаны друг с другом теснее, чем кажется и влияем друг на друга сильнее. По перекосу в ближнем можно немало узнать о себе и по перекосу в себе о ближнем - ситуацию надо выравнивать.

Претензия -  болезнь, которая  обычно вырастает на отношениях вместо цветка любви. В какой-то из своих статей эту тему я уже разбирала.

По сути любая претензия движется в сторону прокрустова ложа, требует «Дай!», «Будь!» Но для себя, а не ради ближнего, любовь же стремится всё делать ради другого. Минимум любви: не калечить друг друга, не мешать расти и уж если причинили рану другому, то и целительным средством не забыть помазать.

Поэт всегда ходит перед Богом, даже когда занят бытовыми делами. Поэт - это предстоящий, он подобен священнику, а значит и болеть может сходными болезнями.

И ещё одна догадка посетила мою голову. Существует грех панибратского отношения к Богу - и тут есть о чём подумать. С одной стороны Христос - наш брат, причём старший, т.е. помогающий, несущий наши немощи, одной из которых как раз и является этот недуг. С другой стороны, Христос к нам ближе, чем собственные кости и кровь. Стоит поразмышлять о критериях оценки нормы - возможны ли они в принципе, и если да, то каковы они. Вероятно, одно из проявлений панибратства - перекладывание на Бога трудов, которые человек должен осуществить сам. В таком случае Бог делает профилактику тем, что приходит, как правило, лишь после того, как человек истощил свои собственные силы.
А что ещё? А чисто поэтическое?

Иногда думаю о Цветаевой, о её словах «я не верю - знаю», это знание помогло ей или наоборот? Говорят, дар надо отработать («Если нас одарили жизнью, надо ее отслужитьсм», Брэдбери - так и с творческим даром), в чём это выражается, если речь о даре предстояния перед Богом. Достаточно ли для поэта того, что он поэт, что он воодушевляет других своими строчками?

Когда интернет только появился, все радовались новым возможностям, и как теперь нелепы с той точки зрения запреты на «посмотреть/почитать». Что-то вроде анекдота про дэвушку и апельсин.
- Дэвушка, а дэвушка, апельсинчик хочешь? А нэт...
Интернет как бы ещё есть, но он стремится сказать всё большему числу возможностей то самое «нэт».

- Отличается ли созерцание поэтическое и философское? Или созерцание всегда одно? Или же это созерцание разных уровней, разных структур?

- Поэтическое созерцание по самой своей сути оперирует живым представлением. Всякое искусство обобщает, поэтому и созерцанию художника или поэта присуща целостность. От философского созерцания это отличается тем, что искусству необходимо представать в чувственных формах, иначе оно перестанет быть искусством. Философские поэмы могут быть обычными философскими трактатами, только рифмованными или ритмически представленными. С другой стороны, скажем, некоторые стихотворения И. Бродского можно отличить от прозы только по тому, что автор обрывает текст на этой строке и переходит к следующей. Так или иначе при всей размытости границ с искусством, философское созерцание более тяготеет к системной полноте и не обязательно или даже вынужденно меньшей чувственной выразительности. А поэтическое созерцание даже при всей высоколобости поэта и доступности ему идеи вынуждено пользоваться ограниченными чувственными формами, но в них же давать символы, по которым узнаётся целое. И эта сосредоточенность на форме, если поэт достоин своего звания, даёт всем - поэтам и непоэтам, философам и нефилософам - образцы превосходной речи, образцы выражения. Я бы тут вспомнил М. Хайдеггера, который различал философию и поэзию, занятых одним и тем же, только философия идёт в глубину, к основанию, а поэзия воспаряет в высоту, к вершине. Это хорошая метафора. Вершина видней тектонических плит.

- Глубина - это как бы основание высоты, корень её. Или нет? Тема глубина - высота одна из самых интересных, её до конца домыслить не получается.

- Совершенно верно. Глубина ведёт к основанию, которое может быть и не видно вне интеллектуального созерцания. А высота при всей возможной её заоблачности более наглядна. Отправляйся по пути , предложенному поэтом, и ты увидишь вершину. Пусть и за облаками.

