Анне Ахматовой

Мне кажется, я подберу слова, 
Похожие на вашу первозданность. 
А ошибусь, мне это трын-трава, 
Я все равно с ошибкой не расстанусь. 
Я слышу мокрых кровель говорок, 
Торцовых плит заглохшие эклоги. 
Какой-то город, явный с первых строк, 
Растет и отдается в каждом слоге. 
Кругом весна, но загород нельзя. 
Еще строга заказчица скупая. 
Глаза шитьем за лампою слезя, 
Горит заря, спины не разгибая. 
Вдыхая дали ладожскую гладь, 
Спешит к воде, смиряя сил упадок. 
С таких гулянок ничего не взять. 
Каналы пахнут затхлостью укладок. 
По ним ныряет, как пустой орех, 
Горячий ветер и колышет веки 
Ветвей и звезд, и фонарей, и вех, 
И с моста вдаль глядящей белошвейки. 
  
Бывает глаз по-разному остер, 
По-разному бывает образ точен. 
Но самой страшной крепости раствор 
Ночная даль под взглядом белой ночи. 
  
Таким я вижу облик ваш и взгляд. 
Он мне внушен не тем столбом из соли, 
Которым вы пять лет тому назад 
Испуг оглядки к рифме прикололи. 
  
Но, исходив из ваших первых книг, 
Где крепли прозы пристальной крупицы, 
Он и во всех, как искры проводник, 
Событья былью заставляет биться. 
  
1927