- Значит, не всякая глубина приведёт к высоте, а только сопряженная с высотой. То есть, не всякая глубина - хорошо. А всякая ли высота хорошо? Тоже, вероятно, только та, что укоренена в глубине. Это я уже об искушениях мыслю. Ложные созерцательные состояния возможны, когда нет уравновешивания - так?

- Бывает ложная глубина. Как бывает и ложная высота. Но если рассматривать философию и поэзию в их истине, то различаются они только методами и точками созерцания. Не точка вершины и не точка основания тут в итогах поэзии и философии главное. Главное - целостность.

-  Ложная глубина и высота - это какая? Как понять, что значит слово «ложная»? Не соответствующая чему? И каковы могут быть критерии оценивания ложности и истинности глубины/высоты?

- Ложная - не обязательно лживая. Последняя идёт от самого человека, который в рассуждениях о глубине и высоте выдаёт Вышний Волочёк за Нижний Тагил. В ложных глубинах и высотах сам мир, сама действительность выставляют человеку ловушки, попав в которые он склонен считать, что чего-то выдающегося достиг. Но мы расцениваем их как ложные тогда, когда ловушки эти нами раскрыты, когда нам самим ясно, что это не основание и не вершина и, несомненно, основание глубже, а вершина выше. Обыкновенно на ложной высоте и ложной глубине пребывают люди, с апломбом произносящие истёртые и засаленные банальности. Не очень умный физик Нильс Бор произнёс как-то, что современной физике требуется сумасшедшая теория, и весь вопрос в том, достаточно ли она сумасшедшая, чтобы быть верной. Очевидно, что парень напирал на парадокс в строении теории физической реальности. Не важно, было ли это брошено Н. Бором походя или с несколько большей долей ответственности. И квантовая механика В. Гейзенберга (Хайзенберга), и волновая механика Э. Шрёдингера, действительно, парадоксальны и плохо поддаются пониманию. Нормальное отношение к ситуации в физике было бы в том, чтобы искать точки соприкосновения двух теорий, наводить между ними теоретические мосты, формулировать синтетическую теорию, то есть углублять понимание физической реальности. Популярные же лекторы не преминут блеснуть заезженной парадоксальностью, известной вот уже почти сто лет. Когда же человек сознательно провозглашает сумасшествие даже не теории, а теоретика не метафорой или символом, а началом верного пути к истине, достичь которой теоретик надеется, окончательно свихнувшись, - это и есть человек пребывающий на глубине ложной и одновременно глубине лживой, ибо ложная им ещё дополнительно оболгана: "достаточно сумасшедшая теория" превращена им в непрерывное теоретическое сумасшествие.

- А критерии какие есть, чтобы взглянуть на себя и понять: я в ловушке или, наоборот, я обошёл ловушку и движусь правильно?

- Познание большей глубины или высоты отменяет и прежние уровни, и возможные ловушки, там располагающиеся. Но для этого надо прежде этих уровней достичь.

Но имеются и некоторые логические и психологические признаки пребывания в ловушке: (1) невдохновляющая простота достигнутого уровня (что-то он не слишком радует); (2) невозможность преобразования старого мировоззрения, пребывая на достигнутом уровне (ничего невозможно поменять с этим достижением, не говоря уже о том, чтобы поставить новые задачи и решить их); (3) старые теории или теоретические построения, поэтические творения и т. п. легко заклёвывают якобы новое своими старыми закалёнными клювами (теория поддаётся тривиализации и становится действительно тривиальной).

На мои вопросы отвечает Максим Бутин

Чтобы видеть в истине, надо созерцать - иначе никак. Просто глазами истинное не увидеть,  необходимо в воображении иметь целостный образ исследуемого предмета (идею).

* * *

Идея даёт целостное представление о предмете, чувственное же восприятие неизбежно односторонне. Потому идея  помогает конструировать вещь с иного ракурса - т.е. позволяет понимать другого, а также отличать ложь от иной точки зрения. Ложь - это как пятая лапа у собаки, ей нет места. И ещё ложь сознательна, а точка зрения может быть просто неудачной.

* * *

Отличается ли созерцание поэтическое и философское? Или созерцание всегда одно? Или же это созерцание разных уровней, разных структур?

* Созерцание — способ познавательной деятельности, реализующийся как непосредственное отношение сознания к предмету. Термин получил категориальный статус в кантианстве, где его прототипом послужило слово нем. Anschauung, то есть «наглядное представление» (корень нем. schau: шау), неопосредованный мышлением акт познания. В истории философии его аналогом было понятие интуиции. Словом созерцание часто переводят слово греч. θεωρία, означающее умозрение или «сосредоточение души на надумных тайнах» (Феофан Затворник), а также англ. contemplation, под которым понимается состояние после получения информации, когда происходит эффект остановки мысли, «одномоментное схватывание» и инсайт. При переводах классических текстов родилось понятие «жизнь созерцательная» (лат. vita contemplativa), противоположное по смыслу «жизни деятельной» (лат. vita activa).

Иногда люди царапают друг друга с единственной целью - выйти из круга фальшивых отношений, фальшивых поз, звуков и масок, т.е. желая увидеть подлинное лицо, услышать подлинный, живой голос другого. Причина в одиночестве,  в жажде встречи, хоть это не всегда осознаётся. Притворяющийся человек - всё равно, что отсутствующий, его по-настоящему нет. Пустота гнетёт, так что не удивительно, что  лгущие друг другу люди, находящиеся в тесном контакте, порой звереют и расцарапывают не только маски, но и лица друг друга. 
То есть, если вас поцарапал кто-то, то это необязательно потому, что он злой негодяй,  возможно он непроизвольно ищет подлинности и близости. Так бывает. Проблема порой имеет решение в той стороне, куда не смотрят.

Окаменение окаменению рознь. Одно бывает - по причине множества грехов, другое - по причине множества скорбей. И лечение, вероятно, должно быть различным - противоположным. 

То, что мы называем эмпатией - следствие природного единства жизни. Единым генетическим алфавитом написана книга жизни - человека, животных и всей природы.

Всё чаще встречаются люди, у которых с иллюзиями и ложью сложились симбиотические отношения, и они просто нежизнеспособны без своих мыльных пузырей. Как нормальный человек задыхается без правды, так эти задыхаются в правде - без лжи. И я даже не уверена, что это лечится.

И вот в чём загвоздка, эти люди иногда оказываются церковными. Какова их молитва в таком случае? Возможна ли молитва в таком состоянии?

---

Симбио́з (греч. συμ-βίωσις — «совместная жизнь»[1] от συμ- — совместно + βίος — жизнь) — форма взаимоотношений, при которой оба партнёра или только один извлекает пользу из другого.

Если исчезнет русский дух, начнётся русское удушье.

• Человек похож на скворечник - он обретает свой подлинный смысл, лишь когда в нём поселится птица.
• Поющее сердце - высшая правда человека.
• Нужно кормить своих птичек, но их можно кормить, только кормя чужих.

15/06/2017

* * *

Сегодня подумалось, что кормить надо птичек друг друга, а не змей. Людям же привычнее кормить змей - своих и чужих.

27/12/2018

В переписке с подругой допустила опечатку в слове «всегда» и случайно создала новое актуальное слово «ВСЕГАД». Это ВСЕЧЕЛОВЕК наоборот. Антихрист значит... Или, по крайней мере, его человеческая суть.
Змий, живущий в нас.

Вы замечали, что женщины гораздо злее мужчин? Женщина вообще умеет во всем быть превосходной, превосходящей - и в добре, и во зле. 

Человека следует сравнивать не с другими людьми, а с  самим собой: прежнего себя и нынешнего или, скажем, грядущего.

Эти слова митр. Антония для меня стали одними из главных в жизни.

Ближний, в понимании Евангелия, это тот, кто нуждается в нас.

Митрополит Антоний (Блум). Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия